В выделенных местах было написано, что фильм «Лесной богатырь», откуда взяты кадры для рекламы, снят до принятия соответствующего закона и кадры не требуют никакой оплаты. А кадры из передачи «Берёзовая роща», где Валя пьёт воду в студии, принадлежат Аде, поскольку ей принадлежит вся передача.

– Ты, Лебёдка, решений про другой канал пока не принимай, – заторопилась Ада. – Конечно, я – сука, держала тебя на хлебе и воде, но со следующего месяца подниму зарплату. Сговоримся – дальше поедем. Нет – разойдёмся и при встрече будем харкать друг другу в рожу. Идёт?

– Идёт, – сказала Валя, чтобы хоть чем-то закончить встречу, встала и вышла.

Прочитанная бумага была ударом под дых, Валя не могла справиться с собой. Не поехала на лифте, а медленно побрела вниз по неметёной останкинской лестнице. В лифте пришлось бы здороваться, улыбаться.

Получалось, что по закону Валю можно использовать для чего угодно. Например, для рекламы Жириновского. Нарезать кусочками, вставить в его ролик, и ни один суд не возразит, раз хозяйка передачи Ада.

И Валя принадлежит ей, как кукла Карабасу Барабасычу. Она смутно догадывалась об этом, но рассчитывала научиться переигрывать Аду. А рекламный ролик воды показал, что пространства для переигрывания не существует юридически.

Опустив голову, Валя пробежала сквозь охочую до автографов толпу перед охраной и, почти хлюпая носом, набрала сотовый Горяева:

– Я в Останкино. Пришли Славу к центральному входу.

– Уже едет, – ответил Горяев, испугавшись её тона.

Слава привёз Валю к металлической двери помпезного дома.

– Типа закрытый фитнес-клуб, – объяснил Слава, когда вышли из машины.

– А что это? – удивилась Валя.

– «Качалка» для богатых. – Слава набрал код на металлической двери и распахнул перед Валей дверь.

По телевизору показывали «качалки»: это были обшарпанные подвалы с обилием гирь, штанг и самопальных спортивных снарядов. Показывали и их крепких посетителей, качающих мышцы для применения на стрелках, тёрках и разборках.

Но здесь коридор был со вкусом отделан цветным пластиком, а туфли тонули в уютном ковре. Дежурно улыбающаяся девушка провела Валю в маленький зал, где Горяев вышагивал в спортивном костюме по тренажёру с движущейся дорожкой, а рядом стояла девушка в чёрном обтягивающем купальнике.

– Не целуй, я потный, – сказал Горяев так, что девушка в спортивном купальнике смутилась.

– Виктор Миронович, пожалуйста, не как в прошлый раз. И зайдите померить давление, – попросила она и вышла из зала.

– Интересная у здешних медсестёр форма, – заметила Валя.

– Медсестра мне пока не требуется, а это инструкторша по фитнесу. Велели так тренировать сердце, – улыбнулся он.

– Для сердца нет ничего глупее тренажёра в зале с мёртвым воздухом. – Валя кивнула на загороженные окна.

– Тут, ласточка моя, дорогущие кондиционеры.

– Чем дороже кондиционер, тем в воздухе меньше отрицательно заряженных ионов, и в фильтрах быстрее накапливается токсическая плесень, – процитировала Валя Льва Андроновича, хотя могла сказать и своими словами. – А токсическая плесень в лёгких ведёт к аллергиям, хронической усталости и онкологии.

– К передаче про кондиционеры готовишься? – усмехнулся Горяев.

– Идея хорошая. Только, как говорит Ада, «за неё никто не заплатит». Шагать надо на даче.

– На дачу некогда даже с тобой!

Валя снова улыбнулась про себя; прослушки в подобных местах стоят даже в туалете. Хвастает, какой он ещё орёл.

– Ада хочет, чтоб я вела передачу с какой-то Голубевой, – начала она.

– Голубева – самая вменяемая из доверенных лиц. – Он шагал и шагал по движущейся дорожке, вытирая салфетками лоб.

На полу возле дорожки зазвонил сотовый, Горяев потянулся за ним:

– Здравствуйте! Зачем вам моё мнение, если всё решает союз напуганных олигархов?

Положил сотовый рядом с дорожкой.

– Берёза звонил. Хочет на кого-то повесить свои недоделки. Думает, наступлю на те же грабли. Грабли, конечно, разного цвета, но и я не дальтоник, – сказал он, глядя перед собой. – Что пришла? Неужели соскучилась?

– Ты с ним так коротко?

– Берёза человек без церемоний, только король неточности. Как ни договаривайся, вовремя на встречу не придёт. Говорит, это часть маскировки, его же два года назад взрывали на Тверской. Водителя в куски разорвало, и куски на него посыпались…

– Кто взрывал? – спросила Валя, чтоб потянуть время.

– Считается, что ореховский Сильвестр. Ответочку послали, Сильвестра в том же году в машине взорвали. Кстати, спрашивал, почему «Берёзовая роща» не на его телеканале? Было б складно.

– Легко с ним делать дела?

– Он хотя бы честно признаётся: работаю только на одного человека, меня интересует только его мнение.

Обсуждать рекламу воды стоило в машине, Виктор предупреждал, что машину проверяют на предмет жучков.

Валя присела на скамейку, почему-то вспомнила, как впервые увидела Горяева, когда вызвали сделать массаж министру. Как влюбилась с первого взгляда. Как потом потеряла его на девять лет и как случайно нашла в этом самом распроклятом Останкино, опозорившим нынче её на всю страну.

В воспоминания резко вонзилась мысль, что делит его в постели с женой. Зачем она спросила об этом? Зачем он ответил правду? Ведь до этого всё было хорошо…

– С выборами полная засада. – Горяев ускорил шаг на дорожке. – Политтехнологи боятся думать. «Голосуй или проиграешь» – перевёрнутый слоган компании Клинтона «выбирай или проиграешь». Теперь они его перекроили на «Голосуй, и ты победишь!». Хотят жить и работать по кальке, чтоб и ответственность была на кальке.

– Других политтехнологов нет?

– Откуда, если в стране семьдесят лет не было выборов? Когда выиграем, о нас напишут учебники, потому что при нынешних рейтингах это нереально. Но мы клали на мировой политехнический опыт с прибором. Мы вместо этого купили за две копейки Лебедя.

– Ада сказала, что он с Жириком создаёт союз за Зюганова.

– Уже переиграли. Один парень с исторической фамилией Вите придумал сценарий получше.

– Олег Вите? Он Вике в Питере мозги вправлял, и Ада ездит к нему спрашивать, что происходит в стране.

– Олег Вите работает в Волынском в группе Сатарова, а тому надо чем-то прикрыть свою лажу с двухпартийной подушкой из нас и Рыбкина на выборах в Думу, – стал разъяснять Горяев. – Когда Сатаров принёс сценарий Вите, что Лебедь сдаёт голоса Ельцину и получает должность, все плевались. Зачем нам Лебедь с его шутками поручика Ржевского? Потом поняли, что это гениально.

– Лебедь грубый, но жена у него симпатичная, – зачем-то добавила Валя.

– Он и шутит, что настоящая семья – это когда муж храпит, а жена – глухая. Дали Олегу Вите за эту идею премию аж три тыщи рублей, при том что на выборах деньги воруют вагонами.

– Дайте больше, – возмутилась Валя, – Аде тоже не стыдно меня обворовывать.

Но Горяев словно не расслышал, сошёл с дорожки и стал лупить красную боксёрскую грушу. Красивый, потный, отлично сложённый. Ещё и хвастал как мальчишка:

– Смотри, вот стойка для рукопашного боя. Бью правой от плеча – левая закрывает челюсть и сердце, потом бью левой в ту же точку – правая закрывает челюсть и печень. Лоб должен торчать вперед. Носом или глазами чужой кулак поймаешь – тебя вырубили.

– Драку с Зюгановым репетируешь? – улыбнулась Валя.

– С Зюгановым не дерёмся, он пустой, страну не потянет. Просто в России свободу традиционно насаждают насильно, как картошку при Екатерине и кофий при Петре. Подождёшь, пока я в душ?

Встречавшая Валю девушка повела её в холл и заварила травяной чай. Валя чувствовала спиной, как девушка перемигнулась с инструкторшей в чёрном купальнике, мол, известная телеведущая, а таскается за любовником, стыд потеряла. Но было наплевать.

Вспомнила, что раньше неделями ждала звонка Горяева, срывалась как сумасшедшая, не по разу пролистывала в памяти последнюю встречу, эпизод за эпизодом. А теперь сама звонит, когда надо. И он уступает, хотя ему не до встреч.

В машине Горяев предупредил, что спешит на совещание, но завезёт Валю домой.

– Ездила квартиру продать в родном городке, – начала она.

– Зря, недвижимость – лучшее место для вложения денег.

– Ты ещё, как Ада, посоветуй купить туалет в парке!

– Туалет в парке? Очень остроумно!

– А отмену смертной казни вы по-честному приняли?

– Горжусь, что продавили и перестали быть людоедами.

– Послушай, – перешла Валя к главному, – Ада взяла эпизод, где я снялась с Лебедевым в фильме-сказке, приклеила к нему кусок из студии, где пью воду, и гоняет это как рекламный ролик. Показала бумагу, что моего согласия не требуется, денег не полагается и запретить это я не могу!

– За рекламу не полагается денег? – усомнился он.

– Потому что я – крепостная, целиком ей принадлежу! И должна после этого вести передачу с твоей Голубевой!

– Голубева нужна срочно. Это выборы. «Всё для фронта, всё для победы!» – ответил Горяев. – Сколько стоит ролик? Сам заплачу сколько скажешь.

– Мне ни твоих, ни Адиных денег не надо! Я хочу чувствовать себя человеком, а не половой тряпкой! – обиделась Валя.

– Рудольф – рысь тренированная, разберусь с ней потом. Но программа с Голубевой должна выйти. Пойми, раньше таких выборов не было, не привлекались такие деньги и такие чёрные технологии.

– Твой Олег Вите Вике говорил, телик только инструмент, подумай, что именно хочешь делать этим инструментом. Я была в передаче голосом простых людей и, когда они мне поверили, стала инструментом втюхивания воды. Сам знаешь, всю эту воду льют из одного крана.

– Реклама – работа звёзд.

---