Читать онлайн «S-T-I-K-S. «А» – значит атомиты»

01. Хищник

Бежать, бежать, бежать, бежать, бежать, бежать! Я не знал, сколько я уже бегу, ноги были готовы отказать в любой момент. В висках стучала единственная навязчивая мысль, не мысль даже, а паническое побуждение: “Спасайте меня, мои ноги!!!” Этой ночью я прекрасно себя чувствовал. Я питался. Было вкусно и, наконец-то, тепло. Я был охотником. Я был сытым.

Но всё изменилось в один момент: хороший фон резко превратился в отвратительный. И я это чувствовал, инстинкт самосохранения буйствовал на задворках сознания и твердил: «Беги, спасайся!»

Стоило выскочить из зоны опасного, неприемлемого фона, и я рухнул на асфальт, тяжело дыша, словно загнанный зверь. Но так валяться нельзя. Найдут и съедят. Если не такие, как я, то звери. Отполз за угол и уселся у стенки в тени.

Солнце ещё не показалось, а я уже ощущал, что обжигающие лучи светила ничего хорошего моей коже не сулят. Что со мной? Кто я? Я поднёс руки к глазам и увидел, что кожа на них болезненная, сморщенная, покрытая мелкими язвочками, как при аллергической реакции. Захотелось заплакать в голос от увиденного.

Что со мной?!

Я не такой! А какой? Какой я? Но философскую мысль беспощадно оборвали лучи солнечного света, пронзившие небосвод. Я огляделся.

В переулке стояли металлические мусорные контейнеры. Забраться в один из них? Если зарыться в кучу мусора, солнечные лучи не доберутся до моей кожи, ставшей чувствительной к дневному свету. Нет. До такой степени я ещё не погрузился в пучину отчаяния. Рядом, в стене напротив, виднелась задняя дверь, выглядевшая неприступной, но взгляд выхватил, что она приоткрыта на пару пальцев. Ринулся к ней. Дёрнул за ручку. Заперто!

Но створка чуть поддалась, а внутри звякнула цепь. Цепь? Цепь! Я снова огляделся. Солнце уже вставало. Кажется, это явление называется «рассветом». Рука моя пролезла в щель и нащупала крюк с цепью, державший металлическую дверь и не позволявший ее открыть. Минутная борьба – и крюк удалось вытащить из петли. Створка с диким скрипом распахнулась – цепь со звоном упала. Парализованный страхом, я на несколько секунд замер.

Я не знал, что мне грозит, но инстинкт самосохранения орал в голос: «Бойся!», в общем, я и боялся. Как оказалось, очень не зря.

За спиной раздалось урчание. Только не надо путать эти жуткие звуки с теми, какие издают коты. Такого звука я никогда в жизни не слышал. Если люди произносят что-то на выдохе, то это урчание вырывалось на вдохе, и голосовые связки тут были явно ни при чём. Осторожно обернувшись, я увидел мужика совсем не богатырского сложения, с обычным человеческим телом, только кожа незнакомца была неестественного мертвенного цвета, да голые мощные ноги перевиты канатами асимметричных мышц. Походил он на бомжа; смущало только, что ниже пояса одежды на незнакомце не было, а вот верхнюю часть тела прикрывала замызганная до последней стадии майка–алкоголичка, обтрепавшаяся до состояния топика.

Глаза… Глаза “бомжа” не принадлежали человеческому существу. Не осталось в них ни радужки, ни всего остального. Они были чёрными, как у какого-нибудь насекомого. Но больше всего впечатлил меня взгляд. Несмотря на произошедшие с органом зрения мутации, читались во взгляде голод и полное отсутствие интеллекта. Чтобы осознать всё это, мне потребовалась секунда. На меня охотились! Тварь, отдаленно напоминавшая человека, бросилась на меня. Единственное, что я успел сделать, – это заскочить в помещение, однако я не захлопнул дверь. Внутрь просунулась рука с грубыми заскорузлыми ногтями. Чужие пальцы вцепились в воротник моего пиджака и потянули ткань на себя. Я, ошалев от ужаса, полуобернулся, схватился за ручку металлической створки и изо всех сил потянул её на себя. Жуткое урчание повторилось, оно, как раскат грома, заставило меня вздрогнуть, но на этот раз это был дуэт! Тварь подавала сигнал своим! Подобные ей существа отвечали на зов, обещающий боль и смерть.

Через минуту я заметил, что около двери стоит метла… Знаете, есть такие мётлы, связанные из прутиков с деревянной ручкой? Она–то и приковала моё внимание, а секундой позже я увидел такой же грязный ржавый топор, притаившийся за оцинкованным ведром.

Продолжая удерживать дверь одной рукой, я попытался дотянуться до топора. Получилось это у меня далеко не с первого и не со второго раза: голодная тварь в облике человека дёргала меня, мешая вооружиться. Но в итоге все получилось и, завладев тупым и зазубренным топором, я тут же рубанул им по запястью мертвяка.

Естественно, смазанный и неуверенный удар особых результатов не принёс. Рука даже не отпустила меня.

Внезапно весь тот дикий ужас, который я испытывал с того момента, как осознал себя бегущим, отступил, на смену ему пришёл гнев, придавший мне решимости.

Во второй раз я треснул бешеного незнакомца изо всех сил, с пролетарской ненавистью, так сказать. Но удар тупым топором не заставил мертвяка разжать пальцы, хотя было видно, что рана у твари появилась серьёзная, из неё сразу начала литься тёмная густая кровь. Я саданул в третий раз так, что по гулкому помещению пошёл звук удара о кость. Цели своей я добился – руку преследователю отрубил и вытолкнул зомбака на улицу. После того, как дверь захлопнулась, я для верности зафиксировал её цепью.

Была тут и мощная самопальная задвижка из листовой стали, которую я сразу задвинул, тут же в створку кто-то врезался. Мощная дверь задрожала, несколько кусков шпаклёвки возле косяка отвалилось. Но преграда выдержала натиск голодной твари.

Наверное, впервые за сегодня я выдохнул с облегчением. За первым ударом раздался ещё один, затем ещё и ещё. Хотелось сказать, чтобы головой постучал, но решил не провоцировать монстра. Хотя… что может быть большей провокацией, чем отрубание части тела ржавым топором?

Я посмотрел на орудие труда, зажатое в моей руке, и взвесил его. Тяжёлый. Отбрасывать его в сторону, как хотел сначала, не стал. Вдруг понадобится ещё?

Стало ясно, что попал я на какое-то предприятие. Передо мной был просторный тамбур и коридор. Стены примерно мне до плеча были покрыты краской казённого ядовито–зелёного цвета, выше шла побелка. Пол выложен шершавой керамической плиткой цвета детской неожиданности. Ну да, работягам и так пойдёт. Внутри помещения никто не урчал, если исключить то, что резвый упырь продолжал долбиться в дверь, то кругом царила мрачная гробовая тишина.

Болело всё, кроме ногтей и волос. Больше всего хотелось лечь и притвориться мёртвым прямо тут, на грязной светло-коричневой керамической плитке, но здравый смысл толкал меня осмотреть предприятие и, если обнаружу другие двери, закрыть и их, чтобы спящего меня не попробовал на вкус зомби, беснующийся снаружи.

Непохоже, что у него хватит ума обойти и поискать другие входы в здание, зато упорства и выносливости у мертвяка хоть отбавляй. Тварь раз за разом бросалась на тяжёлую металлическую дверь, не жалея ни себя, ни собственных сил и не желая (или попросту не умея) отступать.

Сюрприз ждал меня буквально сразу после входа в цех. Пересидеть сколько-нибудь серьёзную осаду тут не получится, впрочем, как и скоротать в убежище солнечный день. Огромный цех, предназначенный для химчистки вещей, был буквально весь пронизан противопоказанными мне солнечными лучами, стреляющими в просторное помещение сквозь высокие окна.

Или всё же получится? Я заметил собранные жалюзи и первое, что сделал, – опустил их. На одном из окон систему заело, но это не играло для меня решающей роли, освещённым остался лишь небольшой участок цеха.

Пройдя дальше, я выдохнул свободно. Парадная дверь закрыта. Снаружи опущены рольставни, закрывающие стеклянную входную группу. Не Форт-Нокс, но чувствовалось теперь уже не в пример безопасней. Кроме клиентской зоны, кабинетов с казёнными табличками, бухгалтерии и администрации, нашлись склад с химией, комната, заваленная грязной одеждой, каморка механика, видимо, чинившего стиральные машины, и бытовка рабочих. Вот бытовка-то и предоставила мне всё необходимое. А что мне надо было? Немного. Выпить полтора литра воды из кулера и упасть на продавленный диван. Сон был похож на потерю сознания, словно свет выключили.

02. Проблеск

Уютный шорох тёплого июньского ветра, дышавшего летним зноем, не мог пробраться в салон автомобиля. Кондиционированный воздух, охлаждённый до комфортного двадцати одного градуса, был приятен, но, увы, стерилен, безжизнен, как была мертва и надежда на то, что родители Арка примут его невесту. Не сказать, что это доставляло моральные страдания, но от равновесия он также был далёк. Его переполняла злость на самого себя, она выжигала нутро, из-за чего эмоции уступали место внутренней пустоте, которая стремительно разрасталась, как запущенная злокачественная опухоль.

Ведь был телефонный разговор с отцом, в ходе которого получил предупреждение, что родительского благословения не видать как своих ушей, но нет… Ему показалось, что, когда мама увидит Лию, будет ей очарована так же, как и сам Арк. Как можно не влюбиться в неё?!

Когда он впервые увидел свою малышку Лию, то на пару минут потерял дар речи. Она даже принесла стакан воды, чтобы привести его в чувство. Но всё равно, ещё полчаса Арк мог давать только односложные ответы, за что Лия до сих пор иногда зовёт его медвежонком.