Фонтаны под дождем

Юкио Мисима

Yukio Mishima

MIKUMANO MŌDE

Copyright © The Heirs of Yukio Mishima, 1965

KEN

Copyright © The Heirs of Yukio Mishima, 1963

AME NO NAKA NO FUNSUI

Copyright © The Heirs of Yukio Mishima, 1963

TABAKO

Copyright © The Heirs of Yukio Mishima, 1946

JUNKYO

Copyright © The Heirs of Yukio Mishima, 1948

BUDŌ PAN

Copyright © The Heirs of Yukio Mishima, 1963

© Е. М. Байбикова, перевод, 2023

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Иностранка®

Фонтаны под дождем

Юноша тащил за собой, как тяжелый мешок с песком, льющую беззвучные слезы девушку и уже устал идти под дождем.

Незадолго до того, сидя в кафе в здании Маруноути, он сообщил девушке, что расстается с ней.

Он бросил женщину. Впервые в жизни!

Все произошло совсем как в ночных грезах, что посещали его уже довольно давно и наконец стали явью.

Только ради этого юноша полюбил девушку или притворился, что полюбил, только ради этого не жалел сил на увещевания, только ради этого ухватился за первую же возможность переспать с нею и переспал… И вот когда завершил все необходимые приготовления, он сумел – как давно мечтал, а иначе было невозможно – сам, уверенным тоном повелителя, диктующего свою волю, произнести: «Нам пора расстаться».

О, эти слова – от мощи, заключенной в их звучании, могут обрушиться небеса. Эти слова – о них он грезил так страстно, не в силах до конца поверить, что когда-нибудь в действительности их произнесет. Эти героически ослепительные слова поражают цель молниеносно, подобно выпущенной из лука стреле. Они – заклинание, и произносить его позволено лишь самым мужественным среди мужчин, самым человечным среди людей: «Нам пора расстаться!»

Но Акио, подобно астматику, выхаркивающему забившую гортань мокроту, выплюнул эти слова вперемешку с невнятными хрипами и бульканьем (содовая, которую он заблаговременно выпил, чтобы смочить горло, не помогла) и теперь мучительно сокрушался по этому поводу.

Когда говорил, больше всего боялся, что его слова не будут услышаны. А что, если она переспросит, потребует повторить… нет уж, лучше ему умереть на месте.

И разве гусыня, которая наконец-то снесла золотое яйцо – но оно разбилось вдребезги еще до того, как его успели увидеть, – сумеет тут же снести еще одно?

К счастью, девушка услышала. Услышала ровно то, что он сказал, и не переспросила. Да, ему повезло – собственными силами он покорил желанную столь давно и столь страстно вершину.

Доказательство, что его слова достигли цели, он получил почти в ту же секунду, словно упаковку жевательной резинки из автомата, в который опустил монету.

Из-за дождя окна были закрыты, и потому звуки вокруг – голоса людей, звяканье тарелок, звон кассового аппарата, – сталкиваясь друг с другом, резали слух и, дополненные едва уловимым отраженным шорохом капель, стекающих изнутри по запотевшему стеклу, порождали утомительный шум.

Как только невнятные слова, произнесенные Акио, достигли ушей Масако, ее резко выделяющиеся на невыразительном худом лице огромные глаза распахнулись еще шире. В этих глазах читалось крушение всех надежд, окончательное и бесповоротное. И вдруг – в одно мгновение – потоком хлынули слезы.

Масако не издавала звуков – не всхлипывала, не рыдала. Слезы текли, прекрасные, как две реки, из ее глаз, но лицо оставалось безучастным.

Разумеется, Акио предположил, что столь стремительный поток должен рано или поздно иссякнуть. Его зачаровала ментоловая прохлада, которую он чувствовал в сердце, наблюдая за этой картиной. Именно об этом он мечтал, этого добивался и наконец воплотил в жизнь. И хотя он ощущал некую механистичность происходящего, тем не менее результат был великолепен.

«Только ради этого я держал ее в объятиях, – снова подумал он, убеждая себя. – Я свободен – страсть и желание не властны надо мной».

Сидящая рядом девушка, ее заплаканное лицо – все это происходит с ним на самом деле! Брошенная. И бросил ее не кто-нибудь, но он, Акио.

Между тем слезы Масако текли и текли, и никаких признаков, что этот поток когда-нибудь иссякнет, не было. Юноша заволновался – что подумают окружающие?

Масако в своем светлом плаще сидела на стуле, выпрямив спину. В распахнутом вороте плаща виднелся красный воротничок блузки. Опираясь руками на край стола (со стороны казалось, что она с силой вдавливает их в столешницу), она застыла в напряженной позе.

Масако смотрела прямо перед собой, даже не пытаясь утереть слезы, просто предоставила им литься. Вырываясь из узкого горла, ее дыхание выходило наружу с легким звуком, напоминающим скрип новых ботинок. Губы, которые с присущим студенткам упрямством она отказывалась красить, скривились и мелко подрагивали.

Взрослые посетители кафе с любопытством смотрели в их сторону, и Акио чувствовал, что эти взгляды мешают ему насладиться первым в жизни долгожданным ощущением зрелости.

Слезы Масако были поистине восхитительны. Они все так же струились, и их количество нисколько не уменьшалось. Акио утомился смотреть, как она плачет, и уставился на кончик своего зонта, прислоненного к стулу. Стекавшие с зонта капли образовали лужицу на старом, с кафельной мозаикой полу. Акио показалось, будто эта лужица тоже из слез Масако.

Он схватил счет и резко поднялся со стула.

Июньские ливни не прекращались уже три дня. Юноша вышел из здания и раскрыл зонт, девушка тихо следовала за ним. Зонта у нее не оказалось, поэтому юноше пришлось пустить ее под свой. Он подумал: «Совсем как престарелые супруги, которые ради благопристойности делают вид, что все еще любят друг друга, хотя на самом деле уже давным-давно ничего не чувствуют». Ведь и он пустил под свой зонт девушку, которую только что бросил, лишь потому, что хотел выглядеть благопристойно. Для него это было очевидно… Впрочем, не только это, но и все остальное – зачастую неявное – казалось ему очевидным. Такой уж у него склад ума.

Пока они шли по широкому тротуару в сторону Императорского дворца, он озабоченно размышлял, как бы избавиться от этого ходячего вместилища слез.

«Интересно, – вдруг подумалось ему, – а работают ли фонтаны в те дни, когда идет дождь?» При чем здесь фонтаны? Почему ему вдруг пришла в голову эта мысль? Через несколько шагов он вдруг осознал, что в самом ходе его мысли заложен некий физического свойства юмор.

Мокрый плащ спутницы, прикосновения к которому были неизбежны в тесном пространстве под зонтом, напоминал ему холодную чешуйчатую кожу рептилии, но он старался не обращать на это внимания, заставляя себя развить и привести к логическому завершению осенившую его забавную мысль.

«Точно! Фонтаны под дождем». Надо противопоставить одно другому – слезы Масако и фонтан. Масако наверняка проиграет – против фонтана даже ей не устоять. Во-первых, у фонтана замкнутый цикл – вода в нем ходит по кругу, а у Масако слезы все-таки должны в какой-то момент закончиться. Люди не могут тягаться с фонтанами, девушке в конце концов придется сдаться и перестать плакать. И тогда он сможет окончательно от нее избавиться. Оставалось выяснить, работают ли фонтаны в дождливый день.

Акио шел молча. Масако лила слезы, но упорно шла вместе с ним под одним зонтом. От нее было непросто отделаться, зато легко затащить туда, куда он задумал пойти.

Юноше казалось, что от дождя и слез намокло все его тело. Масако в своих белых сапожках могла не обращать внимания на дождь, но он был в туфлях, мокрые носки прилипли к ногам, как мясистые влажные водоросли.

Конец рабочего дня, когда служащие покидают офисы, еще не наступил. Улица была безлюдна. Они перешли через дорогу по пешеходному переходу и направились к мосту Вадакура^[1]. На мосту они остановились около старинных деревянных перил, через равные промежутки украшенных заостренными шишечками. Слева плавали под дождем белые лебеди, справа, на противоположной стороне рва, маячили сквозь замутненное водой стекло белые скатерти и красные стулья пригостиничного ресторана. Они пересекли мост, миновали высокий крепостной вал, повернули налево и очутились в парке фонтанов.

Масако все еще беззвучно плакала. В глубине парка стояла большая беседка в западном стиле, тростниковая крыша отчасти защищала скамейки от дождя. Акио, так и держа раскрытый зонт над головой, сел на скамейку. Масако села рядом. Он видел ее плечо, обтянутое белой тканью плаща, ее намокшие под дождем волосы. На смазанных маслом прядях, словно прекрасные светлые росинки, блестели капли дождя. Она все так же плакала, широко открыв глаза. Акио подумал: «Может быть, она впала в кому?» Он едва подавил желание дернуть ее за волосы.

Масако по-прежнему безмолвно лила слезы; казалось, теперь так будет всегда. Наверняка она ждала, чтобы он что-нибудь сказал. Но раздосадованный Акио ничего не говорил. Внезапно он понял, что не сказал ни слова с тех пор, как произнес свою коронную фразу.

Неподалеку фонтаны извергали в небо водяные струи, но Масако ни разу не посмотрела туда. Фонтаны были видны сбоку, один большой и два маленьких – они выстроились в ряд друг за другом, их шум почти сливался с шумом дождя, брызги на расстоянии тоже было не различить, и оттого бьющие в разных направлениях струи казались изогнутыми стеклянными трубками.