Читать онлайн «Архив Тирха. Коготь Кулуфины. Том 2»

Давным-давно, когда песок был горами, боги ходили среди смертных и, вмешиваясь в их дела, доставляя немало хлопот. Они делились опытом с юным племенем, обучали способных и искренне восхищались своими творениями. В то время магия и технология были едины, слово рождало Пламя, а Пламя становилось формой. Мир был плавен и текуч, подчинён мысли и воображению – бескрайние земли, помноженные на вероятности.

Это была заря эпохи легенд, чьи закатные лучи породили небывалых монстров и героев. Свобода воли расколола мир – родились пророки и новые боги, реки изменили русла, и мысль породила новую мысль. Стирались под поступью времени горы, крепли культы, и адепты их сталкивались друг с другом. Всё глубже разум смертных проникал в суть Силы. Как термит прогрызал камень, пытаясь достигнуть основы основ, так тхару вгрызались в знания Древних, постигали их артефакты и машины, изменяли их, пока вновь не открыли врата Хаосу.

И последней битвой в войне Тхару и Дартау стала Тир А’Рах – битва за оплоты, навсегда изменившая лик Мэйтару.

Скверна пришла из белых Песков Безмолвия, поднялась из недр Бездны и накрыла мир волной скорби и боли. Порождения Гаара, поднятые алым пламенем и рождённые в чёрном мороке Иной стороны, вышли из костяного песка и не ведали жалости. Они обращали в руины оазис за оазисом, вселяли ужас, ломали тела и души. Вспыхивали искры, и перерождённые бисты вставали на сторону врага.

Воинство Хаоса, подобно бурной реке, не только сметало на своём пути малые селения, но и сокрушало Великие Оплоты. Пал лучезарный Имол, потерял брата-близнеца золотой Страж Борума, выжжены были сады лазурного Азура. И вот перед последним рубежом, белым цветком Аббарра, осталась лишь единственная преграда – Архив Тирха, пристанище мудрецов и книгочеев, дом знаний, хранилище былого. Место, где покоились забытые технологии и легендарные свитки Древних. Там руны магического письма не утратили смысл и всё ещё мерцали потаённой силой, а Пламя переливалось всеми цветами, замирая на перекрестье пространства и времени.

Южный рубеж Тирха – Оратус, Башня Журавля – сгинула в песке под пятой Гаара. Камень её наполнился мороком, шёпот которого сводил с ума, скверна вытягивала жизнь, и жажде той не было придела. И вот орхи уже неслись на север к городу в тени Энхар, к клубку лабиринтов Архива, вырубленных в скалах. Последняя преграда: неприступная крепость, ставшая ловушкой, из которой нет выхода.

Страх сковал тех, кто нёс дозор на галереях Архива – надвигалась песчаная буря, в которой тонул сам Орт. Алым тусклым шаром плыл он внутри клубов золотого и белого песка, внутри чёрного пепла и всполохов огня.

Накануне последний совет собрался под светом Алого хронографа в Башне Орму, и было принято решение: дать бой за стенами Аббарра, выпустить мощь Древних и заманить врага в лабиринт, уплатив самую великую цену – жизнь за жизни.

Псы Интару встали бок о бок с воинами Золотого цветка, Хранители Пламени сняли защитные браслеты, освободив потоки Пламени. Звякнули засовы клеток, и лаборатории выпустили химер, чей разум был сплавлен с их погонщиками, и чья жизнь была разделена на двоих. А с неба спустились серебристые кайрины, покинувшие гнёзда на вершинах Энхар. И один глаз у каждого из них был синий, как огонь Азура, а второй – золотой, как Искра перерождённых, но ни разу они не принимали ни чьей стороны до сих пор.

Это были последние воины континента. И среди них – младшая дочь Орму, лучезарная Р’хи, позже прозванная Наак, что значило «свет». Свет надежды. И единственное, чего она жаждала – уничтожить королеву куфов, свою старшую сестру Кулуфину, прозванную Дархи Ортхару, что значило «Тьма Мира», «Пожирательница Солнца».

Преданная семьёй, спасённая старым воином, вскормленная Хаосом и перерождённая в пламени Бездны, Кулуфина была столь ужасна и могущественна, что спустя года и эпохи ею все ещё пугают детей. Полу-элвинг: красавица с чёрными как ночь волосами и белой кожей, искрящимся взором фиалковых глаз и тонкими чертами лица; полукуф – безобразный панцирь и восемь ног со смертельными лезвиями когтей. Когда её Искра вспыхнула, мир содрогнулся. Из янтарного Пламени вышла Дархи Ортхару, гигантская паучиха, чей яд плавил сталь. А вместе с ней из недр Дартау пришли куфы – чудовища под стать своей госпоже.

Ужас, явившийся в Тхару, сметал всё на своём пути. И так вышло, что последней надеждой мира стала упрямая Р’хи, ослушавшаяся завета отца, тайно взявшая меч, выплавленный из серебра звёзд и украшенный рубином с живым пламенем Варме. Когда пали многие, она одна вышла против Королевы Куфов и вызвала ту на бой, преградив путь в Зал Семи Лун.

Но прежде пустыня вволю напилась крови. Багряные лужи сверкали в лучах восходящего Орта. Мэй сполна утолила жажду: ни одна капля не могла больше пройти сквозь песок. Поле битвы накрыл розовый туман. Запах смерти и железа наполнил лёгкие тех немногих, что выжил. А когда растаял и он, то развеялись орхи, исчезли монстры. Воцарилась звенящая пустота, и живые услышали в ней песню без единого слова. Она заполнила сердце каждого и вытеснила бушующую ярость. Слёзы текли по щекам воинов, оставляя в сердце скорбь и призрак надежды.

Две сестры исчезли в лабиринте Тирха, и ни одна не вернулась назад. Говорят, там, в глубине белых обрушенных коридоров, в сплетении ходов и под арками величественных залов, они все ещё сражаются друг с другом. Р’хи Наак защищает запертые Врата, до которых сто кварт залов, а Кулуфина пытается пройти их и вновь открыть портал. Раз в семь лун сёстры вступают в бой. И когда побеждает Наак, тогда оазисы благоухают, урожай радует, а море приносит щедрые дары. Но иногда Кулуфине удаётся взять верх и продвинуться вперёд. Тогда Мэйтару сотрясается от бурь, дрожат горы, скверна ползёт по Тхару, портя урожай или вызывая хворь. Но пока силы сестёр равны – миру не грозит беда.

За века многое стёрлось и переписалось в той легенде, но главное осталось.

Память.

Сказки нужны, чтобы помнить. Не забывать о Зле побеждённом и о цене, которую пришлось заплатить за эту победу. За мир, за жизнь, за то, чтобы звучали песни и текли истории, чтобы монстры являлись лишь в старых легендах, а каждая ночь заканчивалась восходом и началом нового дня.

Наак Тир А’Рах.

Свет, рассекающий тьму. Битва, которой нет конца.

Золотые монетки-медальоны со сверкающим мечом Мирг Ар’Каар и надписью на древнем наречии бистов – их все ещё носят на груди воины и складывают на алтарь Мэй, закончив свой дозор. И всё ещё в глубинах земли и миров бродят монстры, ожидающие, когда королева вновь призовёт их. Но будет ли у Тхару герой, подобный Наак, который не даст миру пасть?

Глава 16. Переход

– Победа измеряется кровью и жертвой. То, что пришло легко, за что не была уплачена цена столь высокая, исчезает в песке памяти, не оставив ни малейшего следа. Но самая малость, пропитанная по́том и слезами, рубцом прочерченная на теле или душе возводится на алтарь достижений, будь тот алтарь в центре столичного храма или внутри сердца. Жертвенность порождает поклонение и кормится новой жертвой, сияя в ореоле величия и стыда. Стыд тех, кто воспользовался благом, не покупая его, яростно жаждущих совершить подвиг и ещё сильнее молящих, чтобы свершать его не пришлось. Мы любим платить, чтобы обозначить ценность. Но вместе с тем сомневаемся в значимости преподнесённого в дар, даже будь перед нами величайшее из сокровищ. Бла-бла-бла…

Ашри устало опустила книгу на колени и привалилась к плечу Грава:

– Это похуже морока Оратуса! – элвинг шумно выдохнула и, уперев подбородок в плечо друга, спросила: – Этим бумагомарателям поговорить было не с кем?

Клыкарь пожал плечами:

– Простому уму, алчущему лишь наживы, не понять вершей^[1] мыслителей.

– Верш – это что? – Ашри почесала затылок, напустив самый серьёзный вид.

– Ловушка для рыб плетённая, верша, – объяснил Клыкарь.

– И что в ней непонятного, кроме названия?

– Это – образное сравнение, – Клыкарь поёрзал и перевернул страницу, вглядываясь в текст. – Мыслитель – как рыбак, книга – как ловушка, слова – переплетённые прутья, а читатель – жидкомозглая рыба.

Ашри прыснула, долго смеялась так, что аж слёзы на глазах выступили.

– Дурное влияние, однако! – хихикнула элвинг, подмигивая. – Чего доброго, сам скоро начнёшь плести слова в узоры.

– Не переживай, как вернёмся в Аббарр – проведу обряд очищения в секторе Син, – хитро улыбнулся Клыкарь и сунул в руки Ашри новую книгу.

– Что мы ищем? – обречённо вздохнула элвинг.

– Подсказки!

Клыкарь крутил перед носом потрёпанный фолиант, время от времени встряхивая, словно хотел вытрясти эти самые подсказки со страниц.

– Мы здесь уже третий день и ничуть не продвинулись! Только набрали этих пыльных книг!

– А чего ты ждала в месте, которое сотни лет знаменито своими заучками, книжными червями и, собственно, книгами? Нам повезло, что Саад состоит в родстве с библиотекарем, и не надо отсиживать зад на каменных скамьях читального зала.

– Да, небывалая удача, – хмыкнула Ашри и отложила книгу. – Хотя, пожалуй, стоит выйти, а то в этой коробке я скоро совсем захирею.