Дрянь

Анабель Ли

Глава 1. Себастьян

Мои глаза распахнулись в ответ на настойчиво прыгающие блики солнечных лучей, струящихся сквозь щели закрытых жалюзи. Их оттенки столь же разнообразны, как искрящиеся в водной глади блики, и столь же неторопливы, как легчайшие частички пыли, кружащиеся по комнате в их тепле. Потянувшись, я перевёл взгляд на тумбу у кровати. Лучи и тут колышутся волнообразными складками, придавая структуру и форму утреннему освещению.

Понедельник. День, когда кажется, что жизнь начинается с чистого листа. День, когда впереди у тебя есть как минимум пятидневный план задач, и ты можешь чувствовать себя востребованным, живым, занятым.

Утро всегда приятней ночи с её обволакивающей ледяной темнотой, слепой к предстоящему дню. Уснуть в этой давящей тишине практические невозможно, мысли постоянно прокручивают в голове финал очередного дня. Я даже не помню, когда в последний раз хорошо высыпался. Более того, кто знает, когда я в последний раз просыпался и хотел, действительно хотел, прожить этот день до конца. Проблема даже не в том, что я не могу уснуть допоздна, я пробовал ложиться в одиннадцать и все равно лежу с открытыми глазами почти до 3 утра. Затем, с каким-то облегчением, я неизменно встаю в шесть, даже если лёг в пять. Свет утра – обещает насыщенность, и день начинает крутиться калейдоскопом событий.

Я протянул руку и взял с прикроватной тумбы телефон. Как обычно, десятки писем, сообщений и напоминаний. Я полежал в постели до момента, когда должен был прозвонить будильник, листая расписание и новости, прежде чем свесить ноги с края кровати и встать.

Встречи запланированы ближе к середине дня. Другой человек моего положения, наверно, валялся бы до обеда, наслаждаясь просто тем фактом, что может себе это позволить. Это было не про меня. Моя семья, пусть и была состоятельной, никогда не допускала лености, даже мысленно. Ни отец, ни мать, не получали извращенного удовольствия, упиваясь властью и свободой, не подпитывались энергией, унижая и требуя рабского труда от тех, кто не мог заработать на жизнь иначе. Поэтому с детства, я привык уважать любую деятельность. Как любит говорить мой отец: «Самое последнее, что ты можешь сделать, это перестать быть человеком».

Мой отец – является редким представителем высшего класса, кто сохранил здравый рассудок и порядочность, не поддавшись финансовым соблазнам. Я и братья стараемся следовать его наставлениям.

Я прошёл в душ, аккуратно положив телефон в специальную подставку у раковины, и набрал Гвен. Моя помощница, женщина уважаемого возраста с неподдельным опытом и знающая меня с пелёнок, была одной из немногих искренних людей в моём окружении. Я не видел смысла нанимать пустоголовых куколок, неспособных даже вести календарь, но восседавших в милых платьицах, едва прикрывавших попу, в удобных креслицах приемных почти всех моих партнеров и приятелей. Помощник – это человек, который поддерживает тебя в бизнесе. Так называемый друг, только в деловой среде, на которого можно положиться, который не предаст и действительно разбирается в деле. Что взять с этих молоденьких секретуток с нарисованными лицами, искусственными когтями, неспособных даже напечатать орфографически корректный документ? То, что они могут ради лишней тысячи баксов по вечерам раздвигать свои упакованные в туфельки ножки прямо на рабочем столе? Некоторые склонны принимать слова «украшение приемной» слишком буквально. Ум и порядочность – это единственное, что может действительно красит человека.

– Доброе утро, Мистер Картер. – голос проснувшегося и готового к выполнению задач человека. – Машина будет подана через час.

– Отлично! – включаю воду, заходя в душ. – Во сколько прилетает мой брат?

– Мистер Сальвадор с семьёй ожидается в девять вечера. Вы желаете встретить их в аэропорту?

– Нет, мне нужно заехать в клуб Бена после работы. Он звонил? – глупый вопрос, из нас троих, младший братишка однозначно ещё валяется в постели. Наверно, он воплотил в себе все виды тунеядства, которыми могли бы страдать я и Сальвадор, мужественно отдуваясь за нас всех, тёмным пятном проходя в СМИ под ником «паршивая овца семейства».

– Мистер Картер младший, ещё не выходил на связь. – Гвен тактично выдержала паузу, выражая своё неодобрение. – Вы же знаете, вчера в клубе был концерт.

– Да, позвоним ему позже. Я буду в офисе в семь тридцать.

Утро по привычному ритуалу: завтрак с кофе и тостом, свежий костюм, любезно подготовленный Гвен ещё с вечера. И вот я сажусь на заднее сиденье чёрного Lincoln Continental и направляюсь в главный офис, чтобы убедиться, на завтра всё готово к собранию акционеров, где Сальвадор официально передаст мне пакет акций компании, которые ранее предполагалось разделить между мной и дядей, но Сальвадор переубедил отца.

Нью-Йорк спит. Тёмные улицы в желтом свете фонарей. Редкие прохожие тащатся по мостовой, ближе к станциям метро их поток густеет, и они ручейком вливаются в темнеющие дыры подземки. Нью-Йорк – это удивительный город дисбаланса, где богатство и нищета существуют совсем рядом. Бомжи, ночующие у дверей дорогих гостиниц. Едва говорящие на английском шлюхи в дешевых шмотках за пять долларов, ловящие богатых клиентов и просящие тысячи в час. Студенты из Индии с сэндвичами из Сабвея, сидящие на тротуаре у витрин Ai Fiori, где обедают девицы частного колледжа в форме от Ральф Лорена. Я смотрел в окно автомобиля, разглядывая родной город и не чувствовал ничего, кроме скуки. Привычная суета, просто для всех она разная.

– В восемь выезжаем из офиса и едем в клуб Бена. – Проинструктировал водителя.

– Вам понадобится машина в течении дня? – спросил он, не отрываясь от дороги.

– В обед.

Бизнес центр «Картер Тауэр» встречал меня холодной синевой стеклянных стен. Свет, если и горел, то всего в паре офисов и с улицы казалось, что здание опустело и остыло, как в пост апокалипсических работах Голливуда. Мне нравилось быть первым, кто заходит утром и привносит с собой жизнь в помещения, которые будут, начиная с девяти гудеть, как улей.

– Доброе утро, Мистер Картер. – Гвен приветствовала меня у дверей офиса. – Уверена, вы видели мою заметку в календаре, но напомню, что сегодня годовщина ваших отношений с Мисс Тёрнер. Я уже заказала букет и забронировала столик в её любимом ресторане на обед. Секретарь Мисс Тернер подтвердил встречу.

– Отлично, – кивнул с благодарностью, поскольку, действительно, видел в расписании пометку. – Когда откроется центр, спуститесь в ювелирный и приобретите браслет.

– Да, сэр.

Удобно руководить сетью торговых центров. Ничто и никогда не способно застать тебя врасплох. Нужен подарок? Две минуты и он у тебя в офисе. Обед, ужин, кино, медицинская помощь, библиотека – всё рядом. Даже клуб Бена в паре кварталов, хоть официально за головной компанией и не числится. Отец подарил недвижимость младшему на недавнее двадцатипятилетие. На этих коммерческих площадях протекает вся наша жизнь. Тут славно правил мой отец, теперь Сальвадор, а когда-нибудь и его сын Лео. Племяннику пока всего восемь, но он очень смышлёный паренёк. Я улыбнулся сам себе, понимая, что уже вечером мы увидимся. Старший брат отсутствовал в США почти полгода, занимаясь открытием филиала в Корее, и мы все уже порядком соскучились.

Я зашел в кабинет, положил кейс на стол и упал в кресло, намереваясь насладиться чашечкой ароматного кофе, прежде чем нырнуть в дела.

Время – странная субстанция. Утром кажется, что до вечера – целая жизнь, а отрываешь голову от документов и, оказывается, уже обед.

– Мистер Картер, – Гвен заглянула ко мне в кабинет через несколько часов. – Вы должны выезжать, иначе опоздаете в ресторан на встречу с Мисс Тёрнер. – Помощница зашла, неся в руках коробочку Тиффани. – Ваш подарок для девушки.

– Спасибо. – Встав, я накинул пиджак, что успел повесить на плечики на время работы, и пихнул коробочку во внутренний карман. – До связи, Гвен. Не думаю, что вернусь сегодня в офис, но я позвоню.

– Конечно. – Покорно склоненная голова.

Le Bernardin на Пятьдесят первой западной улице считался одним из самых фешенебельных ресторанов Нью-Йорка. Я ненавидел центр города за его толкотню и суету, но Анна обожала эту живость. Она была королевой бомонда, человеком, которого всегда и везде приглашали. Без неё не обходилось ни одного приличного мероприятия элиты города и её безупречный вкус был категоричным вердиктом, решающим судьбы мира моды. Конечно, заслуги изначально сформировались за счет репутации её матери, в прошлом модели глянца, а ныне владелицы модельного агентства и филантропа. Отец Анны был одним из первых людей бизнеса, сделавшим деньги на сети баров и клубов. Не могу сказать, что наш союз был нашептан обязательствами, но и чувствами он продиктован не был. Просто мы были два молодых, не стесненных обязательствами человека противоположного пола и в одной возрастной группе, варившихся в сливках общества на одинаковом уровне. Я знал, что Анна ждёт предложения, но почему-то именно сегодня мне не хотелось его делать. Просто потому, что это слишком ожидаемо и слишком предсказуемо для годовщины.

Я прибыл первым, как и полагалось, и к тому моменту, как Анна вошла, я уже сделал заказ аперитива и безразлично смотрел в окно, гадая, сколько времени, я сейчас спущу на эту встречу, вместо того, чтобы закончить с документами на завтра, и как бы мне себя развлечь.

---