Империи песка

Дэвид Болл

David Ball

EMPIRES OF SAND

Copyright © 1999 by David W. Ball

© И. Б. Иванов, перевод, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Азбука®

Оформление обложки Ильи Кучмы

Перевод с английского Игоря Иванова

Посвящается Мелинде, Бену и Ли,

без которых не было бы света,

а также Кэрол и Джеку,

без которых не было бы никакого начала

Граф Анри де Врис, богатый исследователь

Серена, знатная туарегская женщина, жена графа Анри де Вриса, сестра Эль-Хаджа Ахмеда

Жюль де Врис, полковник Императорской гвардии, брат графа Анри де Вриса

Элизабет де Врис, жена Жюля де Вриса

Мусса Мишель Келла де Врис, сын графа Анри де Вриса и Серены

Поль де Врис, двоюродный брат Муссы де Вриса

Махди, сын Эль-Хаджа Ахмеда, племянник Серены, двоюродный брат Муссы

Даия, молодая женщина из племени туарегов

Во Франции

Делеклюз, офицер франтирёров

Гаскон Вилье, слуга графа Анри де Вриса

Сестра Годрик, учительница Муссы и Поля де Вриса в школе при соборе Сен-Поль

Мариус Мюрат, епископ Булонь-Бийанкура

В Сахаре

Абдулахи, пленник Джубар-паши, друг Муссы де Вриса

Ахитагель, аменокаль туарегов во времена экспедиции Флеттерса

Аттиси, знатный туарег, претендент на титул аменокаля

Подполковник Поль Флаттерс, руководитель французской экспедиции, проводящей изыскания на предмет строительства транссахарской железной дороги

Эль-Хадж Ахмед (абба), аменокаль туарегов

Эль-Хусейн, посол при дворе султана Марокко, муж сестры Джубар-паши

Хаким, помощник Поля де Вриса

Джубар-паша, правитель Тимимуна

Люфти, раб Муссы де Вриса, муж Шади

Мелика, медсестра в миссии «Белых отцов»

Тамрит, поклонник Серены, фанатичный приверженец секты сенусситов

Часть первая
Франция 1866 год

Глава 1

– Там дети! Не стреляйте!

Но было поздно. Раздался выстрел, и охотник почувствовал отдачу в плечо. Он стрелял на большое расстояние, до цели было метров сто пятьдесят, если не больше. Он практически не видел кабана, скрытого игрой солнечного света и теней на листьях отдаленных кустов. Глаза охотника были устремлены в небо и сосредоточены на графском соколе, но боковым зрением он заметил в кустах движение, и вот – громадный кабан, давящий копытами желуди. Поистине королевский трофей. Не кабан, а настоящий дьявол, олицетворение зла. Кабаны в здешнем лесу – редкость. Охотник немедленно решил стрелять.

Другой на его месте позаботился бы о более благоприятных условиях выстрела, чтобы не промахнуться или, хуже того, просто не ранить зверя. Внушительное расстояние обусловливало разницу между хорошим и впечатляющим выстрелом; выстрелом, неопределенность которого будоражила еще сильнее; выстрелом, которым потом можно месяцами хвастаться в питейных заведениях. Охотник был уверен, что у него получится, поскольку знал свое оружие. То была новая армейская винтовка с поворотным затвором. Длинный ствол обеспечивал невиданную доселе степень точности. Тысяча тренировочных выстрелов позволила охотнику в совершенстве овладеть прицеливанием.

Он поднял винтовку и навел на цель. Крик графа задержал его, но лишь на мгновение. Охотник взял цель на мушку и выстрелил. Пуля не успела вылететь из ствола, а охотник уже знал: получилось. Ему не требовалось слышать или видеть результат выстрела; он просто знал. Секундой позже его уверенность подкрепилась хлопком и пронзительным ревом боли. Последовал вихрь движения, и зверь скрылся в кустах.

Охотник взволнованно крикнул. К черту этого графа! Ей-богу, он подстрелил кабана! Кабана! Скоро он увидит свою добычу, и это будет не какой-нибудь жалкий рябчик. Не поворачиваясь к другим и в особенности не желая встречаться взглядом с графом, охотник помчался по вырубке.

Граф Анри де Врис принимал гостей из Географического общества, которые пожелали увидеть древнее искусство соколиной охоты. Многие поколения семьи графа владели этим искусством. Они охотились на землях, прилегающих к поместью.

Анри увидел кабана раньше охотника. Не веря своим глазам, он смотрел, как его гость вскинул винтовку. Неужели этому глупцу невдомек, что поблизости играют дети? Когда же он услышал крик раненого кабана и увидел, что зверь кинулся в кусты, худшие опасения графа подтвердились.

Кабан превратился в бегущую смерть.

Не обращая внимания на гостей и своего сокола, парящего в небе, Анри побежал к лошади. Кабан всегда опасен, но, раненый, он становился непредсказуемым и смертельно опасным. Противостоять ему не сможет никто, даже вооруженный всадник. Пока кабан жив и способен двигаться, он будет нести смерть.

Граф вскочил на лошадь, которая знала хозяина и тоже почувствовала опасность, а потому рванулась с места раньше, чем Анри оказался в седле. Граф прямиком двинулся туда, где скрылся кабан, взяв курс на дальнюю вырубку. Всадник и лошадь стремительно понеслись под золотистыми дубами и вязами обширного Булонского леса, некогда бывшего охотничьими угодьями королей Валуа.

Серена, жена Анри, сидела в тени раскидистого дерева и, поглощенная своим занятием, не обращала внимания на происходящее вокруг. Раньше она бы примкнула к охоте, устроенной Анри. Но сейчас у этой женщины, родившейся в пустыне и принадлежавшей к племени туарегов, было другое занятие. Втайне от мужа она училась читать на французском, его родном языке. Анри пока об этом не знал. Она самостоятельно нашла себе преподавателя из лицея Людовика Великого в Париже и долгими часами тайком занималась с ним, а затем продолжала самостоятельные занятия. Постепенно в ней проснулась любовь к чтению. Каждое произведение усиливало ее увлеченность этим процессом. Темы значения не имели. В библиотеке Анри была собрана богатейшая коллекция научных журналов. Серена постоянно натыкалась на незнакомые слова, смысл которых был ей непонятен, но в библиотеке мужа хватало романов, статей и очерков. Их слова звучали для нее как музыка, и открытие новых миров доставляло ей почти мистическое наслаждение.

У Серены появилась вдохновляющая идея. Близился день рождения Анри. Когда этот день наступит, они оставят Муссу дома, а сами поедут в лес, к уединенному водопаду на границе владений. Она возьмет корзинку с угощением, выберет солнечное местечко, постелет одеяло… нет, много одеял, если будет холодно, и нальет мужу бокал вина. Он положит голову ей на колени, а она станет ему читать, наслаждаясь удивлением и радостью, которые обязательно появятся в его глазах. Потом они займутся любовью. Серена продумала тот день до мельчайших подробностей, и это доставило ей огромное удовольствие. Она с еще бо́льшим усердием стала упражняться в чтении, чем и занималась сейчас, поглощенная романом Виктора Гюго.

Внезапное появление графа выбило ее из идиллического времяпрепровождения.

– Мальчики! – крикнул он, приближаясь к жене. – Где мальчики?

Серена ничего не знала о произошедшем, но взволнованность мужа передалась и ей. Она торопливо огляделась по сторонам. Она видела ребят играющими поблизости… Когда? Четверть часа назад? Раньше? Она толком не знала. Стоял тихий осенний день. Совсем недавно ребята находились рядом, играя возле ствола поваленного дерева. У взрослых не было причин тревожиться за их безопасность. Мальчики постоянно играли в лесу. Но сейчас, когда Сереной овладели страх и чувство вины, она поняла, что не знает, когда видела ребят в последний раз и куда они могли убежать.

Обезумевший громадный кабан несся через заросли дубняка.

Пуля сломала ему ребро и пробила легкое. Каким-то чудом она не задела главные кровеносные артерии, однако легкое наполнилось кровью. Дыхание зверя было жарким и натужным, а усилия, растрачиваемые на быстрый бег, только приближали его конец. Но конец так и не наступал, хотя прошло уже достаточно времени. Собрав силы, кабан побежал дальше, вперед, только вперед. Он двигался зигзагами, норовя уйти подальше от своего преследователя.

Затем кабан ненадолго остановился. Его грудь тяжело вздымалась, а сердце лихорадочно стучало. Это был огромный, устрашающего вида зверь. Даже сейчас, в предсмертной агонии, его чувства оставались острыми. Он прислушивался, принюхивался, присматривался, являясь олицетворением угрозы. Его уши были прижаты к голове, морда почти касалась земли. Инстинкт и давняя привычка заставляли его ударять верхними клыками о нижние, заостряя те и другие. Никто не сумел бы сказать, как поведет себя в подобных обстоятельствах кабан. Может, заляжет и будет дожидаться преследователя, с которым вступит в смертельный поединок. Если его не окружат собаки и всадники, попробует убежать. Или же от смертельной раны и невыносимой боли сделается непредсказуемым и накинется на другого кабана или любую живность, попавшуюся на дороге.

---