Миллионер против миллиардера

Тала Тоцка

Глава 1

– Кто видел Голубых? – послышалось из коридора. Громкий голос с истеричными нотками принадлежал заведующему хирургическим отделением Славскому Леониду Семеновичу.

В ординаторской установилась тишина, которая тут же взорвалась громким гоготом.

– Мля… Я, наверное, никогда не привыкну, – стонал Виталя, чуть ли не лежа животом на столе, – не обижайся, Антох!

Антон отставил чашку и пожал плечами с таким же снисходительным видом, с которым реагировал на смех коллег. Похоже, ему было все равно, какая причина, лишь бы быть в центре внимания. Это он любил.

– Привыкнете, – сказал, вставая с дивана, – когда-то же вам надоест ржать? Я здесь, Леонид Семенович, звали? – он выглянул в коридор, а затем вышел, прикрыв за собой дверь.

– Мне кажется, Семеныча самого тащит, – не успокаивался Виталик, – он Антоху уже пятый раз за сегодня зовет.

Оля тоже не смогла сдержать улыбки. Антон Голубых пришел к ним работать совсем недавно и сразу завоевал расположение коллег.

Военный хирург, он не стал продлевать контракт, уволился в запас, пришел работать в областную клинику и мигом стал легендой. Столько баек о врачебных буднях не знал никто не то, что в отделении, а во всей больнице.

Антон подменял сегодня Светку, и они с Олей попали в одну смену. Ольга была только рада, Антон открыто с ней флиртовал, и ей было приятно его внимание.

Высокий, широкоплечий, подтянутый. Разведенный!!! Никаких пятерых сыновей, всего лишь одна дочь, которая уже закончила школу – Антон рано женился. А главное, из контрактов он признает только служебные, не имеющие никакого отношения к чувствам…

Голубых вернулся к коллегам все с тем же невозмутимым видом и присел на диван. Взял свою чашку и, прежде чем отпить, вдохнул идущий от нее аромат, будто в его руках был бокал элитного коньяка, а не обычный пакетированный чай. Девчонки смотрели как зачарованные, Виталик завистливо вздохнул.

– Расскажите что-нибудь смешное, Антон Георгиевич, – медсестра Валечка смотрела на Голубых влюбленными глазами, – как вы умеете!

– Была одна история, – неторопливо начал Антон, наконец отпив из чашки, – я тогда в филиале госпиталя работал, у черта на задворках. Ночь была спокойная, мы с мужиками немного взбодрились – так, баловство, по пять капель. Мишка, второй хирург, пожаловался, что у него ноготь на правой ноге врос. Я и говорю: «Мишань, давай мы тебе его чикнем!» Он в ответ: «Верите, мужики, боюсь. Вот правда, людей кромсаю, а сам боюсь». Серега, наш анестезиолог, начал уговаривать: «Не сцы, командир, уколем тебя, ничего и не почувствуешь. Самую малость вколем!»

– И? – поощрила рассказчика Оля, тот в ответ многозначительно сверкнул глазами.

– Он согласился. Серега ввел ему анестетик, а тут засада, у Мишки сердце остановилось. Мы с Серым в полном ауте. Реанимации при филиале нет, надо в центральный госпиталь везти, а как его везти, если у нас полное отсутствие сердечной деятельности?

– Там что, дефибриллятора не было? – удивился Виталик.

– Не было. Или сломанный был, не помню уже. Начали делать непрямой массаж – нет сердцебиения. Я вскрываю грудную клетку, и Серега весь в мыле начинает делать прямой массаж. Запустил сердце, короче. Я шов наложил, мы его перекладывать на каталку начали, а у Сереги руки дрожат, и я не то, чтобы трезвый… В общем, я так и не понял, как мы его уронили, пришлось ногу в гипс брать и на фиксатор ставить. А дальше картина маслом. Мишка глаза открывает, на груди повязка – там свежий шов. Прямо перед глазами нога загипсованная и зафиксированная. А главное, ноготь, сука, вросший, мы про него тупо забыли! Как был, так и остался!

Все снова взорвались хохотом, и Оля тоже не смогла удержаться. А Антон внимательно следил за ее реакцией.

– Я валяюсь, Антоша, – качал головой, захлебывающийся от смеха Виталик. – Он вас не убил? Михаил этот?

– Как видишь, – самодовольно ответил Антон, снова глянув на Олю, – не убил.

– У меня жена-уролог, – решил и Виталик посмешить коллег. – Когда интернатуру проходила, там дорога к корпусу больницы шла через парк. В этом парке под елками извращенцам как намазано было. Вот моя шла с подружками, а там стоит один из этих. Девчонок увидел, плащ распахнул. Думал, они сейчас визжат начнут и истерить. А Маришка моя глянула и говорит: «Вы, мужчина, не стояли бы тут на холоде. У вас слабо выражена эректильная функция. Вам надо ко мне на прием, положим вас на обследование, иначе рискуете остаться полным импотентом».

– И что он? – спросила Валя, давясь от смеха.

– Сбежал. Больше его девчонки под елками не видели.

Все смеялись, а Ольге вдруг смеяться расхотелось. Непривычно задело вот это «моя». Даже неловко стало, она что, завидует? Никогда за собой не замечала. Но такое явное обозначение принадлежности отчего-то зацепило. Может, потому что кое-кто слишком легкомысленно его произносил, а потом так же легко от своих слов отказался? Скорее всего.

– Антон Георгиевич! – Валюшка с сияющими глазами повернулась к Антону. – А расскажите, как вы…

Тем временем в коридоре послышались быстрые шаги, и следом раздалось нетерпеливое:

– Лидия Степановна, позовите Голубых!

Собравшиеся в ординаторской переглянулись и прыснули, Виталик опять лег на стол, сквозь слезы едва выговорив:

– Ну говорю же, его самого тащит!

Антон бросил быстрый взгляд на Олю и вышел из ординаторской.

Глава 2

– Ну почему я, Леонид Семенович? – Оля от возмущения даже покраснела. – Тем более в воскресенье!

– А кто? – удивился тот. – Ты у нас несемейная, дети по лавкам не плачут, муж некормленый не ругается. Тебе сам Бог велел молодежь просвещать! И потом, я тебе уже премию выписал.

В городе проходил марафон борьбы со СПИДом и болезнями, передающимися половым путем. От больницы требовалось выделить несколько человек, и как обычно, выбрали самую незанятую.

– Но я же хирург, а не венеролог, Леонид Семенович, – сделала она последнюю попытку отбиться, однако Славский остался несокрушим.

– Так тебе и не с докладом выступать. Скажешь два слова, раздашь присутствующим презервативы и езжай себе домой. Все, не спорь, иди, получай инвентарь. Премию надо отрабатывать.

Оля вернулась в ординаторскую с пакетом, полным презервативов, и демонстративно поставила его на стол.

– Ольчик, это что у тебя там? – заинтересованно потянулся Шевригин и заглянул в пакет.

– Презервативы, – честно сказала Оля, – угощайся, Виталя.

– Это кому? – недоверчиво спросил тот.

– Ты против СПИДа и срамных болячек?

– Ну… да, конечно.

– Значит, тебе. Да бери, не стесняйся, это руководство снабдило.

Шевригин недоверчиво взял один пакетик, начал прощупывать и даже на свет посмотрел, как будто сквозь упаковку можно было что-то увидеть.

– А они целые? Не бракованные?

– Этого уж я не могу знать.

– Тогда, пожалуй, я воздержусь, – убрал руки Виталик, – если на халяву, то сто процентов там какое-то надувательство. Мне здоровье дороже.

– А разве твоя жена не пьет противозачаточные? – спросила Ольга и тут же себя одернула. Все прекрасно знают о любви Виталика к молоденьким медсестрам, жена здесь совершенно ни при чем.

Слишком много она сейчас думает об мужьях, семьях, детях и прочих вещах, не имеющих к ней никакого отношения. Ей тут точно ничего не светит.

Оля принялась впихивать пакет в сумку. Сумка закрываться не хотела, и, повоевав с замком, Ольга просто стянула края плотнее. Вышла из больницы, увидела троллейбус и по привычке вскочила в открытые двери.

Опомнилась, только когда подошел кондуктор. И это она, владелица нового, ни разу не выгулянного «Порше Кайена»! Да Даниял бы сознание потерял, если бы увидел ее в троллейбусе.

Никак у нее не получалось начать ходить на курсы, а уж тем более, брать уроки вождения. Оля уговаривала себя, что вот потеплеет, она обязательно начнет, а дело к зиме, как тут учиться… В общем, лучше зятю про троллейбус не знать.

Ольга порылась в сумке в поисках кошелька, оплатила проезд и попыталась всунуть кошелек обратно, ругая себя за бесхребетность и уступчивость, которой пользовались и коллеги, и начальство. Без зазрения совести.

Из-за пакета кошелек обратно всовываться не хотел, как раз троллейбус подошел к следующей остановке, и народ потянулся к выходу.

Мимо протиснулись парни спортивной наружности с набитыми сумками через плечо. Один из них нечаянно задел Ольгу и зацепил ручку ее сумочки. Троллейбус дернулся, ручка оторвалась, сумка раскрылась, и из пакета на пол посыпались фольгированные квадратики.

«Какое стыдобище!»

Она бросилась собирать «инвентарь», а сама проклинала себя за неумение отказывать и глупую сговорчивость.

Весь троллейбус замер, глядя на увесистую пачку презервативов у нее в руках и на россыпь этих же изделий на полу. Стоящие рядом пассажиры принялись помогать пунцовой от стыда Ольге складывать квадратики в пакет.

Она кожей почувствовала, как устремленный взгляд буквально высверливает в ней дыры. Подняла голову и встретилась глазами с молодым человеком приятной наружности, ну прям очень приятной. Тот улыбнулся.

– Это по работе, – поспешно объяснила Оля, убирая с лица прядь волос. Молодой человек улыбнулся еще шире и понимающе кивнул.

---