Хозяйка аптечной лавки

Юлия Ханевская

© Ханевская Юлия

© ИДДК

Пролог

Я ведь именно такой ее себе представляла.

Высокой, худощавой старушкой в мантии с остроконечным капюшоном. И серебряной косой в руке, конечно же.

– Пришло время, Александра, – заунывно тянет она.

Я не соглашаюсь. И даже доезжаю до реанимации.

Прилипала-Смертушка плывет следом, продолжая настаивать:

– Отжила ты свое в этом мире, горемычная. Ни семьи, ни детей. И родителей нет, никто печалиться не будет.

Рано мне еще крест на себе ставить – упираюсь. Что такое двадцать шесть? Ничего, считай!

– Будет у тебя еще шанс. Пойдем, – подает мне костлявую руку с длинными ровными пальцами. – Провожу.

Мне и здесь хорошо! Только больно очень… И дышать тяжело.

– Не хочешь? Что ж… Тогда путь один – вечное забвение.

Такой поворот меня тоже не устраивает. Соглашаюсь на другой мир и вкладываю свою призрачную ладонь в ледяные пальцы Смерти. Даже расспросить подробнее не успеваю.

Рывок!

И я уже тут – посреди темного леса в глухую ночь.

Чертыхаясь и собирая больничными тапками кочки, бреду через лес.

– Тебя ждет замечательная жизнь… – бурчу под нос, передразнивая интонацию тетки с косой. – В новом мире, с новыми возможностями… Может, даже с телом в этот раз повезет.

Грубиянка! Нормальное у меня было тело. Мое, родное, верно служившее двадцать шесть лет. Пока досадная случайность не бросила его через дорогу на красный свет. Ну как – случайность… Моя глупая голова, скорее. Замечталась, не дошла до пешеходного перехода – и вот надо мной уже врачи скорой помощи, а за ними – осуждающий взгляд Костлявой.

– Иди по тропе не сворачивая, – слышится далеким отголоском. – Выйдешь к своему дому.

На этом связь прерывается, остается лишь следовать указанию.

Какое-то время на мне джинсы и ярко-розовая футболка, в которых была во время аварии. Но потом они почему-то сменяются больничной рубахой и белыми тапками. А еще спустя пару минут даже эта одежда пропадает. Я бреду по лесу совершенно голая, зябко ежась и растирая холодные плечи незнакомыми руками.

Ладошки меньше, чем мои прежние, пальцы изящнее, но с грязными поломанными ногтями и множеством заживших порезов. Я даже останавливаюсь, вытягивая перед собой руки. Тонкие запястья, почти костлявые.

Словно вынырнув из глубокой воды, делаю судорожный вдох и принимаюсь себя ощупывать, осматривать.

Я болезненно худа! И кожа, покрытая грязью с какой-то зеленой субстанцией – слишком бледная. Где Смерть это тело откопала?

– Бр-р-р, главное, чтоб в буквальном смысле не из могилы достала…

Кстати, голос. Он выше и звонче моего прежнего, но очень похожий. Лицо я увидеть только в зеркале смогу, а в остальном – куда взгляд достал, осмотрела. Либо жизнь у прежней хозяйки тела была очень трудная и бедная, либо ее взаперти долгое время держали.

Помимо этих в голову лезут более криминальные версии, но я их упрямо отбрасываю прочь.

Кроме тщедушной тушки мне достались густые красно-рыжие волосы до самой попы. Такие же грязные, как и вся я, но цвет при свете луны все ж рассмотрела.

Или не в луне дело?

Кажется, вижу я слишком четко и ясно для ночи.

Совсем рядом ухает филин, ему вторит сыч, крича откуда-то из зеленой чащобы за моей спиной.

Я вздрагиваю, озираясь.

Шелест зеленых крон над головой, отдаленный треск веток под лапами мелкого зверя, стрекот цикад. Десятки самых разных звуков! Запах жухлой травы, прелых листьев, грибов, хвои.

И легкий ветерок щиплет свежестью обнаженную кожу.

Выдыхаю и возобновляю шаг. Тороплюсь скорее выйти из этого слишком громкого и яркого мира, в один миг вдруг обнаружившего меня.

К счастью, деревья и кусты постепенно отступают, ветки редеют, открывая глубокое звездное небо. Я оказываюсь на небольшой полянке, где стоит деревянный дом.

Обхожу его и понимаю, что нахожусь на пригорке. А внизу раскинулся старый город с редкими огнями фонарей. Хотя на город это мало похоже… Может, большая деревня или село?

В каком я вообще времени? На Земле – в одном из альтернативных ее миров, или вообще на другой планете чужой галактики?

Я любила читать фэнтези в той, другой жизни. В сюжетах книг и орков можно встретить, и эльфов, и драконов. Но то ведь всего лишь сказки… Скажи мне кто-нибудь, что подобное «переселение» души возможно в реальности – посчитала бы его сумасшедшим.

Поднимаю ладони к лицу и растираю глаза.

Я жива! Это главное. Со всем прочим уже можно справиться.

– Что ж, Вселенная… – роняю руки и шепчу, улыбаясь небу. – Вызов принят.

Глава 1

Я смотрю на кота, кот смотрит на меня.

Мы друг другу не нравимся.

– Мр-р, – первым начинает он.

– Ты кто такой?! – Всплеснув руками, упираю их в бока. Излишне худые, но я над этим еще поработаю.

Большой рыжий зверь медленно приземляет зад на деревянную ступень порожка и всем своим видом показывает, что с места не сдвинется. В его всклокоченной шерсти торчат мелкие веточки и листья, а золотистые глаза-блюдца сканируют меня, словно рентгеном.

– Ты раньше здесь жил?

Почему-то прямо жду, что он вот-вот заговорит. Но этого не происходит, и я под его немигающим взглядом начинаю чувствовать себя максимально неловко. Вздыхаю.

– Ладно уж, заходи!

Отворачиваюсь, оставляя двери открытыми, а сама возвращаюсь через тесный коридорчик в большую комнату. Я еще толком здесь не осмотрелась, но вроде бы это кухня и гостиная вместе. Если можно так назвать полупустое, украшенное паутиной и пылью помещение. Из него вели две двери: одна в спальню с небольшой деревянной кроватью по центру, другая – в абсолютно пустую комнату с единственным окном.

Все окна, кстати, были закрыты с внешней стороны деревянными ставнями, поэтому в доме царил полумрак. Я только-только проснулась, когда услышала настойчивое мяуканье под дверью. Даже одежды себе еще не раздобыла. Если она тут вообще есть…

Костлявая ведь сказала, что это мой дом. Почему же здесь так пусто? Ни единой вещички, указывающей на личность хозяйки.

Предчувствуя неладное, обхожу весь дом. Обнаруживаю небольшую баньку, квадратную дверцу на чердак и точно такую же – в погреб. Есть камин и печка. Стол, пара стульев, старое кресло с ободранной обивкой, упомянутая уже кровать и большой сундук в изножье. Все.

Начинаю паниковать и несколько резко откидываю крышку сундука. В таких раньше одежду как раз хранили. Но увы! На дне завалялся один носовой платочек – белый, в синий цветок. Достаю его и верчу в руках. Расправляю, обнаруживая имя, вышитое красными нитками.

– Кассандра… Что же с тобой стало? Почему твой дом в таком запустении? – Обхожу сундук и сажусь на деревянные доски кровати. Утыкаюсь взглядом в стену перед собой. – Это что же, меня теперь так зовут? Ка-а-асса-а-андра…

Пробую имя на вкус и ощущаю с ним родственную связь. Очень ведь созвучно с моим прежним.

Скрипит входная дверь, и я думаю – ветер. Но тут по доскам пола слышатся осторожные шаги. В прошлой жизни я их точно не услышала бы. Спасибо новому телу за обостренный слух! В коллекцию к прокачанному зрению и обонянию.

Испуганно выдыхаю, прижимая платочек к груди. Да я же голая! Судорожно оглядываю комнату, вскакиваю и срываю с кровати старую простыню. Наскоро обматываюсь ею на манер греческой тоги и вжимаюсь спиной в стену, крепче стискивая пальцы на тонкой, пропахшей пылью ткани.

Шаги приближаются к спальне, будто таинственный Некто точно знает где искать. Я даже перестаю дышать от напряжения, вглядываясь в пустоту дверного проема.

И тут в комнату вбегает кот! С разгона запрыгивает на кровать, как на свою лежанку, вытягивается и без зазрений совести принимается вылизывать хвост.

Вскрикиваю от неожиданности, костеря его на чем свет стоит:

– Да чтоб тебе, рыжее чудовище, кошки проходу не давали!

Выдыхаю, хватаясь за ту грудь, что ближе к сердцу.

– Я слишком молода, чтоб умереть второй раз за сутки…

– Кошки – разве наказание? – раздается вдруг тихий голос от двери. – Огонек только спасибо скажет.

Вздрагиваю и смотрю на вошедшую.

О таких говорят: женщина без возраста. Правильные черты лица, разлет темных бровей, черные волосы, густыми волнами струящиеся по плечам, а глаза – насыщенно-зеленые, с поволокой.

Я ее не знаю, но ни капли не боюсь. Наоборот, душу окутывает спокойствие, а в мыслях образуется абсолютная тишина. Даже спрашивать ничего не хочется, лишь смотреть, считая оборки на ее длинной коричневой юбке, подметающей кружевом пол.

– Касси, – шепчет едва слышно она.

Подбегает, заключая в крепкие, пахнущие лесными ягодами объятия. Прижимает мою голову к груди и укачивает, словно плачущего ребенка. А я пребываю в каком-то трансе, даже не пытаясь высвободиться.

– Я знала, что ты вернешься! – причитает она. – Истинную ведьму не так просто развеять по ветру.

На языке вертится: я – не Касси и уж тем более не ведьма. Я – Саша. Пришелица из другого мира…

Вместо этого говорю совсем другое:

– Кто ты? Я тебя не помню. – Голос звучит приглушенно и сдавленно, будто тело противится такой лжи.

---