Хотя никакого ветра не было. Стоял чудесный июньский вечер: тихий, теплый, когда все подернуто чудесной дымкой распустившейся зелени. Серафима любила позднюю весну и раннее лето, когда оно еще не вошло в полную силу. Не наступила изнуряющая жара, а город не превратился в раскаленные асфальтовые джунгли. Но может быть, итальянке кажется, что дует ветер и холодно. Теплолюбивые люди могут испытывать неудобство от малейшего сквозняка. Тяжелая дверь подъезда закрылась за ними, и тут Серафима увидела, что ее знакомая мелко-мелко дрожит.

– Да ты и вправду замерзла, – тихо рассмеялась Серафима. – Сколько у вас там сейчас в Италии градусов?

– За тридцать, – чуть слышно сказала Анжела.

– Ну конечно, после таких температур Москва кажется арктическим ледником. Как долетела?

Анжела запнулась:

– Нормально.

– С пересадками?

– Да.

– Надолго к нам?

Тут же Серафима сделала сама себе выговор за бестактный вопрос: можно подумать, ты уже хочешь ее спровадить… Следи за своей речью… Не забывайся…

Анжела как-то неопределенно повела плечами и нахмурилась.

– Не знаю. Посмотрю. Пока не могу сказать ничего определенного. Зависит от многих обстоятельств и факторов.

Серафима нажала на кнопку вызова лифта.

– Понятно. Сейчас согреешься на кухне. Выпьем чай или кофе. Что хочешь?

Лифт остановился на одном из этажей. Анжела как-то странно посмотрела на Серафиму. В глазах мелькнул испуг:

– У вас часто ломаются лифты?

– Нет. С чего ты взяла?

– Лифт стоит на месте. Кто-то его остановил?

– Сейчас он поедет. Наверное, маленькая техническая неисправность. Небольшая пауза. Так бывает.

И в самом деле, после того как Серафима пару раз настойчиво нажала на кнопку, вскоре раздалось шуршание лифта. Когда кабина остановилась, Анжела отступила назад, как бы спрятавшись за спину Серафимы.

Они зашли в лифт, и Серафима увидела, как ее знакомая бледна и напряжена. Сейчас отойдет. Посидит на кухне, выпьет кофе и оттает. Наверное, перелет, общая усталость… вот все эти факторы и сказались на самочувствии.

На кухне Анжела какое-то время сидела, глядя прямо перед собой в одну точку. Когда Серафима поставила перед ней чашку кофе, Анжела вскинула на нее крупные карие глаза:

– Спасибо. – Она прекрасно говорила по-русски, с едва заметным акцентом: – Я, наверное, свалилась тебе как снег на голову?

– Ничего. Все нормально.

– Понимаешь. Внезапная командировка, – начала она, оправдываясь.

– Что-то срочное по работе?

Та часто-часто закивала головой:

– Да. Я сама не ожидала. У нас обычно так не делается. А тут… Минимальное время на сборы – и вперед! А где твой… – она запнулась.

– Друг? Леонард в командировке.

– Ясно. Жаль, что его нет. Он мог бы мне помочь.

– В чем?

– В одном деле. – Анжела нахмурилась. – Если честно, то я на него рассчитывала. Не думала, что его не будет в Москве.

– Его нет. И когда будет – не знаю. Тоже срочная командировка.

Анжела испытующе посмотрела на Серафиму:

– Тогда, может быть, я расскажу тебе…

Но…

– Я не выдам.

Серафима налила себе вторую чашку кофе и приготовилась слушать.

– Я рассказывала, что работаю в одной исследовательской лаборатории.

– Говорила в общих чертах.

– Так вот, – запнулась Анжела. – Это правда. Но не вся.

– Я слушаю…

Кофе был горячим и сладким. Серафима пила такой нечасто. Понимала, что он нагоняет лишние калории. Такой кофе не бодрил, а скорее успокаивал. Вот и сейчас она нуждалась в успокоении, так как все время нервничала из-за Леонарда. Она постоянно задавала себе вопросы: где он и что с ним сейчас? И вот сию минуту, сидя на стуле напротив Анжелы, Серафима почувствовала, как ни странно, облегчение. Может быть, потому что собиралась вникать в чужие проблемы, а не копаться в своих. В ней включился психолог, готовый выслушать пациента. Но Анжела молчала.

– Я слушаю, – мягко повторила Серафима.

– Я… короче. Не слишком ли обременяю тебя? – выпалила Анжела.

– Ничего. Все нормально…

Из рассказа Анжелы складывалась следующая картина. Она трудилась в одной закрытой лаборатории, где занимались секретными разработками. Сказав об этом, Анжела сделала страшные глаза и замахала руками. Один проект, связанный с авиацией. Причем рассматриваются те разработки, которые были сделаны еще в прошлом веке. Начиная с 20-х годов. И вот с некоторых пор ей стало казаться, что за ней следят, с тем чтобы украсть результаты исследований. А в Россию она прилетела, чтобы кое-какие наработки обсудить со сведущими людьми в Москве.

– Как же ты можешь что-то обсуждать, если это секретные исследования? – удивилась Серафима.

– Ведь эти люди тоже когда-то работали над похожей тематикой. Поэтому было бы интересно с ними поговорить. И конечно, не раскрывая суть моих интересов. Но… понимаешь, теперь мне кажется, что за мной следят.

– С чего ты это взяла? У тебя есть доказательства?

Анжела мотнула головой:

– Никаких. Но есть же ин-ту-и-ци-я. – Это слово она произнесла по слогам. – Понимаешь: ин-ту-и-ци-я. И никакими логическими доводами я себя успокоить не могу. Я хотела посоветоваться с Гуджарапом. Мне кое-что удалось узнать…

Серафима промолчала. Она не хотела говорить Анжеле, что иногда бывает не интуиция, а простая мания преследования. Когда любой шорох, стук двери или взгляд случайного прохожего укладываются в одну цепочку – что за тобой следят и хотят уничтожить. Это признаки начинающегося психоза. Но это уже вопрос не к психологу, а к психиатру. Ничего этого Серафима говорить не стала.

– Не надо так думать. Ты просто измучаешь себя. Это все нервы. Надо хорошо выспаться, поехать куда-нибудь отдохнуть. Сменить, как говорят, картинку. Даже простой поход в музей или картинную галерею может отвлечь. А уж если выбраться куда-нибудь на несколько дней, то успех гарантирован. И тогда это состояние уйдет, вот увидишь.

И она погладила Анжелу по руке. Но этот простой жест почему-то вызвал у молодой женщины бурные рыдания.

– Спасибо, Серафима, ты очень добрая. Я рада, что нашла у тебя приют. При-ста-ни-ще. – Некоторые слова Анжела выговаривала старательно и по слогам. – Ты меня выслушала, я немного успокоилась. Сейчас уже поздно, давай спать. Завтра утром у меня много дел, нужно встретиться с людьми, о которых я тебе говорила. И может быть, завтра я позвоню Гуджарапу и переговорю с ним.

– Сейчас он вне зоны доступа.

Анжела сделала большие глаза, а потом часто-часто закивала головой.

– О! Понимаю. Но вдруг он позвонит… Я буду рада побеседовать с ним на интересующую меня тему.

– Я тоже буду рада, – со вздохом сказала Серафима.

Она постелила Анжеле в большой комнате. Перед тем как пожелать ей спокойной ночи, спросила: надо ли ее утром будить. Та ответила, что встанет сама. Но если вдруг не проснется по будильнику, то пусть Серафима ее разбудит.

– Хорошо, – сказала Серафима.

Сон никак не шел. Она лежала в постели и ворочалась. Снедало беспокойство за Леонарда. Как он? Ну мог же подать весточку. Она ждет. Тоскует. Тревожится.

И тут, словно бы услышав ее мольбы, пришла эсэмэска:

«Все в порядке. Спи. Целую нежно. Леонард». И смайлик. Сердечко.

Серафима резко выдохнула и натянула одеяло на голову. И тихо рассмеялась. Она была почти счастлива. А вот полным ее счастье будет, когда он приедет.

В ответ она отправила два больших сердца.

За завтраком Анжела была молчалива и сосредоточена. Она проснулась по будильнику. Его звон разбудил и Серафиму, которая пошла на кухню и занялась приготовлением бутербродов и кофе.

– Надолго уходишь?

– Не знаю.

– Если требуется помощь – звони.

После недолгого молчания Серафима сказала:

– Гуджарап прислал эсэмэску.

– Когда приедет, не сообщил?

– Нет.

– Жаль! Надеюсь, что он вернется в Москву в ближайшее время и я смогу с ним переговорить. Сегодня у меня много дел. Но я постараюсь вернуться к ужину.

– Хорошо. Жду. Что тебе приготовить?

Но в ответ итальянка энергично затрясла головой:

– Нет, Серафима. Не стоит беспокоиться. Это я приготовлю настоящую итальянскую лазанью. Побалую тебя. Куплю продукты и приготовлю.

– Буду ждать. Лазанью я люблю. Готовить не умею. Но в ресторанах ела и как полуфабрикат покупала.

– Это все не то. Все, что ты ела до этого, – ерунда. Я сделаю такую лазанью, что запомнишь ее на всю жизнь.

– Договорились, – улыбнулась Серафима. – Уже предвкушаю чудо-лазанью. Не сомневаюсь, что она будет необыкновенной.

Выпив кофе и съев два бутерброда с сыром, Анжела поднялась из-за стола и посмотрела в окно:

– Погода обещает быть хорошей. Не люблю дождь. Сразу настроение портится. Поэтому мы, итальянцы, такие жизнерадостные. Просто у нас солнца много.

Проводив Анжелу, Серафима подошла к окну. Вот она вышла из дома и остановилась, чтобы перейти дорогу. Дальше все было как в замедленной съемке. Неожиданно вынырнула машина, и в следующий момент Анжела уже лежала на земле. А Серафима почувствовала дурноту, подступившую к горлу. И закричала во весь голос. Да так, что зазвенело в ушах.

Глава вторая
Опасный визит

Чтобы чувствовать цену того, чем вы владеете, представьте себе, что вы потеряли это.

Плутарх

Если бы не дурацкая привычка есть по ночам, ее бы уже не было в живых. Вот сколько раз она корила себя за это, а получается, что ночные походы к холодильнику спасли ей жизнь.

---