Поджав губы, я опустила руку. Чертов колдун. Экстрасенс. Телепат. Он будто видел меня насквозь. И так было каждый раз, когда я решаюсь послать его куда подальше. Пусть и мысленно.

Не то чтобы я показывала людям средний палец направо и налево, но я разозлилась из-за того, что Эйден решил просто отменить эту встречу без причины. Но что я могла поделать?

– Ладно, – пробормотала я.

Эйден – который, я уверена, даже не знал, сколько мне лет и, тем более, в каком месяце у меня день рождения, – на мгновение нахмурился. Его густые темные брови сошлись на переносице, полные губы скривились. Но затем он пожал плечами, будто мое поведение тут же перестало волновать его.

Скажи мне кто-нибудь лет пять назад, что я возьму на себя всю грязную работу в жизни чужого человека, я бы рассмеялась. Я была не из тех, кто плывет по течению, – у меня всегда были цели и планы на будущее. И больше всего я хотела обрести независимость и стать самой себе начальником.

С шестнадцати лет, когда на моей первой подработке в кинотеатре на меня наорали за то, что я положила в стакан слишком мало льда, я знала, что когда-нибудь буду работать на себя. Мне не нравилось выполнять чужие распоряжения. Я была упрямой и решительной, и это, по словам отчима, было моей силой и одновременно слабостью.

Я не рвалась к вершинам славы и не хотела стать миллионером. Меня не интересовала известность. Я просто хотела собственный небольшой бизнес по графическому дизайну, который позволил бы мне держаться на плаву и оплачивать счета и кое-какие приятные мелочи. Мне не хотелось зависеть от чужих капризов или чьей-то милости. Такой была вся моя жизнь, сколько я себя помню. Я все время надеялась – надеялась, что мама вернется домой трезвой, что сестры не забудут меня покормить, что дама из социальной службы не разлучит меня с братом. Почему я вообще ударилась в воспоминания?

По большому счету я всегда знала, чем хотела заниматься, и наивно думала, что дело за малым.

Но никто не предупредил меня, что жизненный путь похож не на прямую линию, а на лабиринт. Ты то и дело останавливаешься, возвращаешься, снова идешь вперед и время от времени оказываешься в тупике. Но важно помнить, что выход есть. Он где-то там.

Надо только не сдаваться, даже если очень хочется.

Особенно когда кажется, что проще и не так страшно идти протоптанной дорожкой, а не прокладывать собственный путь.

Эйден встал, держа в руке пустой стакан. На фоне его халкоподобной фигуры кухня казалась меньше всякий раз, когда он был здесь… то есть всегда. Естественно. Он потреблял до семи тысяч калорий в день. А в футбольный сезон и все десять. Конечно, он целыми днями торчал на кухне. И я тоже – готовила ему еду.

– Ты купила груши? – спросил Эйден, оставляя позади весь наш разговор и мою попытку послать его, и налил в стакан воды.

Меня ничуть не смущало, что Эйден поймал меня на месте преступления. Когда это случилось в первый раз, я думала, что умру от стыда, а потом меня уволят. Но теперь я знала Эйдена. Ему было плевать на это, или, по крайней мере, так мне казалось, потому что меня до сих пор не уволили. Многие намеренно пытались вывести его из себя и иногда кричали такое, что я была просто в шоке. А Эйден? Он никак не реагировал и делал вид, что ничего не слышит.

Честно говоря, его выдержка впечатляла. Сама я дергалась, даже когда мне сигналили на дороге.

Да, Эйден вообще впечатлял, и женщины на улице откровенно пялились на его задницу, но – хотя многие люди решили бы, что я идиотка, раз не хочу работать на человека, который был лицом спортивного бренда – я твердо решила уйти от него. Это желание с каждым днем становилось все сильнее.

Я из кожи вон лезла ради этого. Никто не помогал мне. Годами я шла к тому, что однажды буду работать на себя. Приходилось звонить мудакам, которые заставляли меня чувствовать себя каким-то недоразумением, или заботиться о белье, принадлежавшем пресловутой заднице.

«Скажи ему, скажи ему, скажи ему прямо сейчас, что планируешь уйти», – в отчаянии взывал ко мне мой разум.

Но голосок сомнения и неуверенности в себе, который у меня был вместо внутреннего стержня, ответил: «Куда спешить?»

Мое знакомство с Виннипегской Стеной началось с того, что он спросил: «Ты умеешь готовить?»

Он не пожал мне руку, не предложил присесть. Теперь я понимаю, что уже тогда должна была увидеть, как будут устроены отношения между нами.

Он только спросил, как меня зовут, когда впервые открыл мне парадную дверь своего дома, и тут же повел на свою огромную роскошную кухню, какие я раньше видела только в рекламе. Затем он сразу перешел к вопросу о моих кулинарных талантах.

До этой встречи со мной уже говорил его менеджер. Дважды. Предлагаемая зарплата меня устраивала, а остальное на тот момент мне было неважно. Мое кадровое агентство трижды вызывало меня в офис на разговор, чтобы убедиться, что я подхожу для работы со «знаменитостью», как они называли Эйдена.

Я была хорошим кандидатом, со степенью бакалавра, разнообразным опытом работы – я три года была секретарем адвоката по бракоразводным процессам, имела довольно доходную подработку по продаже косметики и вещей из каталогов и каждое лето фотографировала всех, кто готов был мне заплатить, – и отличными рекомендациями.

Но я была уверена, что не это помогло мне получить работу, а полное невежество во всем, что касалось футбола. Когда по телевизору показывали игру, я обычно не обращала внимания. Я даже ни разу не видела Эйдена Грейвса до первого дня на новом месте. Я обычно не рассказывала людям, что за всю жизнь видела только те футбольные матчи, на которых была только в старшей школе.

Поэтому, когда менеджер упомянул имя моего будущего работодателя, я тупо уставилась на него. Думаю, именно отсутствие энтузиазма обеспечило мне это место.

Даже после того, как менеджер Эйдена предложил мне эту работу, я не удосужилась погуглить его. А смысл? Вряд ли что-то, что о нем писали в интернете, могло изменить мое решение. Будь он хоть наемным убийцей, я бы согласилась на эту работу, если бы за нее достаточно платили.

Вообще-то даже хорошо, что я не стала его гуглить. Позже, когда мне пришлось заняться рассылкой рекламных фотографий фанатам, я обнаружила, что ни одна фотография не отдавала должное Эйдену Грейвсу.

Он был настоящим зверем – ростом почти два метра, весом, который в середине межсезонья доходил до ста тридцати килограммов, и с внешностью скорее какого-то мифического героя, чем простого смертного. Даже полностью одетым он выглядел как монстр. Никакой картинной мускулатуры. Он просто был массивным – с головы до ног. Я не удивилась бы, если бы рентген показал, что кости у него плотнее, чем у других людей. Все его мышцы были заточены на то, чтобы перехватывать мяч и блокировать квотербеков из команды противника.

Футболка XXL в утро нашей первой встречи не скрывала рельефа его мышц – спины, груди, рук. Его просто разрывало изнутри. Спортивные штаны трещали по швам. Сейчас я вспоминаю, что его кулаки тогда показались мне похожими на огромные булыжники. И мне еще никогда не приходилось видеть таких широких запястий.

И это лицо, на которое я буду смотреть так долго. У него могли бы быть грубые черты, как у других крупных парней, но Эйден был красивым – необычно красивым. Высокие скулы, впалые щеки, квадратная челюсть. Глубоко посаженные глаза, подчеркнутые густыми черными бровями. На лице как будто всегда лежала темная вечерняя тень из-за щетины, даже если он только-только побрился.

Эта щетина не скрывала белый шрам, который тянулся от виска до уха. Полные губы придавали бы его лицу капризное выражение, не будь Эйден гигантом с таким суровым взглядом. У него были оливковая кожа и каштановые волосы. Я заметила золотую цепочку, выглядывавшую из-под ворота футболки, но весь образ Эйдена Грейвса настолько захватил мое внимание, что только через несколько месяцев я узнала, что это медальон с изображением святого Луки, который Эйден носит не снимая.

Одного его размера было достаточно, чтобы меня напугать, не говоря уже о пронзительном взгляде его карих глаз. Все его существо, казалось, источало угрозу.

Но несмотря ни на что, первой моей мыслью было: твою мать! Но я тут же отогнала ее: нельзя так думать о своем новом боссе.

В тот первый день я смогла лишь кивнуть ему в ответ. Тогда я думала, что сделаю что угодно, лишь бы сохранить эту работу. Агентство и его менеджер сказали мне, что готовка входит в мои обязанности, и это не было для меня проблемой. В детстве я на горьком опыте усвоила простую истину: хочешь поесть, позаботься об этом сама. Сестрам было не до меня, и никогда нельзя было предугадать, в каком настроении будет мама. В колледже я мастерски готовила у себя в комнате на тайком установленной плитке.

Эйден уставился на меня и сказал то, к чему я была совершенно не готова:

– Я не ем продукты животного происхождения. С этим будут проблемы?

Знала ли я, как готовить без мяса, сыра или яиц? Не то чтобы. Никто до сих пор не упоминал этого условия, и, если не знать, ни за что не скажешь, что он веган. Но я не собиралась сдаваться и снова браться за три работы разом – только если это не будет моим единственным выходом. Так что я соврала.

– Нет, сэр.

---