Словен усмехнулся, смел рукой черные перышки, и в пропасть полетели маленькие черепа: он терпеть не мог вестников Мстислава. Нет чтобы живую птичку прислать, так брат все мертвых поднимал – пакость еще та. Словен ему уже не первый раз высказывал, но кто б его слушал! А раз так, то пусть не обижается – пришлет еще одного, он и его развоплотит и в птичий Ирий отправит.

Батюшка решительно развернулся к окну и отрезал:

– Придет! – и обронил, виновато косясь на сына: – Мало ли. Вдруг чем занят.

На скептичный взгляд Мстислава кашлянул в кулак и воодушевленно продолжил:

– Придет! И всю правду нам расскажет.

Словен поморщился. Удружил ему теткин муж – Велес, чтоб ему трижды икнулось. Нормальные боги на рождение ребенка дарят каменья или драгоценности, но кто б мог подумать, что бог богатства и колдовства скупцом окажется. Подарил он Словену чудесное свойство – отличать правду от лжи. Никто при нем соврать не сможет, он сразу узнает. Шикарная вещь! Живи и радуйся! Ага. Мечтать, как говорится, не вредно. Довеском к этому шло то, что Словен сам врать не мог. Хоть удавись! Временами от этого подарочка ему волком выть хотелось, выкручиваться и выворачиваться приходилось, как шкваркам на сковороде.

Словен выбросил колышек в пропасть, спрятал сокровище тетушки, быстренько набросил на себя Покрывало Невидимости и только поднялся, как услышал:

– Словен, вот ты где!

И как он только запамятовал, что батюшка через любое заклинание насквозь видит? Пришлось его срочно сбрасывать. Словен повернулся к окнам зала, увидел отца и помахал ему рукой.

– И что вы так кричите, батюшка? Я и так все прекрасно слышу.

Мстислав высунулся из окна рядом с отцом, потрясая кулаком.

– Ах ты ж мер… – он проглотил слово от прилетевшего тумака от матушки и быстро исправился: – Бессовестный! Я ему Вестников шлю, а он здесь сидит, да еще и подслушивает!

Словен с размахом приложил руку к сердцу, балансируя на каменной перемычке, собирался поклониться, но окрик отца его остановил:

– Эй! Ты там поосторожней!

И тотчас, расталкивая мужа и сына локтями, в окне появилась матушка, а с ней и кот-Баюн, который завопил на весь двор:

– Убьется! Как пить дать! Убьется!

Матушка заголосила, заламывая руки:

– Сынок! Ты с ума сошел! Так и упасть недолго! Сладкий мой! Дай я тебя перенесу!

Возмущенный возглас прозвучал сразу с двух сторон:

– Мама!

– Матушка!

Мстислав оттащил мать от окна.

– Как залез, так и слезет. Что с ним сделается?!

Хоть в чем-то Словен был согласен с братом. Что с ним могло б сделаться, если он птицей под самые небеса забирается?! Нет же! Они с ним, как с ребенком малым обращаются. Это понятно, что среди богов и полубогов Словен самый младший, можно сказать, пацан-пацаном, но ему же даже не двадцать!

Пробежал Словен по тонкой перемычке, оттолкнулся и на окно прыгнул. Едва успел за каменный уступ ухватиться, чуть вниз не загремел, а то пришлось бы перекидываться. Тут же заработал он от батюшки подзатыльник и поспешил отойти подальше от возмущенного родителя.

Словен буркнул, потирая ушибленное место:

– Да за что?! Батюшка! Прислушайся к мудрым словам моего брата, – он отвесил Мстиславу поясной поклон. – Спасибо тебе, братец! Один ты отстаиваешь мою независимость от чрезмерной родительской опеки. И чтоб я без тебя делал?

Мстислав процедил раздраженно:

– Зубы скалишь?! Поговори мне еще.

Словен вложил в ответ всю искренность, на которую был способен.

– Я?! Да ни в жизнь! Я к тебе со всем почтением, а ты?! – он бросил на брата оскорбленный взгляд, подскочил к матери, обнял, мимолетом целуя ее в щеку. – Матушка, я давно уже оперился и летать обученный. Ты же знаешь.

Мать легонько стукнула его по макушке, тут же пригладила ему волосы и поцеловала в лоб, проворчав по-доброму:

– Ишь ты! Оперился он.

– Значит, от чрезмерной родительской опеки? – от батюшки прилетел еще один подзатыльник.

Словен рванул за спину брата и схватил его за плечи, разворачивая так, чтобы не дать отцу подойти.

– Брат! Спасай! Они меня затиранят, и как я буду выполнять тобой задуманное? – Словен выглянул из-за плеча ошарашенного его напором брата и заглянул ему в лицо. – А ты, кстати, еще ни разу мне до конца так и не рассказал, что задумал. Если б я знал, то точно бы выполнил все от и до. А так какие вопросы?

– Ах, ты… – от его нахальства Мстислав потерял на мгновение дар речи. – А ну иди сюда! Я тебе покажу какие вопросы! Скоморох!

Словен увернулся от удара и заскочил за мать. Она же расставила руки в стороны, не подпуская к нему ни брата, ни отца.

– Угомонитесь! Не трогайте ребенка! И дайте ему все объяснить.

Кот-Баюн стал рядом с хозяйкой, исподтишка показывая Словену знаки поддержки: лапу лапой сжимал, тряс.

– Обижают дитятко! – Словен легонько его пнул, и кот моментально завел другую песню: – Не дают нашему доброму молодцу даже слово в свою защиту вставить! Где ж правда-то?!

– Тоже верно! – Словен, с трудом скрывая улыбку, посмотрел на брата. – Какой я тебе скоморох?! Еще раз обидишь, и никакого пророчества никому больше не понесу.

Глаза Мстислава вспыхнули недобрым светом, и он прошипел, запуская в него волну Немоты темным облаком:

– Замолчи, дурак.

Но слово вылетело, а оно, знамо, не воробей – не поймаешь. Полупрозрачное марево Щита отца смело заклинание брата, а от матушки прилетел грозный взгляд – это она в своем обычном облике добрая и благостная, а как Марой станет, так беги куда глаза глядят.

– А ну успокоились! Оба!

Балаган закончился. Батюшка вспомнил, что он – царь Второго царства Нави, и сейчас черты его лица заострились, залегли под глазами тени, и Словен невольно поежился – не от страха, от холода. Вторая ипостась отца явила себя миру не полностью, но теплей от этого не становилось.

– Что еще за пророчество?

Словен руками развел и как можно невиннее посмотрел на отца.

– А что я?! Я ниче! Он сказал отнеси, я отнес. Смотрю, а там пророчество. Ну, значит, так надобно. Старший братец плохого не попросит выполнить. И я все по совести исполнил. Передал письмецо вещунье. И все!

На лице Мстислава от злости стали проступать звериные черты – бурый медведь рвался наружу. Ну все. Словен его точно допек. А нечего младшего братца любимого в неприятности втягивать!

Кощей развернулся к Мстиславу и сурово потребовал:

– Рассказывай.

Пообещав взглядом Словену знатную трепку, Мстислав отрезал:

– Не о чем рассказывать. То мои дела.

Зря он так с батюшкой! Ой зря! В зале заметно потемнело, черты лица отца заострились сильней, очерчивая череп, морозец крепчал, и Мстислав отступил.

– Ты опять к Ясуням бегал?!

По стенам пошла изморозь, и Словен невольно обхватил себя руками – мороз он терпеть не мог, не то что теплое солнышко. Голос отца напоминал далекие раскаты грома:

– Я тебе сколько раз говорил. Не якшайся с ними!

Мстислав хмуро посмотрел на батюшку.

– Если б мы одни на свете жили, то вопроса нет. Мне с ними говорить – легче удавиться. Но не от нас только все зависит, так что и ходить, и говорить приходится.

– О чем?!

Волосы отца посеребрила седина. Ой, они же сейчас выпадать начнут: третий облик батюшки – Кощей Бессмертный – благостным видом не отличался.

– Да надоело мне с моря погоды ждать! – брат тряхнул угольными прядями и сжал рукоять меча, что на поясе носил. – Надоело мне за вашими спинами прятаться! Ну я и пошел к Мо́коши. Хотел узнать, сколько мне еще ждать. А она мне: «отдашь грамотку в Велер князю старому, и все у тебя будет». Кто ж после такого откажется?!

Мать зыбкой тенью переместилась к нему и схватила за руку, с надеждой заглядывая в глаза.

– Да неужто ты меня послушался?! Женишься-таки?

Мстислав, на беду, со стола кубок взял, глоток сделал, и после слов матушки подавился, закашлялся. Батюшка оторопело уточнил:

– На ком женится?

Словен от хохота завалился на стол. Кот-Баюн у его ног от еле сдерживаемого смеха пофыркивал. Словен с трудом выдохнул:

– Мама! Там княжичи! Их там четверо. Вряд ли Мстислав на них женится. Ай! – старший брат все-таки сумел его достать, но от этого меньше смеха не стало. – Брат! Я ж за тебя горой стою! А ты сердишься.

Словен спрятался за резную спинку высокого стула, давясь от хохота.

– Да не про Велер я! – матушка раздраженно топнула. – Вернее, не про князя и не про княжичей. Сам мозгами раскинь, дорогой. Ясуни за новую вотчину удавятся. Они и так считают нас чересчур сильными. Значит один путь – женитьба! А там глядишь, по-родственному, и вотчину выбьют.

Кощей, недоумевая, пожал плечами.

– И что? Как просьба Мокоши с женитьбой Мстислава связана?

Словен выдохнул, стараясь смех унять, семья у него – никаких скоморохов не надобно, и пояснил:

– А то, батюшка, что мама, кажись, сама к Мокоши вместо тебя наведалась, – и не удержался от колкости: – бедный братик. Неужто ты у нас уже обещанный.

Матушка с умилением посмотрела на Словена и заворковала:

– Ах ты ж моя умница! Сразу видно, кто у нас самый сообразительный.

Мара с насмешкой на старшего сына покосилась, а Мстислав ошеломленно уставился на мать.

– Матушка, это правда?

Она уперла руки в боки.

---