Каждому по заслугам

Людмила Мартова

© Мартова Л., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Редактор серии А. Антонова

Оформление серии Я. Клыга

Все события вымышлены.

Любые совпадения случайны.

Цок-цок-цок…

Стук когтей по паркету нахально врывался в сон, норовя прогнать его совсем. Это было некстати, потому что Нюсе снилось море. Яркое солнце заливало лагуну, в которой лениво дремали поставленные на прикол яхты и катера, отсвечивало от воды, пуская множество бликов, режущих глаза и заставляющих прищуриваться, чтобы в одночасье не ослепнуть.

Мачты, надеясь пронзить небо, лихо рвались ввысь, впрочем, быстро сдаваясь. Недосягаемое небо лишь смеялось над ними, разгоняя своей улыбкой облака, разбегающиеся в разные стороны, словно морщинки у глаз. Море и небо казались явно мудрее покачивающихся у причала яхт, кичливых и поскромнее. В отличие от последних они были вечными, а потому хорошо знали цену кичливости и скромности, богатству и бедности, добру и злу.

Кадр был выстроен идеально. Если зафиксировать его фотокамерой, получившийся снимок будет произведением искусства, практически шедевром.

Море чуть слышно било по бортам доверившихся ему яхт, напоминая, что оно тут главное. Может казнить, может миловать. Внутри своего сна стоящей на причале Нюсе ужасно хотелось поплавать, но ни направо, ни налево, насколько хватало взгляда, не было видно ни пляжа, ни просто полосы песка, чтобы войти в воду. Причалы и яхты тянулись вдоль кромки моря, и Нюся изнывала от жары и сожаления, что искупаться, похоже, не получится. А еще из-за того, что в ее руках не было фотоаппарата.

Цок-цок-цок…

Досадуя, что пляж так и не найдется, она распахнула глаза, пару раз моргнула, привыкая к полной темноте, и тут же почувствовала, как мокрый нос требовательно ткнулся ей в щеку. Нюся была уверена, что, проснувшись, даже не шелохнулась, лишь распахнула ресницы, но собака откуда-то знала, что девушка уже не спит. Нюся вздохнула и потянула с прикроватной тумбочки телефон, чтобы посмотреть на часы. Половина второго ночи.

– Тобик, давай спать, – пробормотала она жалобно, понимая, что уговоры вряд ли помогут.

К разбудившему ее цоканью, вызванному тем, что пес ходит из комнаты в комнату, примешивалось еще пыхтенье, и все это, вместе взятое, означало, что Тобику среди ночи опять понадобилось в туалет. Конечно, сделанное открытие вполне можно было проигнорировать, перевернуться на другой бок и уснуть, смирившись с тем, что утром придется убирать наваленную на кафельном полу кухни кучку, но к стуку лап и пыхтению добавилось еще и едва слышное поскуливание.

Тобик был интеллигентной собакой, сделать кучу в квартире мог себе позволить только от полной безысходности и потом очень стыдился и страдал. Мучить собаку не хотелось. Тяжело вздохнув, Нюся спустила ноги с кровати. Пес тут же закрутился юлой, радуясь ее понятливости и тому, что позор отменяется.

Август в этом году выдался жарким. Словно в насмешку над всеми народными приметами, уже после Ильина дня на город упала тридцатиградусная жара. Даже сейчас, ночью, столбик термометра показывал плюс двадцать четыре градуса, но переодеваться не хотелось, поэтому Нюся просто натянула поверх пижамы бархатный спортивный костюм, надеясь, что не успеет вспотеть.

– Пошли, оглоед, – мрачно сказала она, пристегивая поводок, и широко зевнула.

Исчезнувшего вместе со сном моря было жалко, потому что в нынешних реалиях оно ей могло только сниться. Ох уж этот Тобик. Засунув в карманы штанов телефон и ключи, Нюся вышла из квартиры, спустилась по лестнице, чтобы не громыхать в ночной тиши лифтом, который в их подъезде был с норовом, толкнула дверь и оказалась на крыльце, с неожиданным удовольствием вдохнув ночной воздух, вкусно пахнущий скошенной травой и по сравнению с дневным пеклом казавшийся свежим.

Их двор этим летом ремонтировали, и на данном этапе он был засыпан щебнем, покрупнее на проезжей части и помельче на тротуаре. В наспех натянутых на босу ногу кроссовках ей было вполне комфортно, но бедный Тобик неуклюже ковылял, поскольку острая щебенка впивалась в подушечки лап. Изверги, и когда уже закончат.

– Пойдем, Тобик, – пробурчала она и потянула мающуюся собаку к выходу со двора.

Там, перед находящейся в соседнем здании гостиницей, был разбит небольшой скверик. Выгуливать в нем собак строжайше запрещали, но идти куда-то посреди ночи Нюсе было лень, да и страшновато. Добравшись наконец до травки, Тобик уселся враскорячку, виновато глядя на Нюсю снизу вверх. Мол, ты прости, но сама видишь, как приспичило. Сделав свои дела, потянул дальше. Нюся, по опыту знавшая, что одним приседанием дело не ограничится, покорно пошла следом, давая завлечь себя в кусты.

Вообще-то Тобик, степенный и уже довольно пожилой спаниель, вовсе не ее собака. Она приглядывала за ним по просьбе его хозяина Толика, когда тому нужно было куда-то отлучиться с ночевкой. Тобик не мог оставаться один в темное время суток – сразу начинал выть, что, разумеется, не нравилось соседям. Толик – одноклассник, а позже однокурсник – был в жизни Нюси явлением постоянным, с того момента, как они пошли в первый класс, и никакие периодически возникающие хоть рядом с ним, хоть рядом с ней переменные ничего в этом раскладе не меняли.

Периодически Толик подкатывал к Нюсе вполне по-взрослому, а однажды даже сделал ей предложение, которое она с ходу отвергла, пообещав вернуться к этому вопросу после тридцати и при условии, что за это время не выйдет замуж ни за кого другого. На их дружбу отказ не повлиял, и Толик по-прежнему регулярно появлялся на пороге Нюсиной квартиры с вином, фруктами, пиццей или набором суши, потому что терпеть не мог есть в одиночестве. С той же завидной регулярностью он подкидывал ей Тобика. Против пса Нюся не возражала, вот только ночные прогулки не приветствовала. К счастью, животом старина Тоби маялся не часто, от силы пару раз в год.

По тротуару, едва видному из-за разросшихся кустов, мелькнула тень. Нюся напряглась, потому что гулять в ночи все-таки опасалась. Старенький и миролюбивый Тобик вряд ли мог служить надежной защитой. Привыкшие к темноте глаза быстро распознали, что фигура на тротуаре – женская, и в следующий момент Нюся ее узнала.

С этой немолодой женщиной, почти старухой, она периодически сталкивалась на улице или в магазине, поскольку та жила в одном из соседних домов. В каком именно, Нюсе было неведомо. Она давно обратила на незнакомку внимание, потому что у той были красные, но сухие глаза, словно она плакала так сильно, что у нее закончились все слезы. Еще она странно двигалась, приволакивая ноги, а углы рта у нее были поражены довольно сильными и практически никогда не проходящими заедами.

В общем, смотреть на женщину было неприятно, и Нюся всегда отворачивалась, считая встречу плохим предзнаменованием. Не то чтобы она была слишком уж суеверной, но в существование каких-нибудь знаков верила. Пару раз, после того как она сталкивалась с незнакомкой, у Нюси слетали заказы, а еще один раз она подвернула ногу и потом несколько дней хромала.

Было это в середине мая, и с тех пор неприятную даму она не встречала, и вот, пожалуйста. И что, спрашивается, она делает ночью на пустынной улице? Куда это ей могло понадобиться? Тобик в очередной раз присел, морда его выражала страдание. Их обоих, неподвижно застывших в кустах, не было видно с тротуара, а потому красноглазая незнакомка прошла мимо, не заметив ни Нюсю, ни собаку. В руках у нее был небольшой бидон.

Последний раз Нюся видела подобное творение советской хозяйственной мысли в квартире умершей прабабушки. Жилье готовили к продаже и выносили на помойку кучу старого хлама, в том числе такой эмалированный бидон, предназначение которого Нюсе было неясно. Мама объяснила, что в ее детстве с такими бидонами ходили за квасом или разливным молоком. Нюся попыталась это представить и не смогла. И вот сейчас неприятная незнакомка идет с бидоном по тротуару в половине второго ночи. Странно, очень странно.

Тобик, вздохнув, прошествовал дальше, и Нюся пошла за ним, размышляя, может подобная встреча считаться плохим предзнаменованием или нет. В конце концов, они же не столкнулись лицом к лицу, и незнакомка вообще ее не видела. Может, и пронесет. Главное – смотреть сейчас под ноги.

Скверик, по которому они шли, был разбит на небольшие разноуровневые квадраты, отделяемые друг от друга бетонными блоками. Поднявшись на второй уровень по небольшой лесенке, Тобик снова присел, после чего потянул Нюсю вперед и вниз, быстро перебирая лапами. Видимо, скрутивший его приступ близился к концу. Вот и хорошо, значит, можно возвращаться домой и ложиться спать.

Спустившись в последний квадрат сквера, Нюся потянула за поводок, давая псу сигнал, что хорошего понемножку. Тот же сунулся под пышный куст, пролез под ветками, натягивая поводок в струну, и вдруг на мгновение замер и тут же завыл. Господи, боже ты мой, это еще что за новости!

Лезть в заросли, разумеется, не хотелось, поэтому Нюся, стараясь не выпустить из рук впивающийся в ладонь натянувшийся брезентовый поводок, обошла куст кругом и чуть не упала, споткнувшись о что-то крупное, белеющее в темноте на давно не кошенной траве. Не хватало еще, чтобы встреча с красноглазой незнакомкой опять привела к травме.

---