Мы, «современные люди» (или «люди современного вида»), всего лишь один из нескольких видов человеческих существ, населявших этот мир за последние два миллиона лет (или около того). И наши прямые предки не всегда были на ведущих позициях. Даже каких-то 120 тысяч лет назад, когда мир был таким же теплым и стабильным, как сегодня, мы едва ли чувствовали бы себя в исключительном положении – а ведь впереди были десятки тысяч (в основном ледниковых, с неустойчивым климатом) лет. На передовых позициях в то время были неандертальцы – вид людей, очень похожих на нас, только физически более крепких. Способные выживать в холодном климате, они (как конкурирующий с нами вид) могли бы стать главными кандидатами на то, чтобы, распространившись из области своего происхождения в Европе, заселить всю Землю и привести другие виды людей к вымиранию. Но на протяжении десятков тысячелетий климат становился более суровым, и с севера двинулись огромные ледники. Каким-то образом видам людей, исконно обитавшим в Европе, удалось пережить тяжелые времена, в то время как наши прямые предки столкнулись с вызовами, которые бросал им более теплый климат Африки, а затем и тропической Азии.

Несколько десятков тысяч лет спустя (примерно 45 тысяч лет назад) современные люди впервые проникли в Европу, наполовину покрытую ледниками. Здесь они столкнулись с видом людей, который, в отличие от них, уже пережил несколько ударов холода. Тем не менее последний ледниковый период смогли пережить именно приспособленные к теплому климату Homo sapiens. Приспособленные же к холоду неандертальцы потерпели неудачу и вымерли спустя несколько тысячелетий после того, как наши предки пришли в Европу.

Неандертальцы, которых можно назвать нашими двоюродными братьями, явно отличались от современных людей большой бочкообразной грудью, коренастым и мускулистым телом, широкими носами и невыступающими подбородками. Поведение их во многом походило на наше, но, кажется, они отставали от нас в некоторых ключевых аспектах, например, в способности к символическому выражению. Даже их мир был чужд нашему. Ландшафты неандертальцев не были похожи ни на степи современной Евразии, ни вообще на какие-либо другие ландшафты современного мира. Залитые солнцем открытые пространства, преобладавшие в Европе во времена расцвета неандертальцев, были богаты растительностью, кормившей огромные популяции мамонтов, бизонов, оленей и лошадей – видов, на которых строился рацион наших «братьев». Неандертальцы – единственный преимущественно европейский вид в генеалогическом древе человечества, и уже одно только это способствовало постоянному интересу к ним. Европа, в отличие от других частей света, имеет гораздо более длинную историю археологических изысканий и исследований и, следовательно, более обширный комплекс летописей далекого прошлого. А поскольку неандертальцы – относительно недавний вид, их окаменелые кости, следы их повседневной жизни и даже их ДНК хорошо сохранились. Они – не просто одни из наших ближайших родственников, а те, кого мы знаем лучше всего. Во всем эволюционном прошлом человечества нет вида более близкого нам, чем неандертальцы.

Как многие из тех, кого мы считаем «другими», неандертальцы не избежали участи сделаться уничижительной кличкой, некоторое время довольно популярной. В этой книге мы не претендуем на то, что сможем исправить это словоупотребление, но надеемся вернуть некоторое достоинство тем, кому мы пришли на смену. Неандертальцы всегда казались слишком похожими на нас, отчего западный обыватель испытывал беспокойство. Их имя вызывает в воображении образы мускулистых, но туповатых пещерных людей, полагавшихся на силу, а не на изобретательность. Когда художественный критик The New York Times писал о «неандертальском телевидении», он имел в виду не документальные фильмы об эволюции человека, а программы, в которых показаны «весьма ущербные» мужчины с «антисоциальными наклонностями». А еще над «неандертальцами» очень легко посмеиваться. Рок-группа The Neanderthals одевается в шкуры и поет простенькие песни о девушках. Мы считаем, что все это несправедливо. Слишком часто историю неандертальцев рассказывают просто как фон нашей собственной, а между тем, как и наши рассказы о сотворении мира, она оказывается лишь подтверждением нашей увлеченности самими собой. Однако этот сапиенсоцентризм встречает мягкое противодействие, растущее чувство коллективной вины, которое появляется в самых неожиданных местах.

Однажды мы наткнулись на пробку от бутылки, на которой почему-то было написано: «Мозг неандертальца был крупнее, чем у современного человека». Это своего рода напоминание о том, что из всех крупных видов млекопитающих, вымиранию которых человечество стало свидетелем в последние тысячелетия, по крайней мере один, похоже, был нам ровней – если не по чисто человеческим качествам, то по возможностям мозга. Исследования последних лет значительно приблизили неандертальцев к нам. Выяснилось, что мозг их был того же размера (хотя их черепа были более плоской формы), что они хоронили своих мертвых, ухаживали за инвалидами, охотились на полных сил животных, владели речью и даже селились зачастую в тех же местах, что и люди нашего вида, которые, в общем-то, были их современниками. Хотя в диете неандертальцев преобладало мясо, они ели также и растительную пищу, в том числе семена и травы, умели ловить рыбу и собирать морепродукты. Все эти формы поведения до определенного времени ученые считали свойственными исключительно нашему виду.

Мы все лучше и лучше понимаем неандертальцев, и прогресс в этой области ускоряется. Благодаря недавним захватывающим открытиям и достижениям науки сегодня можно исследовать историю неандертальцев глубже, чем ранее считалось возможным. В изучении неандертальцев наступил воистину золотой век, лучшее время, чтобы проследить, как разрозненные свидетельства совмещаются в единое повествование о возвышении и упадке столь долго пребывавшего в тени вида человеческих существ.

Когда в начале 1990-х еще студентами-старшекурсниками мы начали изучать неандертальцев, большая часть того, что сегодня хорошо известно, была предметом горячих споров. В основном эти споры касались роли неандертальцев в нашей собственной истории. Тогда, например, еще оставалось неясным, обитали ли неандертальцы и современные люди на одном континенте одновременно. Сейчас известно, что обитали.

Археологи в то время еще не понимали, какие выводы можно сделать из генетического исследования, подтвердившего теорию, известную под названием «Из Африки», согласно которой все современные люди генетически происходят от одной женщины (или небольшой группы женщин), жившей в Африке южнее Сахары. Приток генетических данных в археологию выявил резкие разногласия в этой науке. Хотя теория «исхода из Африки» касалась эволюции всех популяций современного человека, ключевой частью дискуссий оставались Европа и проблема неандертальцев. Тогда еще не было ясно, являются ли неандертальцы этапом в эволюции нашего собственного вида или же современные люди, появившиеся в Африке и мигрировавшие в Европу, пришли им на смену, – либо вытеснив их с места исконного обитания (возможно, даже уничтожив их), либо заняв это место после какого-то перерыва.

В 1993 году Крис Стрингер и Клайв Гэмбл выпустили свою этапную книгу «В поисках неандертальцев», в которой выдвинули теорию, согласно которой современные люди не произошли от неандертальцев, а пришли им на смену. Мы и не подозревали, что это было только начало волны новых данных о наших эволюционных родственниках и что вопрос о замещении нами неандертальцев вновь станет актуальным в связи с дальнейшими генетическими исследованиями.

С тех пор ежегодно появлялось несколько важных новостей о неандертальцах. Только в пещерах Атапуэрка в Испании обнаружили останки около тридцати особей «протонеандертальцев» (поразительное количество, если учесть, что известно всего несколько сотен ископаемых особей неандертальцев). В 2007 году в другой части Атапуэрки было сделано открытие, впервые подтвердившее, что возможные предки неандертальцев проникли в Европу более миллиона лет назад. А совсем недавно группа ученых из Германии под руководством Сванте Пэабо сделала ошеломляющие заявления, основанные на определении ДНК неандертальца, что привело к возникновению совершенно новой области знания. Разобраться в этом потоке информации иногда очень нелегко.

Число научных дисциплин, вносящих вклад в изучение неандертальцев, за последние годы увеличилось. Наши знания пополняли специалисты разных областей: геологи (исследующие отложения со дна океана и керны с ледников, покрывающих Гренландию и Антарктиду), археологи (просеивающие и сортирующие во время раскопок каждую щепотку земли, стремясь найти хоть что-то, от семян до зубов грызунов), генетики (которые ради того, чтобы извлечь древнюю ДНК, в стерильных костюмах высверливают кости неандертальца, чтобы найти кусочки, которые не окаменели и не были загрязнены чешуйками кожи самих ученых) и, конечно же, студенты-археологи (которые, стоя на коленях, с совком и кистью послойно расчищают квадраты земли, тщательно записывая местоположение каждого каменного орудия или кости).

Сегодня мы знаем о неандертальцах и об их мире больше, чем недавно могли представить. Оказалось, что их повседневная жизнь была куда богаче, а социальное поведение куда сложнее. И тем более непонятно, почему этот отдельный вид человека, почти столь же развитый, как мы, биологически и культурно, вымер. Судьба неандертальцев оставалась тайной более 150 лет.

Но прежде чем обратиться к судьбе неандертальцев, стоит вспомнить об их открытии. Есть приятная ирония в том, что своих былых соперников люди впервые обнаружили, добывая энергию и материалы для соперничества теперь уже друг с другом. Без преувеличения, наши первые знания о неандертальцах стали неожиданным побочным продуктом промышленной добычи полезных ископаемых в XIX веке. Сведения о прошлом Земли быстро накапливались по мере того, как горные инженеры уходили все глубже в поисках минеральных ресурсов.