– Пожалуй, хватит на сегодня магии. – Оборотень отобрал штангенциркуль у Стаса и запихнул его в огромный карман штанины.

– Как же мы теперь доберемся?

– На метле.

– Правда? – просиял лицом Стасик, представляя, как грациозно рассекает по ночному небу.

– Ага, тебе понравится, – как-то совсем нерадостно произнес дядя Витя.

«Метлой» оказалось приложение наподобие «Блаблакар», только для сказочной части страны. Через полчаса к Стасу и дяде Вите подкатила синяя трехдверная «Нива», у которой не работала одна фара. Внутри сидело несколько человек с весьма угрюмыми лицами.

– Вот ты, дохлый, – обратился водитель к Жбанову, – садись спереди, будешь зеркало держать, а то у этого зомби рука отсохла уже.

Услышав шутку, пассажирка сзади устало хихикнула.

Зомби, которым оказался старик весьма потрепанного вида с синей кожей, торчащими зубами и всего одним ухом, радостно перескочил на заднее сиденье и уставился в окно. Туда же с третьей попытки залез и дядя Витя, которого всё это ужасно бесило, и он негромко рычал себе под нос.

В салоне пахло как в хлеву, а из-за нерабочей печки лобовое стекло постоянно потело. Стас взял в руки зеркало, и они с водителем еще долгое время пытались выбрать правильный угол.

– О! Супер, вот так и держи, – подняв большой палец вверх, сказал водитель и включил передачу. Послышалось несколько громких стуков. Водитель не с первого раза смог попасть ногой на педаль. Наконец машина тронулась и, скрипя амортизацией и хрустя железом, начала набирать скорость.

– А вы тоже магическое существо? – спросил через десять минут Стасик у водителя.

– Существо? Я фавн, вообще-то, – обиженно, но гордо фыркнул водитель.

– Ага, тот еще козёл, – раздался сзади женский голос.

– Молчала бы, кикимора болотная, – повернув голову, гаркнул фавн. – Это супруга моя. Не обращайте внимания, у нее язык без костей. Буквально. Лишь бы чего гадкого про меня ляпнуть. Сами-то чьих будете?

– Я Стасик Жбанов, – ответил Стас и тут же заметил, как лицо у фавна изменилось.

– Тот самый знаменитый Жбанов? – с трепетом произнес водитель, и Стас почувствовал, как внутри него разгорается незнакомое до сих пор чувство гордости.

– Нет, это не тот, который сошел с ума и всем золото раздавал. Это внук Светланы Ивановны, – послышался сзади голос дяди Вити.

– Ах, этот, – поморщился водитель. – Спасибо твоей бабке за то, что приворотное зелье мне продала, будь оно неладно, – повернулся он к Стасу. – Говорил ей, что хочу Сирену или Эльфийку из нового квартала класса люкс со своей котельной, панорамными окнами в подъезде и закрытой территорией, а получил это вон… – кивнул он в сторону жены. – Три сотки возле болота, удобства на улице и баня, из которой котел сперли.

– Уже, видимо, забыл, как блеял от счастья, когда всю морковь с грядок сжирал и клумбы общипывал, – снова подала голос кикимора.

– Ну и как тебе на метле? – спросил негромко с издевкой дядя Витя, пока водитель пререкался со своей женой. Стасик промолчал.

Через час абсолютно все чувствовали себя зомби. У Стаса отсохли руки, у дяди Вити – зад и у всех без исключения – уши. Доехали ближе к рассвету. Фавн вышел из машины, и тогда Жбанов понял, почему тот по дороге несколько раз путал газ с тормозом, а он отбил себе все колени и лоб: у водителя из-под штанин виднелись копыта.

– Поверь, там такие педали, что только копытами и давить, – сказал дядя Витя, заметив, как таращится новоиспеченный колдун на фавна.

– Извините, а не подскажете, где тут кладбище? – обратился к ним зомби. – Я тетку приехал навестить.

– Сейчас по дороге прямо, а как увидишь вывеску «Бар Упырь», сворачивай налево, и через полкилометра будет кладбище, – объяснил дядя Витя, и зомби, откланявшись, отправился в путь.

– Ну что, добро пожаловать в Кошмаринск, – похлопал дядя Витя Стасика по плечу, и парень кисло улыбнулся в ответ.

Остаток пути до новой квартиры Стасика добирались пешком. Жбанов глазел по сторонам, пытаясь разглядеть незнакомый ему город в рассветных лучах. Но ничего такого, чтобы раскрыть в изумлении рот, не попадалось. Дворы как дворы, парковки как парковки. На капотах машин дремали обычные коты, бродячие псы растаскивали мусор из неприкрытых урн, по дорогам изредка проезжали такси, а ранние бабки заполняли первые троллейбусы. Дядя Витя уже не лаял и выглядел как самый обычный мужчина. Видимо, сказывалось отсутствие луны на небосводе.

Сонный Жбанов зевал и думал над тем, что ничего магического этой ночью, по сути, и не произошло. В сумерках всякое может показаться: и хвост, и копыта. Бачок взорвался, скорее всего, из-за прогоревшей прокладки, а ворота дядя Витя сломал потому, что те и так на ладан дышали. Всё остальное можно было спихнуть на незрелые шутки и на общую усталость после развода. Но тут они подошли к подъездному домофону, дядя Витя нажал три раза цифру шесть, затем решетку и резко отпрыгнул назад, потянув за собой Стасика.

Дверь тут же воспламенилась и сгорела подчистую, обдав обоих мужчин сильным жаром.

– Ты так лучше не делай. Я просто ключ от домофона потерял. Этот код на всякий случай нам управдом выдал. К нам тут как-то Дед Мороз на Новый год решил заглянуть. Так ему по приколу кто-то про этот код сказал. В общем, три года мы уже без подарков сидим, ждем, когда дедушка бороду отрастит и обиды забудет.

Стасик понимающе моргнул глазами без ресниц.

– Опять какие-то черти весь подъезд задымили, – ругался дядя Витя, поднимаясь по лестнице, а Стасик никак не мог понять: выражается оборотень буквально или фигурально.

Сам подъезд выглядел довольно обычно, не считая вставленной в рамочку вышивки пентаграммы, что висела на стене, а еще странных цветов, произрастающих на подоконниках.

– Мандрагора, – пояснил дядя Витя. – Бабки здесь такие же, как и везде, просто герань в плане приготовления зелий бесполезна. А вон те вьюнки вообще не советую трогать, – показал он на огромные живые лианы, так и норовившие вцепиться в прохожих.

– Задушат? – испуганно вжался в стенку Стас.

– Ага. Вера Петровна задушит. Она у нас экоактивистка, чтоб ей борщевик в лесу вместо лопуха под руку попался. Красной книгой тебе по голове всё что хочешь о матери-природе растолкует. В общем, лучше не связываться.

– Понял.

– Ну вот, добро пожаловать, – сказал заветные слова дядя Витя, когда они подошли к старой черной двери, на которой кто-то красной краской написал слово «ведьма» с тремя восклицательными знаками.

– С маркетингом у твоей бабки было не очень, рекламировалась как могла, – объяснил оборотень, вставляя ключ.

Он потянул за ручку, петли скрипнули, из квартиры потянуло тяжелым самогонным ароматом. На трех этажах сверху открылись двери и послышалось, как разбиваются об пол огромные капли слюней.

– Заходи, а то сейчас налетят, – втолкнул дядя Витя Стасика внутрь.

Обстановка напомнила Стасу недавнюю молодость, когда они с женой скитались по съемным квартирам, где залогом хорошей цены был «бабушкин ремонт». Вытоптанные ковровые дорожки на полу, выцветшие обои в цветочек, побеленные потолки и покрашенные бесчисленное множество раз радиаторы, пузатые люстры, шкафы, которые весили как египетские пирамиды и наверняка поднимались на этаж при помощи сотни рабов.

На кухне Стасик обнаружил целую лабораторию.

– У нее в одних и тех же емкостях варились и самогон, и зелье, и белье кипятилось – вот почему напитки твоей бабки расходились на ура, а эффект от застолья всегда был интересным. Выпил стопочку – и уже через секунду говоришь на французском, выпил еще одну – чувствуешь себя как трехнедельная наволочка.

– Я это всё выброшу, – поморщился Стасик, представляя себя пододеяльником, говорящим на французском.

– Хозяин – барин, – пожал плечами дядя Витя, – но я бы не спешил. Лучше сначала всё хорошенько обдумать, а не рубить с плеча.

Стасик кивнул.

– Ладно, пошел я спать. Жена, наверное, все питомники обзвонила, пока меня искала. Телефон-то в вашей глуши не ловит, – ухмыльнулся дядя Витя и направился к выходу. – Отсыпайся, а как обживешься, заходи в гости, я на втором этаже живу, в восьмой квартире. Люди у нас злобные, так что не переживай, все будет хорошо, – протянул он волосатую руку, и Стасик настороженно ее пожал.

Оглядев еще раз свои новые владения сонным взглядом, Стас решил перенести знакомство с душем на день и по привычке прямо в одежде плюхнулся на диван, подложив под голову бушлат. Не хватало канистры с олифой и запаха сырой картошки, но Стас смог справиться с внезапно нахлынувшей тоской и провалился в сон.

Разбудил его громкий стук. Правда, стучали не в дверь, а в стекло. Жбанов кое-как разомкнул слипшиеся веки и еще несколько секунд пытался вспомнить, почему на губах нет привычного привкуса ржавчины. Стук был очень громкий и настойчивый и исходил из-за занавесок.

Схватившись за штору, Стас дернул ее в сторону, ожидая увидеть за окном птичку, стучащую клювом в стекло, но увидел на своем балконе женщину с очень строгим взглядом, одетую в старомодный, но чистый и выглаженный костюм. На ее носу сидели очки, а цвет помады продавец кровельных материалов Жбанов обозначил для себя как винно-красный или RAL3005.

---