Перебежчик

Павел Ларин

Глава 1. В которой я жутко хочу спать, но иду на службу

Убийство Лилички, мягко говоря, стало для меня неожиданностью. Впрочем, количество этих неожиданностей и без того уже превзошло все допустимые нормы. Допустимые мной, конечно. Однако, смерть актрисы – совсем уж полный бред. Кому она, на хрен, нужна? Не в том смысле, конечно, что вообще никому. Имею в виду, в плане убийства.

Лиличка не знает никаких страшных тайн. Она играет на сцене провинциального театра. Я, конечно, слышал рассказы о том, как все эти творческие личности грызут друг другу глотки, но не настолько же. В личной жизни у нее тоже никаких драм нет. Кроме наших взаимоотношений. Но я то ее точно не убивал. Наоборот, мне она сейчас очень даже была бы нужна живой и здоровой. На некоторые вопросы ответы имелись только у Лилички.

Единственное, что можно притянуть за уши, это, один черт – я. Вернее, Максим Сергеевич с его деятельностью.

Но опять же, ее тихо грохнули. Не пытали, не требовали открыть секрет государственного значения, потому как у нее этих секретов нет. Главная функция блондинки – информацию получила, информацию передала. Все. Короче, ерунда какая-то.

Ментов я, естественно, дождался. В итоге потратил половину ночи на всякие выяснения, пояснения, дачу показаний и так далее. Но вел себя прилично. Сразу сунул прибывшим сотрудникам удостоверение, которое было с собой. То, которое касалось моей службы на благо оборонной промышленности. Настоящее положение вещей светить не стал. Ситуация не настолько критическая. Конечно, сотрудники, явившиеся по звонку, поначалу сильно обрадовались. Ни хрена б себе. И труп тебе, и сразу подозреваемый имеется.

Скорая, которая приехала буквально за несколько минут до милиции, факт смерти подтвердила.

Однако, потом радость моих бывших коллег пошла на убыль. Для начала, после первой оценки состояния скончавшейся актрисы, прозвучала версия, что Лиличка, как я и думал, хапнула себе внезапные проблемы с сердцем. По крайней мере, чисто внешне было похоже на то. Более точно можно судить о причинах смерти только после вскрытия. Это уточнил мент, который записывал мои показания. Я заверил его, что совершенно не сомневаюсь в компетенции сотрудников правоохранительных органов и потому уверен, они несомненно разберутся.

Хотя, на самом деле, прекрасно понимал, ни черта там никто не разберётся. Ну, покажет вскрытие, например, остановку сердца. Бывает. Что ж. Такая молодая, как жаль…и все. Следов борьбы нет. Бардак – результат излишней экзальтированности хозяйки квартиры. Натура творческая, к тому же в театре известная своим весьма специфическим характером. Играла она не только на сцене, но и в жизни. Все. Дело закрыто. Несчастный случай. Вот ведь досада…

Тем не менее, в гостиницу я прибыл далеко за полночь. Пришлось ломиться в дверь, потом объяснять дежурившей тетеньке, что исключительно дела огромной важности задержали меня позже обозначенного в правилах времени, а никак не блуд и неуважение к дисциплине.

В итоге, спать улегся ближе к трем часам ночи. Просто еще тщетно пытался принять душ. Который будто объявил мне личную вендетту. Чем хуже настроение, чем поганее идут дела, тем больше вероятность отсутствия горячей воды.

Затем еще час пялился в потолок, размышляя о смерти актрисы. Вернее, не совсем о смерти. О рисунке крота на газете. Почему именно крот? Не кошечка, не собачка, не мышонок. Что было бы логичнее. Крот.

Хоть убей, в башке у меня росла и крепла одна единственная версия. Актриса хотела передать послание. Замо́к входной двери не сломан. Открывался он изнутри. Потому человек, или люди, которые причастны к смерти блондинки, уходя, не могли закрыть квартиру. Сделать это реально только с внутренней стороны.

В любом случае, гостя Лиличка впустила сама, добровольно. Все-таки я думаю, был гость. В единственном числе. И скорее всего, это – мужчина. Лиличку не утопили. Иначе имелись бы следы борьбы. В ванной она оказалась уже будучи мертвой. А значит, туда ее принесли на руках. Конечно, крепкая женщина могла бы сделать это. Но думаю, постарался мужик. Актрису не просто перенесли из комнаты, ее очень аккуратно уложили в максимально естественной для ситуации позе.

Версию о том, что Лиличку сначала вырубили, привели в бессознательное состояние, а потом устроили ей купание, тоже исключаю. Опять же, по причине слишком приличного вида актрисы. Она не захлебнулась. Она умерла раньше. Не от утопления, не от удушения, не от удара по голове. На теле вообще нет никаких подозрительных следов.

Складывается впечатление, будто блондинка реально легла в ванную, выпила вина и у нее остановилось сердце. По крайней мере, так высказался фельдшер скорой помощи. Мол, горячая вода, алкоголь и, возможно, предварительно перенесенный стресс, могли сделать свое дело. Мужику на вид было лет пятьдесят. Выглядел он слишком уверенно. Я в словах этого товарища не сомневался. Судя по тому, как быстро, ловко, со знаем дела он осмотрел актрису, практически ее не касаясь, можно вполне поверить, что об инфарктах, инсультах и прочей ерунде фельдшер знает все.

Вполне допускаю, умерла Лиличка и правда от проблем сердечных. Вопрос в том, что именно вызвало эти проблемы. Я точно был уверен, они случились не сами.

Если разложить все поэтапно, выходит какой-то бред. К Лиличке пришел таинственный знакомый. Потом они говорили. В процессе разговора блондинка нарисовала мультяшного крота. Затем вдруг решила, не пора ли отдать концы. Как порядочная женщина решила и сделала. Легла в ванную с винишком и тихо-мирно отошла на небеса. Или в прямо противоположную инстанцию. Тут затрудняюсь определить. Я не судья.

Чисто теоретически, получается черт знает что. И будь я незнаком с Комаровой, подумал бы, что за ересь. Не может такого быть. Ладно – насильственная смерть от вполне очевидных причин. Огнестрел, удушение, резаная или колотая рана. Да хоть пару синяков на худой случай. Но тут-то что? Однако, Александра Сергеевна хорошо научила меня одной вещи. Сдохнуть реально можно неожиданно. Например, от ядов, которые буквально недавно ею же и вспоминались. Если эту версию рассматривать, как верную, то вполне все совпадает.

Выходит очень даже логичная цепочка. Гость; разговор, который блондинка сочла опасным; рисунок крота на газете, потому что надо передать послание; потом – сердце, смерть, тело оказывается в ванной. Не само, конечно. Его туда принесли. Включили воду. Бокал бросили рядом с ванной. А затем пошли искать. Что?

Я взял газету, лежавшую рядом с кроватью на полу и уставился на этого чертового крота.

Конечно же до прихода ментов, в квартире ничего не трогал. Но вот газетку прихватил. Им она все равно ни черта не скажет. А мне нужно разобраться.

Сука…крот, как крот. Очень даже хорошо нарисован. Не знал, что Лиличка столь талантливая особа.

В комнате был полумрак, я оставил включенным только торшер, но все равно рисунок мог рассмотреть в деталях. Лупился минут десять, когда вдруг заметил еще кое-что. Лиличка нарисовала своё послание прямо рядом с заметкой о каком-то съезде КПСС. Но при этом крот стоял боком, вытянув лапу вперёд. И эта лапа заходила на текст заметки. В том месте шла речь о дневнике съезда. Дневник…

Я раздражённо бросил газету на пол и снова уставился с потолок. Лиличка мнила себя великой актрисой. Она верила в наличие у себя таланта всей душой. Люди, подобные блондинке, особенно творческие, считают, что рано или поздно мир оценит их. И часто ведут дневники. Дневник… Могла ли блондинка вести дневник?

Я на полном серьёзе задал себе этот вопрос. И сразу же ответил. Да. Могла. Она ведь даже имя себе изменила на манер Лили Брик. Вернее на манер того, как к возлюбленной обращался Маяковский. Это вполне в духе актрисы. Замутить себе историю с дневником, в котором она описывает самые значимые, например, события.

Соответсвенно, можно предположить, что послание, если, конечно это – послание, а не я идиот с больным воображением, имеет двойной смысл. Блондинка говорит, мол, есть «крот». И еще есть дневник. Уверен почти на сто процентов, опять же, говорит она это мне. Воду включенной оставили специально. Чтоб в определённый момент она перелилась через край и затопила соседей. Те, естественно, прибежали бы разбираться. Нашли бы Лиличку. Вызвали бы скорую и милицию. Хотя…спустя столько времени, наверно, смысл был бы уже только в милиции. Но дело не в этом.

Так как с родственниками Лиличка связи не поддерживает, единственный человек, не считая театральной труппы, с кем она близка – я. И опять же, это вообще не секрет. Наоборот. Роман наш был на виду у ее коллег. Ментам газета, на которой что-то намалевано, не даст ни черта. Они бы ее даже не факт, что заметили. Поэтому, рисуя на полях крота, Лиличка, наверное, понимала, я могу это увидеть. С другой стороны, как она могла знать, что меня понесет к ней домой?

В общем, промаявшись еще час, испсиховавшись в конец, я плюнул на все и уснул. Просто версии в моей голове множились, как грибы после дождя, постепенно приобретая все более фантастические черты. Естественно, проснулся совсем не в то время, в которое должен. Тупо проспал. Вскочил, вытаращил глаза на часы, завернул пару фраз матом, а затем бросился собираться.

На завод примчался позже начала рабочего дня. Начальство, конечно, не опаздывает, оно задерживается. Но уж точно не в день перед приездом очень важных людей.

---