5

Страх и боль слились и атаковали сердце. Мама сразу заметила перемену настроения, но ей не удалось ничего из меня вытянуть. Под предлогом усталости я умчалась в комнату и горько расплакалась. Как можно было влюбиться в лучшего друга? Еще и сейчас, в такое неудобное время!

На утро легче не стало. Тим позвал прогуляться, но я не могла и не хотела развлекаться. Еще и последний выходной. Ненавижу воскресенья. Завтра новая пытка длиною в пять дней, и так до следующей субботы.

Я зарылась в свой кокон и попыталась посмотреть фильм, но сделать это не удалось. Пятно «горячего шоколада» смотрело на меня так пристально, что вскоре я перестала улавливать суть. Не выдержав, я набросилась на пятно, как голодная горилла. Терла изо всех сил, пытаясь избавиться от него, но ничего не получалось. Я перепробовала все средства, какие только были в доме, но пятно все также торжественно любовалось на меня снизу-вверх.

За что бы не взялась, все рассыпалось прямо в руках. Еще этот Антон, видите ли, уезжает. Как он может уехать и оставить меня совсем одну? Тошно от его счастья. Я тоже хочу быть счастливой, но не могу. Я обязана закончить университет. Это моя миссия, иначе – предательство. Но как пережить это без Антона… Злясь и думая обо всем на свете, я сама не заметила, как снова принялась оттирать пятно. С каждой новой мыслью гнев закипал все больше.

В конце концов пятно исчезло, но этого было недостаточно. Лишь одно место могло помочь мне – озеро. Оно скрывалось от всеобщих взоров за городом, и за все время я ни разу не встречала там других людей. Воздух был пропитан влагой, которая при каждом вдохе пробиралась в легкие, а над водной гладью нависал ледяной туман.

Я приходила сюда только в худшие дни. Поначалу озеро облегчало страдания прекрасными пейзажами, тишиной и умиротворением. Но после разбивало лед в моей груди, вырывало боль и укутывало меня в нее. Печаль и тоска струились по венам, полностью заполняя меня. Все этот злополучный туман и метели, которые навсегда изменили мою жизнь.

Только ступив на узкую полосу пляжа, я тут же споткнулась о камень. Рухнула на землю, и по щекам покатились слезы. В глазах помутнело. Я подтянула к себе ноги, свернувшись калачиком. Почему же так больно? Неужели, это все из-за Антона? Нет, не только. Его отъезд напомнил об одиночестве. О том, как я осталась одна.

Слезы душили, а мысли уносили в прошлое. В тот самый день. Ужасная метель захватила город. Нас отпустили со школы пораньше. Мы, как обычно, пошли к воротам, но Алина одернула меня и предложила сократить путь. Зачем она только повела нас туда? И почему я согласилась?

На середине пути нам предстояло пересечь широкий проспект. Машин не было, горел зеленый. Дорога пустовала, как и весь город в такую погоду. Метель не сдавалась. Она была настолько сильной, что предметы еле различались на расстоянии вытянутой руки. Мы торопились домой, чтобы закончить альбом будущего.

Шаг… другой… Из-за стены снегопада вылетела машина, вместе с которой раздался ужасно противный скрип. Водитель пытался затормозить. Дорога скользкая, и машину занесло. Огромная, кричащая и скрипучая железяка надвигалась прямо на меня. Не было никаких шансов на спасение. А в следующую секунду я стояла на тротуаре и тяжело дышала. Даже не поняла, что произошло. Как только я осмотрела свои руки и ноги, неосознанно постучала по телу, в голову прокралась лишь тень догадки, в которую совсем не хотелось верить. Я медленно повернулась к дороге.

В следующую минуту по улице пронесся душераздирающий крик. Вслед за тенью догадки в голову прокрались и сами факты: подруга спасла мне жизнь. Но цена была слишком велика.

Алина мертва.

С того самого дня я ненавидела вторники, а позже лишь роковое число. Родители не могли привести меня в чувство полгода. Две недели я не выходила на улицу. Три месяца отказывалась выходить из дома по вторникам. И теперь до конца жизни ненавижу 14 февраля. Серый день – никаких сердечек. Серый, как метель, которая скрыла опасность.

Я избавилась от любых напоминаний о подруге, выбросила все фотографии и разорвала в клочья наш альбом, у которого не могло быть будущего без нее. Вот только имя плотно засело в сознании и изо дня в день разрасталось. Словно злокачественная опухоль оно убивало меня изнутри.

Все стихло. Ничего не слышу. Ни ветра, колышущегося верхушки деревьев, ни всхлипов. Слезы закончились. От них остались лишь замерзшие ручейки на щеках. Я огляделась. Кажется, начинало смеркаться, но из-за ледяного тумана сложно было разглядеть.

У дороги сверкнули фары. Только один человек знал этот съезд к озеру. Я резко подскочила на ноги, отчего голова закружилась. Только сейчас поняла, что ноги не только затекли, но и замерзли. Я нырнула в ближайшие кусты и начала пробираться в глубину зарослей, проходя вдоль линии воды.

Послышался хлопок двери, хруст снега под ногами, а затем на пляже появился Антон.

– Вика? – крикнул он в пустоту. Я пригнулась. Мертвая тишина над озером могла сдать меня с потрохами.

– Вика, я знаю, что ты здесь. Почему ты прячешься от меня?

Хороший вопрос, на который я и сама не знала ответ. Слишком расстроена, чтобы быть хорошим другом. Не хочу объяснять, почему мое отношение изменилось, и почему сейчас, спустя семь лет. И видеть его не хочу, чтобы опять не вспорхнули бабочки в животе. Они мне не нужны. Все. Дезинфекция.

– Да ладно тебе. Не хочешь говорить – окей. Давай хоть домой отвезу.

Пальцы на руках и ногах сжались от мысли о теплом салоне автомобиля, еще и с подогревом сидений. Нет. Гордость не позволит мне выползти из кустов, как проигравшая. Я подожду.

Но он ждал тоже. Измерял шагами пляж, всматривался в каждый куст, откликался на каждый шелест деревьев. Рывок – он устремился в заросли.

– Вика, хватит играть, мы уже не дети.

Он забрался не в ту сторону. Отлично. Воспользовавшись случаем, я медленно пробиралась дальше. Белая куртка прекрасно маскировала меня. Пока трещали ветки под Антоном, а сам он громко матерился, я выскочила из кустов и понеслась по лесу прямиком к автобусной остановке.