Соучастники

Уинни М. Ли

First published by The Orion Publishing Group, London

© by Winnie M Li, 2022

© Д. Харитонов, перевод на русский язык, 2023

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2023

© ООО “Издательство Аст”, 2023

Издательство CORPUS ®

Уинни М. Ли

Как лучшие из режиссеров, Ли держит читателя в напряжении от начала до конца.

THE NEW YORK TIMES BOOK REVIEW

Этот роман вырос из потребности открыто говорить о том, что столько времени замалчивалось и скрывалось. В нем описываются мир кино и мужчины, которые контролируют то, как и что будет подано.

THE GUARDIAN

Ли рассказывает о сексизме в киноиндустрии и о том, какую цену платят те, кто не решается говорить об этом вслух.

Лив Константин

Пролог

Теперь я это вижу.

Я смотрю бесплатные газеты, которые набираю по дороге на работу – мусор, оставленный на сиденье вагона метро. На этих мятых страницах я узнаю имена из своей прошлой жизни. Лица, которые я видела в частном клубе, на афтерпати, на церемонии награждения, сидя в одолженных украшениях и одолженном платье, как и все остальные в этой захваленной, позерствующей публике.

Теперь, в 2017 году, я сижу в другой публике. Среди обычных людей, едущих на работу в трясущемся поезде через Бруклин, уже отсчитывая часы до того момента, когда мы выйдем из наших офисов и поедем тем же путем обратно, в противоположном направлении. Мы, пробегающие глазами газеты, чтобы мельком заглянуть в эту прославленную жизнь, – что мы на самом деле знаем об этих громких именах, об этих репутациях, ныне пошедших прахом?

В глубине души я тихо ликую – и сгораю от любопытства. Какой глава студии или киноидол следующим поймет, что от прошлого он не ушел? В фильмах ужасов толпа живых мертвецов наваливается на злодея, воздавая ему по заслугам.

Есть вещи, которых не похоронить, как ни затушевывай их подарками, пресс-релизами и фотографиями с улыбкой. Правда остается жить – даже если ее следы обнаруживаются только когда ищешь: в вычеркнутых словах, во взглядах на неопубликованных фотографиях, во встречах, которые проходили за закрытыми дверьми, но сопровождались странным молчанием. Или в односторонних смс, оставшихся без ответа.

Так что теперь мы все это видим.

Я-то и тогда видела. Но притворялась, будто не вижу.

Я смотрю на жизнь, которой, как мне казалось, я жила тогда, и на то, что вижу сейчас: словно показывают часть фильма, которая пропадала и только-только нашлась. Две картинки мерцают, попадают в фокус.

Я все еще не могу в этом разобраться, но я стараюсь. Щурюсь на свет и надеюсь, что не все это время была слепой.

Я почему-то знаю, что это близко, хотя извне до меня еще ничего не доносилось. А происходит это благодаря неспешному, старомодному, почтенному электронному письму.

Не стремительным синапсам социальных сетей, потому что по этим каналам меня найти трудно. Ничего примечательного во мне нет, и подписываться там на меня, поблекшую тридцатидевятилетнюю женщину, никто особенно не хочет. Я теперь живу простой жизнью, езжу на метро до своих кабинета и аудитории в заурядном местном колледже. А потом, вечерами – обратно до своей тихой квартиры.

Но этим утром на мониторе моего компьютера в почтовом ящике возникает письмо. Непрошеное, но неназойливое – незваный гость, ждущий, пока его заметят.

Имя, которого прежде в моем почтовом ящике никогда не возникало, но которое я сразу же узнаю.

Я сразу понимаю, о чем это письмо, хотя тема его совершенно нейтральная, вроде бы безобидная: Несколько вопросов, связанных с расследованием “Нью-Йорк таймс”.

У меня екает сердце, и я с усилием перевожу взгляд на остальные письма. Проблеск оживления в моих обыкновенно скучных буднях. На секунду я вспоминаю, каково это было, когда волнующие письма приходили в мой почтовый ящик каждый час, даже минуту. Офис, в котором кипит жизнь, забытое возбуждение от того, что ты в самом центре событий.

А затем, так же стремительно, меня накрывает волной другое похороненное чувство. Призрак, который мне не хотелось призывать.

Я решаю не открывать письмо. У меня есть другие, успокаивающе обыденные дела: оценки студентам, счет за квартиру, который надо оплатить, осенний пикник с барбекю, который устраивает кафедра.

Я ухожу на первое свое занятие, так и не открыв письмо. Но оно маячит где-то у меня в голове, словно какой-то пыльный, заброшенный инструмент в темной глубине подсобки.

Как бы я ни старалась о нем не думать, я знаю, что оно никуда не делось.

Оно там, в сумраке – поджидает меня.

Глава 1

В богоспасаемом учебном заведении, где я преподаю, базовый курс сценарного мастерства буквально так и называется: “Базовый курс сценарного мастерства”. Вот так вот у нас тут все оригинально.

У меня в этом семестре три курса: две части “Базового курса сценарного мастерства” и еще один, тоже новаторски названный – “Продвинутый курс сценарного мастерства”.

Студенты у меня тоже не большие новаторы, хотя, наверное, это моя преподавательская забота – попытаться сделать так, чтобы они ими были. Но у большинства студентов этого колледжа амбиций куда больше, чем собственно таланта. Я, разумеется, сказать им этого не могу. Я должна потакать им, потворствовать их обреченным фантазиям о будущем в Голливуде, бережно приучая их вносить в сценарии какие-то нюансы, слегка отходить от рабской приверженности формуле.

И все-таки на этой работе я получаю зарплату, которой хватает на жизнь. Я, понятное дело, преподаю классику, Сида Филда и Роберта Макки, но и от себя кое-что добавляю. Знакомлю ребят с “каноном”, а потом даю им немного странностей. Давайте-ка посмотрим этот сновидческий, головоломный фильм-загадку тайского режиссера, чьего имени никому из нас не выговорить. А вот девяностоминутный черно-белый фильм, запечатлевший Берлин 1920-х годов, идет сплошь под музыку, никаких диалогов. Держитесь, миллениалы.

Сегодня, на занятии по базовому курсу сценарного мастерства в половине одиннадцатого утра, мы говорим о персонаже.

– Как понять, что перед вами по-настоящему запоминающийся киноперсонаж? – спрашиваю я, чтобы расшевелить двадцать похмельных студентов, уставившихся на меня, как зомби.

Тишина в эфире.

Иногда помогает задать тот же вопрос, слегка переставив слова.

– Что делает киноперсонаж запоминающимся?

Теперь я перевожу взгляд с одного студента на другого, как бы понуждая произнести какую-нибудь фразу, издать какой-нибудь звук, просто подать какой-то признак разумной жизни. Смотрю на Клавдию, шатенку в очках, которая время от времени высказывает дельные соображения. Сегодня этого не происходит. Она безмолвно смотрит на меня.

Да что же такое, думаю я. Я ведь даже не о том, что им нужно было прочесть, спрашиваю. Это просто вопрос о кино, и все. Хочу крикнуть: “Ребята, скажите что-нибудь!”

Но вместо этого я дословно повторяю свой последний вопрос.

– Что делает киноперсонаж запоминающимся?

Наконец один юноша – разумеется, юноша – подает голос. Это Дэнни. Светло-каштановые волосы, немного пирсинга на лице, он в этой группе из разговорчивых.

– Ну-у… то, что ты этот персонаж помнишь?

Тут он испускает короткий, резкий смешок. Не знаю, смеется он над сущей глупостью своего ответа или над тем, как риторически обернул мой вопрос, но я даю хихиканью разойтись по аудитории и угаснуть. Так, поработай-ка с этими ребятами.

– А что заставляет тебя помнить этот персонаж? – спрашиваю я.

– То, что он смешной?

– То, что он всякую дичь творит?

– Что он секси.

Еще хихиканье после последнего соображения, но я не обращаю на него внимания.

– Ладно… какие персонажи вы прямо хорошо помните? – Я прохаживаюсь между парт, заглядывая студентам в глаза. – Давайте, назовите кого-нибудь.

– Джеймс Бонд! – выкрикивает кто-то.

– Люк Скайуокер, – говорит другой парень.

– Тор!

– Роберт Де Ниро в “Таксисте”, – говорит какой-то юноша, и я понимаю, что он бахвалится своим знанием кино – он ведь только что упомянул фильм, снятый раньше 1980 года.

– Ганнибал Лектор.

– А какие-нибудь персонажи, которые не убивали людей? – спрашиваю я.

Это вызывает у студентов смешки, но назвать таковых никто, кажется, не может. В итоге один из ребят говорит:

– Дамбо?

Ладно, сойдет и Дамбо. Снова пытаюсь их расшевелить – экспромтом.

– А женские персонажи какие-нибудь запоминающиеся?

Снова неловкое молчание.

– Джулия Робертс в “Красотке”? – спрашивает одна девушка.

Хочу крикнуть: “Она играла проститутку!” Вместо этого говорю:

– Ну, для начала. Она на “Оскара” номинировалась за эту роль. – Добавляю: – И прическа у нее была отличная.

Ребята вознаграждают меня смешками.

Тянется нескончаемая эта игра, но я хочу измерить пугающе неглубокие знания моих студентов о кино. Они называют помощниц супергероев. Называют диснеевских принцесс.

Наконец я говорю:

– А вот Скарлетт О’Хара в “Унесенных ветром”?

Студенты глядят на меня пустыми глазами.

– Ведь завтра будет уже другой день? – говорю я, цитируя знаменитые слова Скарлетт О’Хара, выражающие ее философию выживания. Все равно ничего. – Грандиозный эпос о Гражданской войне, действие происходит на Юге?

---