Сокрушенная империя

Эшли Джейд

Ashley Jade

BROKEN KINGDOM

Печатается с разрешения

Victoria Ashley Shukri и SBR Media

The moral rights of the author have been asserted

Дизайн обложки Яна Половцева

© Елфимова Анастасия, перевод на русский язык, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Нет повести печальнее на свете,

чем повесть о Ромео и Джульетте

– Уильям Шекспир, Генрих V.

Посвящается Мэри

Я скучаю по тебе.

Я люблю тебя.

Мне повезло встретиться с тобой.

Спасибо, что верила в меня, когда никто (даже я сама) не верил.

Покойся с миром, родная.

Пролог
Оукли

Бьянка.

Она – первое, о чем я думаю, когда открываю глаза.

Но, к сожалению, не первый человек, которого я вижу.

Этот человек – мой отец.

И два полицейских.

Черт.

Окинув быстрым взглядом пространство вокруг, я понимаю, что нахожусь в больнице.

Вот дерьмо.

– Что… – Я пытаюсь пошевелиться, но у меня ничего не получается.

Затем я опускаю глаза и понимаю почему. Я пристегнут наручниками к сраной кровати. И не так, как мне обычно нравится.

– Что случилось?

Отец, которого я никогда в жизни ни видел настолько испуганным, делает шаг вперед.

– Ты попал в аварию.

Похоже на правду, потому что мое последнее воспоминание – это то, как я веду машину.

И мы ругаемся.

Ее слезы.

Но ярче всего? То, что она сказала прямо перед тем, как мир вокруг потемнел.

– У тебя случился приступ за рулем, – продолжает отец, но его слова пролетают мимо моих ушей.

Сейчас меня волнует кое-что поважнее.

– Где Бьянка? – Я сажусь на кровати. – Она в порядке?

Учитывая то, что машины возглавляют список ее фобий, она, должно быть, там с ума сходит.

Мне нужно ее увидеть.

– Она… хм. – Он мрачнеет. – Она все еще в операционной.

Мой мозг, кажется, временно отключается, потому что я не понимаю, о чем говорит отец.

– Операционная? – Штука в моей груди – тот чертов орган, который она вернула к жизни, – начинает неистово биться. – Она же будет в порядке, да?

Она обязана.

Эта девчонка – синоним слова «боец».

Нахмурившись, он отодвигает стул, стоящий рядом с койкой, и садится на него.

– Мы… вернее, Ковингтоны… пока ничего не знают.

Мне нужно увидеть Джейса и Коула.

Твою мать.

Они чертовски разозлятся, когда узнают, что у меня случился приступ, пока их сестра была со мной в машине. И еще сильнее взбесятся, если до них дойдет, что я все лето с ней спал.

Хотя кого я обманываю? Бьянка – это не просто девушка для секса.

В любом случае они не обрадуются таким новостям. Однако их гнев – последнее, что меня сейчас волнует. Мне нужен врач – да хоть кто-нибудь, – с кем я могу поговорить о ее состоянии.

– Тут где-нибудь есть доктор или медсестра? Я должен узнать, как…

– Оукли, – обрывает меня отец. – Мы не можем сейчас беспокоиться о них.

Мне не нравится его отстраненность по отношению к ним. Мой отец уже несколько лет является личным юристом и другом мистера Ковингтона. Он даже дома шутил, мол, дерьмо Ковингтонов – его дерьмо. Учитывая то, что Джейс и Коул – мои лучшие друзья, черт, мои братья, я думаю точно так же. Очевидно, стена, которую он строит сейчас между нашими семьями, мне не нравится.

– Что значит, мы не можем беспокоиться…

– Оук, – отец указывает на полицейских, – сейчас у нашей семьи свои проблемы.

Мне хочется засмеяться из-за того, что он использовал слово «семья». Оно к нам не применимо с тех пор, как я разозлился на отца, переспал со своей мачехой и влюбился в нее… Только чтобы узнать, что она использовала меня, чтобы забеременеть.

И она забеременела.

А потом потеряла ребенка.

Моего.

И вскоре после выкидыша она снова беременна… моей сводной сестрой. Так это и должно было случиться. Но это уже моя беда, я вечно все порчу. Самое главное? То, что происходит сейчас.

Я перевожу взгляд на полицейских.

– Что они…

Твою же, на хрен, мать.

Если случилась авария… на место прибыли копы. А значит, они нашли в моем багажнике героина и кокаина на десять тысяч долларов. Теперь я понимаю, почему отец напуган.

Черт, я тоже напуган.

Я смотрю на отца, боясь заговорить, потому что не хочу добавить себе проблем. Что смешно, ведь я и так в заднице.

В такой глубокой заднице.

Словно прочитав мои мысли, он поворачивается к полицейским.

– Вы можете оставить нас с сыном вдвоем на минуту?

Они смотрят на него как на психа.

– Это против правил, – четко говорит один из полицейских.

– Да к черту ваши правила, – выплевывает отец, но я слышу, как страх просачивается сквозь его напускную уверенность.

В груди все переворачивается.

Отец вообще мог бы не приходить сюда, учитывая все, что я сделал. Но тем не менее… он здесь. Борется за свое жалкого отпрыска.

Как настоящий родитель, которым никогда не была моя мать.

Взяв себя в руки, отец встает.

– В этой комнате нет окон. – Он переводит взгляд на мои наручники. – И он пристегнут к кровати. – Затем смотрит им в глаза. – Он никуда не денется. Даю слово.

Я жду, что копы начнут спорить, но, должно быть, мой отец куда более уважаемый человек, чем я думал, потому что они соглашаются.

– Пять минут, – произносит один из них, когда они начинают двигаться в сторону двери.

Схватившись за редкие пряди волос на своей лысеющей голове, отец бледнеет.

– Ты в дерьме, Оук.

Да уж, я в курсе.

– Знаю. – Я морщусь. Это плохо. Чертовски плохо. – Насколько глубоко?

Отец начинает загибать пальцы.

– Что ж, начнем с того, что они изъяли больше фунта героина и кокаина из твоего багажника. – Он зло смотрит на меня. – Дальше, в твоей крови обнаружили 0,8 промилле алкоголя, что больше…

– Допустимой нормы, – заканчиваю я за него.

Потому что, когда я лажаю… то делаю это по полной.

Если честно, удивлен, что список такой короткий.

– Еще они нашли в твоем организме следы марихуаны и кокаина.

Тут без сюрпризов.

– Я пытался протрезве…

– Что ж, это, на хрен, не сработало, – кричит он, и в его глазах плещется ярость.

– Прости меня.

Но извиняюсь я не за то, что употреблял наркотики. Я знаю, что он наконец узнал правду. На его лице столько боли, столько разочарования, что мне тяжело на него смотреть.

Папа отводит глаза, словно тоже не может взглянуть на меня.

– По крайней мере, я знаю, почему ты так внезапно съехал.

Да, потому что я больше был не в состоянии смотреть на себя в зеркало. А значит, я точно не мог видеться с ним.

– Пап…

– Я не хочу об этом говорить, – выплевывает он, сжимая спинку стула с такой силой, что костяшки пальцев белеют. – Я должен сказать тебе кое-что. – Злость на его лице сменяется отчаянием. – Кое-что очень серьезное.

Учитывая внушительный список дерьма, которое я сегодня сотворил, – и тот факт, что моя любимая девушка находится в операционной, – я практически уверен, что он уже не скажет мне ничего серьезнее.

– Что?

Приблизившись, он сжимает мое плечо.

– Во время приступа ты вылетел на встречную полосу и врезался в другую машину.

Очевидно, я ошибался… есть кое-что посерьезнее.

Намного серьезнее.

У меня не лучшие отношения с Богом, но я все равно начинаю молиться про себя. Прося, чтобы операция Бьянки прошла успешно… и чтобы с человеком во второй машине все было хорошо.

Крепче сжав мое плечо, отец опускает глаза в пол.

– За рулем была Хейли.

Я теряюсь.

– Хейли… моя бывшая девушка Хейли?

Он кивает.

– Да.

Я потираю грудь, внутри которой все сжимается в огромный комок. Отвратительный список моих ошибок становится длиннее с каждой минутой.

– Надеюсь, с ней все в порядке.

– Оук, – мягко говорит он, словно ему тяжело продолжать. – Она не выжила.

Я чувствую спазм в желудке, комната начинает кружиться.

Конечно, я придурок, самый большой, которого знаю, но я не…

Твою мать.

Это не может быть правдой.

– Она умерла? – Когда звук моего собственного крика отскакивает от стен, наполняя комнату, у меня начинает звенеть в ушах. – Я убил ее?

Я пристально смотрю на отца, прося, умоляя взять эти слова обратно. Но он не может.

Потому что я убил ее.

Все вокруг становится размытым, я делаю вдох, пытаясь себя успокоить. Не получается. От этого никуда не денешься. То, что я сделал, уже не получится исправить. Вина – та, которой не поможешь сожалением, – наполняет мою грудь.

– Прости, – шепчет папа, обнимая меня.

Я не понимаю, почему он извиняется. Я во всем виноват.

– Я уби…

Свет над моей головой начинает моргать и слишком уж знакомый шум наполняет уши.

– У него эпилепсия! – кричит отец, когда комнату наполняет звук шагов. – Снимите с него эти чертовы наручники.

---