Но папе не нравился чрезвычайный интерес мальчиков ко мне. Поэтому из престижного лицея для детей олигархов он перевел меня в не менее престижный пансионат для девиц. Там пресекалось любое общение с противоположным полом и воспитывали целомудренных дев. Но даже там девчонки умудрялись сбегать на свидания через дыру в заборе, заниматься сексом с парнями за пределами территории пансионата, беременеть и делать аборты. А на каникулах отрывались по полной, разрезая на лоскуты ненавистную форму и наверстывая время своего заточения с лихвой.

Но для меня это все оказалось непозволительной роскошью. Вечеринки с друзьями, походы в клубы, парни… Нет. Я не имела права позорить имя Плахотиных. Я должна во всем быть лучше других. Учеба, скрипка, балет, стрельба, иностранные языки. Я и школу закочила раньше других на год, и поступила в консерваторию. Порой мне казалось, что я не просто не живу, а даже не дышу. Вот и сегодня. Меня тошнило от этого места, от конкурса, от скрипки и стертых подушечек пальцев. Но я должна делать то, чего от меня ждут близкие. Сейчас передохну и вернусь к роли примерной дочери.

Куда бы я ни посмотрела, везде находились люди.

Люди, люди, кругом люди! Боже!

Шла без разбора, задыхаясь. Голова кружилась и участилось сердцебиение. Оперлась рукой о стену, тяжело дыша. Но с каждым шагом становилось лишь хуже.

– Девушка, вам плохо? – услышала женский голос.

Смотрела на появившуюся передо мной фигуру, но видела лишь размытый силуэт.

– Что такое? – присоединился к ней мужской голос.

– Вот…

– Отойди, – рявкнул мужчина, приблизившись и застилая собой весь свет.

В следующее мгновение чьи-то руки подцепили мой воротничок, и я ощутила, как на горло перестало давить.

– Держи, – поднес к моим губам горлышко бутылки и осторожно влили мне в рот воду.

Дыхание восстанавливалось, а вместе с ним возвращалась четкость зрения.

– Ты как? – спрашивал меня незнакомец с василькового цвета глазами.

Медленно выпрямился, возвышаясь надо мной горой. Какой же он высокий.

На мгновение я замерла, рассматривая мужчину, а он именно мужчина, ведь совсем не походил на тех парней, что встречались во время учебы. Наверное, ему лет тридцать. Тут же почувствовала, как вспыхивают щеки. Его глаза заворожили меня, и, чтобы убедиться в том, что он настоящий, блуждала взглядом по нему, отмечая детали. Русые волосы, словно растрепанные порывом ветра, прямой нос, короткая, аккуратно подстриженная борода, покрывающая нижнюю часть лица и щеки незнакомца, красивые губы, будто высеченные из гранита. Опустила глаза ниже, заметив сильную шею и широкие плечи, и снова подняла взор к его лицу. Дух перехватило от того, насколько красив этот мужчина. Он же в ответ разглядывал меня.

– Может, она немая? – вмешалась девушка за его спиной.

Посмотрела на его спутницу. Брюнетка, явно выше меня. Хотя с моим ростом метр пятьдесят семь сложно найти кого-то ниже меня. Длинные темные волосы блестящим каскадом струились по ее плечам, а карие глаза выражали лишь скуку. Красивая девушка, роскошная. Я видела ее во время конкурса перед выходом на сцену. Уверена, такие, как она, с легкостью получают все, что захочется. Вот и мужчина у нее под стать ей.

– Ты разговариваешь? – усмехнулся незнакомец, с любопытством рассматривая меня и гипнотизируя этими своими фиалковыми глазами. – С тобой все в порядке?

Его низкий голос с легкой хрипотцой обволакивал, растекаясь теплом по венам, и мне хотелось зажмуриться от удовольствия и слушать, слушать то, как он говорит.

– Похоже, что нет, – задумчиво проговорил он.

– Да, – растерянно кивнула, ощущая, как горят щеки. – Я в порядке, спасибо, – инстинктивно подняла руку к горлу потрогав то место, которого касались его пальцы.

Замерла, обнаружив, что воротник расстегнут, а пуговка на нем отсутствует.

Встрепенулась, осматриваясь по сторонам.

– Что-то потеряла? – все еще стоял рядом незнакомец, спрятав руки в карманах брюк.

– Пуговка… – растерянно пролепетала я.

– Что пуговка? – хмыкнул он.

– Пуговка от блузки оторвалась, – наклонилась к полу, отыскивая пропажу, сама толком не понимая, зачем это делаю. Наверное, чтобы объясниться перед родителями.

Мужчина наклонился к полу, следуя моему примеру.

– Вот эта? – протянул ко мне руку, разжимая кулак.

Выпрямилась и, подавляя волнение подошла к нему, взглянув на широкую ладонь с длинными пальцами, по самому центру которой белела перламутровая пуговица.

– Спасибо, – осторожно забрала свою пропажу, стараясь не касаться его кожи, но все равно слегка дотронулась до мужской ладони и вспыхнула, кажется, до самой линии роста волос.

– Ну, мы идем? – недовольно заныла девушка.

Неожиданно для самой себя ощутила неприятный укол в груди. Он тут ищет мне пуговицу, пока там его ждет девушка. Подняла глаза к его лицу и тут же потонула в синих омутах.

– Удачи, Пуговка! – подмигнул мужчина. – И будь осторожна.

– Пойдем, мелкая, – догнал он свою спутницу и приобнял ее за плечи, прижимая к себе и потрепав ее по голове.

А я так и осталась стоять на месте с бешено колотящимся сердцем. Зажимала пуговицу в ладони, наблюдая за тем, как удаляется его крупная фигура, и сожалея о том, что больше никогда его не встречу. И как же я тогда ошибалась…

Глава 3

Мия

– Миюша, ты готова? – заглянула в спальню мама, критически осматривая меня.

– Кажется, да, – смотрелась в зеркало и в очередной раз сравнивала себя с той роковой красоткой, что я видела сегодня с синеглазым мужчиной.

И снова при мыслях о нем в животе потеплело и к щекам прилила кровь.

– Что с тобой сегодня, Мия! – услышала мамин голос. – Где ты витаешь?

– Прости, мам, – взглянула на нее через отражение. – Какая ты красивая! – окинула ее восхищенным взглядом.

Светлые волосы собраны в высокую красивую прическу, а кремовое платье облепляет идеальную фигуру, как перчатка, оттеняя белизну кожи и осеннюю зелень глаз. Всегда любуюсь мамой, сожалея, что пошла красотой и ростом не в нее, а вышла бабушкиной копией о папиной линии.

Да и подавать себя я так не умела. Мама же могла нарядиться даже в мешок из-под картошки и при этом выглядеть как королева красоты, которой она и была в юности.

– Что это на тебе? – проигнорировала меня.

– Платье, – пожала я плечами.

Нежно-голубое платье без выреза в пол, с воротником-стоечкой, скромной римской драпировкой на груди и расклешенными рукавами, смотрелось на мне неплохо, но напоминало больше вдовий наряд, чем вечернее платье восемнадцатилетней девушки.

– Нет, нет, нет! – стремительным шагом мама побежала в мою гардеробную, и я слышала, как застучали друг о друга плечики. – Что это за гардероб! – доносилось глухое бормотание родительницы.

– Тебя всегда он устраивал, – говорила себе под нос. – Что не так с этим платьем? – повертелась перед зеркалом, не понимая, в чем проблема и почему именно сегодня мама решила, будто я одеваюсь как-то не так. Ничем не хуже того, что я привыкла носить обычно.

– Я же говорила, – вернулась наконец-то мама, – что сегодня особый случай.

– И я оделась для особого случая. Это всего лишь прохождение в следующий этап, мам. К тому же какой праздник, если папа не сможет с нами его разделить, – терпеть не могла всю эту показуху, которая, по большому счету, требовалась только папе для создания необходимого имиджа. И обычно он не упускал возможности, мелькнуть в полном составе перед представителями СМИ. Но сегодня случилось нечто слишком важное, раз он пропустил семейный вечер.

– При чем здесь конкурс? – разложила на кровати пудровое платье с кружевными прозрачными плечами до самого декольте и расклешенной юбкой чуть ниже колен. – Это мы отметим через пару дней с папой, как только у него закончатся переговоры. Сегодня мы едем к Соколовым. У них вернулся старший сын. Помнишь Ромочку? – загадочно улыбнулась она.

– Забудешь его, – тяжело вздохнула, вспоминая ненавистного пацана.

– Вот и отлично! Это приветственный прием. И ты должна показать себя с лучшей стороны, – дернула шпильку из моей прически, а за ней вторую и третью.

– Ай! – вскрикнула, совершенно теряя нить происходящего.

– Так-то лучше, – родительница удовлетворенно смотрела на стрящиеся по плечам и спине локоны. – И вообще, пора нам обновить твой гардероб. Скоро таких таких выходов станет гораздо больше, – улыбаясь подмигнула она.

– Ясно, – только и выдавила из себя, с удивлением отметив, что платье, выбранное мамой, мне нравится гораздо больше того, что на мне, да и с распущенными волосами я выгляжу как нормальный человек.. – Смотрины, значит.

Особняк Соколовых по размеру напоминал больше Эрмитаж, чем обычный человеческий дом, необходимый людям для того, чтобы там есть и спать. Но Игорь Романович обладал какой-то неуемной тягой к гигантизму, и это непроизвольно наталкивало на мысли о размерах его мужского достоинства. Стоило про это подумать, как из меня вырвался нервный смешок.

– Не позорь нас, – говорила мама сквозь натянутую улыбку, – и улыбайся. Постарайся понравиться Роману.

– Пусть лучше он старается мне понравиться, – фыркнула так, что за музыкой мама не могла меня расслышать.

Сад мерцал тысячами огней, будто они пытались сделать так, чтобы их дом можно было увидеть из космоса.

---