Вечники. Книга воздуха

Елена Булганова

Глава 1. Неловкое предложение

За сутки до своего восемнадцатого дня рождения Лида Весна проснулась с непривычным ощущением в груди: сердце колотилось тревожно, но радостно, словно беззаботная детсадовка подпрыгивала высоко в предвкушении долгожданного сюрприза. Девушка зажгла лампу на тумбочке у кровати, села и уткнулась лицом в колени. Она была обескуражена, потому что, хоть убей, не находила достаточных причин для таких сердечных вывертов.

Дни рождения никогда не вызывали у Лиды сильных эмоций – приходят и уходят, подумаешь, праздник. Смысла в нем особого нет, но в последнюю пару лет в их доме по этому поводу развелось слишком много суеты. Раньше, пока мама болела и почти не вставала с постели, Лида любых праздников (а уж этого особенно) ожидала с тоскливым раздражением: ну к чему маме лишнее напоминание о том, что она не в силах накрыть праздничный стол, самолично купить дочери подарок? Материнские утренние виноватые объятия, нарочитая веселость, попытки всучить какие-то деньги в разрисованном от руки конвертике становились для именинницы настоящим испытанием на крепость.

Но теперь Вера твердо стояла на ногах и изо всех сил старалась наверстать те праздничные хлопоты, что прежде по уважительной причине прошли мимо нее. Девушка радовалась за мать, но опасалась растущей грандиозности ее планов. И перед каждым «днем варенья» традиционно запасалась терпением и выдержкой.

И все-таки сегодня что-то шло не так, не по привычной схеме. Как будто подошел срок сверхважного события в жизни, вот только она никак не припомнит, какого именно. Неужели мама с ее непрестанным рефреном последних месяцев «В жизни раз бывает восемнадцать лет» что-то все же расколупала в душе?

Лида спрыгнула с кровати, босиком по крашеным доскам прошлепала к двери комнаты, открыла и прислушалась: на первом этаже дома со стороны их крохотной кухоньки непрерывно что-то позвякивало, постукивало, слышались приглушенные голоса, пахло луковой поджаркой и свежей выпечкой. Девушка накинула халат, пятерней причесала волосы и с заранее протестующим видом поскакала вниз по скрипучей деревянной лестнице.

Конечно же, у кухонного стола уже суетились мама и отчим, такое впечатление, что и не ложились вовсе. Юрий Борисович стремительно и очень тонко – хирург, этим все сказано! – нарезал кольцами лук, а Вера исследовала тарелку с холодцом, поворачивала ее так и этак с пугливым выражением на лице.

– Доброе утро! – с порога объявила Лида, когда поняла, что ее не скоро обнаружат, уж слишком заняты. – Мам, ну сколько можно готовить, вы тут безвылазно уже несколько дней! Договорились ведь, что сегодня будете отдыхать!

Вера Весна обернулась – и ее лицо расцвело, озарилось счастливейшей из улыбок. Иногда Лиде казалось, что мать выглядит моложе ее самой.

– С добрым утром, дочка!

Доктор Ворк, не прерывая занятия, улыбался одними глазами. Он еще не вполне освоился в роли отца семейства, но очень старался.

– Твоей маме среди ночи припомнился один замечательный рецепт паштета. Сейчас покончим с ним и поедем в Петергоф, любоваться фонтанами и бросать камешки в Финский залив, как и собирались. Все по плану, Лид.

– Ага, здорово, – нахмурилась девушка. Ну вот, даже пошуметь ей не дали, а так хотелось скинуть напряжение. – И хватит уже готовить, какой еще паштет, и так еды на целый полк! А будем всего-то мы втроем, плюс Милка с Лешей.

– И ребятишки еще, – напомнила мама о приемных брате и сестре Алексея, семилетних Павлике и Устише.

– Ну да. Только они и так закормленные, больше будут по саду носиться, чем за столом торчать.

И вот тут Лиде удалось поймать за хвост ту назойливую, неспокойную мыслишку, которая, видать, еще ночью каким-то хитрым образом прошмыгнула в ее голову. А ведь запрещала себе думать об этом, бред же полный, ничего не выйдет! Девушка несколько раз глубоко вздохнула, стараясь, чтобы голос ее не выдал. И уронила так равнодушно, как только смогла:

– Хотя, я тут подумала… может, приглашу кое-кого из универа, вы же не будете против?

– Кого, например? – тут же спросила Вера, и почему-то послала мужу через плечо выразительный взгляд.

Лида удивилась – ей казалось, мама должна только радоваться, что дочь помаленьку обрастает друзьями и приятелями по месту учебы. Прежде девушка была лишена этой роскоши, до десятого класса дожила без единого друга.

– Ну… просто кой-кого с нашего курса.

– Девочку? Мальчика? Мы и не знали, что ты с кем-то подружилась, Лидунь, ты не делилась.

А вот это уже подозрительно смахивало на допрос!

– Мам, если это почему-то неудобно, так и скажи, ладно?!

– Ну что ты, что ты, Лидочка, – замахала на нее руками Вера. – Просто немного неожиданно, новый человек… Но ты, конечно, вольна приглашать, кого пожелаешь. Мы только рады будем!

– Хоть весь курс привози, устроим пикник в саду, – прибавил доктор, улыбнулся добродушно. – Погода хорошая, все просохло, так что без проблем. Начинать выносить столы?

Весна яростно замотала головой. Вот умеют же родители любую вещь враз довести до абсурда!

– Весь курс точно не приглашу. Может – даже скорее всего – никого вообще. Но, если что, то я предупредила, ага?

– Мы готовы ко всему! – заверила ее Вера, в подтверждение слов стукнула себе маленьким крепким кулачком в грудь. – И лучше поторопись на электричку, а то попадешь под перерыв, опоздаешь на эту свою консультацию.

Похоже, ни в какую консультацию в выходной день мать не верила, а считала, что дочь таким образом норовит смыться от предпраздничной суеты.

– Точно! – ахнула девушка, кинула взгляд на настенные часы – и галопом помчалась в ванную.

И за завтраком, и в электричке по пути в университет она обдумывала весьма смелую идею: позвать на свой день рождения университетского преподавателя античной и мировой истории профессора Гольдмана. Взвешивала аргументы за и против: он приглашенный преподаватель и проживает сейчас в чужой стране, по слухам, в совершенном одиночестве. Наверняка питается в ресторанах и кафешках – Лида случайно увидела его однажды на Невском с шаурмой в руке. И выглядит подчас таким одиноким и заброшенным, особенно когда во время лекции вдруг задумается о чем-то, отойдет к окну и подолгу смотрит на Неву.

Конечно, от приглашения он откажется, наверняка даже будет шокирован. Она ведь его студентка, хорошо хоть успешная, так что попыткой задобрить профессора в преддверии сессии это выглядеть не будет. Но она все равно пригласит, а там будь что будет. Иначе промучается упущенной возможностью целый год.

Пошло и глупо влюбиться в преподавателя, и Лида до сих пор не понимала, как смогла угодить в эту ловушку. Но с первой же лекции профессора Гольдмана на первом курсе Весна точно знала: он важен для нее. Будто протянулась незримая нить, связала прочно, не разорвать.

За этими беспокойными думами Лида даже не успела заметить, как потеплело на улице. Весна была поздняя в этом году, сухая, но прохладная, по ночам случались заморозки до первых дней мая. Еще вчера, опаздывая на электричку, она скользила по хрусткому ледяному узору на прошлогодней траве. А теперь солнце жарило так, что от земли валил пар.

«Если так пойдет, в самом деле можно будет устраивать праздник в саду», – рассеянно подумала девушка и почему-то вконец расстроилась. Жаль все-таки, что подруга Мила сегодня не составит ей компанию по пути в Питер…

Последнюю консультацию по истории вставили в расписание на воскресенье – день рождения Лиды был девятого мая, в понедельник – по той причине, что у профессора Гольдмана выпадали на начало недели какие-то личные дела. Возможно, собирался слетать в Америку на презентацию своей очередной книги.

Консультация предназначалась для неуверенных в своих силах, о ней слезно умоляли некоторые студенты. Лида, понятное дело, пропускать ее тоже не собиралась, хотя предвидела удивленные взгляды, а то и вопросы однокурсников. Впрочем, большинство ребят на курсе сторонились ее по необъяснимой причине, а Весна к подобному давно привыкла, с детсада еще. Всегда была изгоем, сколько себя помнила. Необъяснимая неприязнь за давностью лет перестала волновать, лишь бы эта напасть не расползлась и на педагогов, еще станут на экзаменах валить. Но университетские преподаватели были крепкими орешками, мнение об учащихся составляли не по первому впечатлению и к Лиде относились ровно.

В аудитории к ее приходу собралось человек десять со всего курса, в основном тихие пугливые студенты из тех, кто до последнего ищет совета и подсказок преподавателя. Испуганными мышками они шуршали страницами конспектов, их приоткрытые рты и пустые взгляды выдавали крайнюю степень нервозности. Лида же все сорок билетов давно выучила назубок, дополнительная литература – и дополнительная к дополнительной тоже – была ею тщательно изучена и законспектирована. До прихода преподавателя девушка забралась на самый верх, где стулья неудобно упирались спинками в стену, а край стола хищно впивался в живот. И затихла там, стараясь ни одним движением себя не обнаружить.

---