Ты волшебник, Гарри

Сергей Вишневский

Предисловие

Когда это началось?

Если честно – не могу сказать точно.

Сколько себя помню – всегда замечал эти знаки.

Когда я был маленьким, то эти звездочки мне казались забавными. Где-то красная, где-то синяя, где то жёлтая, а порой и белые попадались.

Нет, эти пятиконечные звезды, очень похожие на звездочки на фуражках советских солдат, не появлялись в воздухе. Они просто попадались мне на глаза, и я чувствовал, что это не просто так.

Со временем я начал замечать… Как бы это сказать… Начал замечать, что у каждой звезды свой цвет и предназначение. Годам к тринадцати, я понял, что красный цвет звездочки – это боль или какое-то происшествие. Зеленый – что-то хорошее. Синий – что-то плохое. Желтый – радостное или смешное. Белый… Белый цвет был возможностью кого-то спасти.

Да.

Белый был особенным, и я его никогда не игнорировал. Это позволило мне два раза вытянуть людей с того света. Первый – одернуть девушку на пешеходном переходе. Тогда у нее перед носом пронёсся огромный чёрный джип, игнорируя цвет светофора. Второй раз был с моим однокурсником. Отличник решил свести счеты с жизнью из-за заваленной сессии.

Но был еще и чёрный.

Мда.

Чёрный был… своего рода знамением, что произойдет что-то плохое. Если другие звезды я мог игнорировать, мог выбирать, то с чёрными было по-другому. Чтобы я не делал, как бы не старался – рядом кто-то умирал. Бабушка Оля, Сергей Семенович… Я делал, что мог, пытался исправить ситуацию, но… Инсульт бабушки, автокатастрофа на трассе… В общем, изменить это было не в моих силах.

Да и вы понимаете, что подросток, рассказывающий о каких-то звездочках и знамениях, которые сбываются… Ну, как бы… Да.

Был момент, когда я поверил, что я схожу с ума. Это был тяжёлый период, когда я даже пытался лечиться. Потом был период отрицания, когда я игнорировал все знаки. А потом…

Потом была молодая девчонка.

Девушка лет семнадцати шла тогда по улице пьяной походкой. Я её видел во дворе, где снимал квартиру. Поздний вечер, я иду с учебы, а она передо мной. На её чёрной куртке белые звезды. И я точно понимаю, что на ней эта куртка неспроста. Я дошёл за ней до дома, где она повернула к своему подъезду. Я тогда ещё продолжал игнорировать знаки.

Дошёл до дома, поел, со вздохом взглянул в холодильник, в котором оказалось пусто, и собрался в магазин. Выйдя на улицу, обнаружил, что рядом с соседним подъездом стоит скорая. Именно с тем подъездом, куда зашла та девчонка.

Как потом выяснил: упала за дверью в подъезд, ударилась головой и оказалась на спине. Пьяная, на спине. В итоге она умудрилась захлебнуться своими рвотными массами.

Это был тот самый момент, когда я понял, что дальше… Дальше не могу просто так их игнорировать. Тем более, на тот момент я заканчивал третий курс медицинского университета. И эта девушка… все же что-то надломила у меня внутри.

Нет, вы не подумайте – я не провидец. Я не знал, кто и где умрет. Не знал, как соблазнить девушку и не понимал, как сдать экзаменационный тест. Знаки приходили сами. Иногда по два-три в день, а порой было тихо и спокойно целую неделю.

Все бы ничего, но как вы понимаете, закончилось все…

Знаков не было долго.

Не было знаков, когда мне принесли повестку с громким названием «Мобилизация». Не было знаков, когда нас притащили в учебку. Знаков не было, даже когда я ехал в поезде на юг страны.

Это пугало.

Это пугало, настораживало и…

В общем, я потерял сон, был постоянно на нервах и не получалось расслабиться. Даже когда в поезде мужики достали водку, и я хорошенько наклюкался – не отпустило. Тревожность никуда не ушла. Камень с души не свалился.

Я плохо помню свои первые дни «там».

Постоянно куда-то ездили, кого-то перевязывал, шил… Шить приходилось часто, но ещё чаще приходилось перевязывать, пережимать артерии, чтобы снять жгут и спасти конечности, прикидывать «довезут или нет». В общем… Я, честно, даже названия населенных пунктов не запоминал. Постоянно переезжали. Полевые госпиталя в подвалах, в землянках, блиндажах. Грязь, жара, а потом холод.

Первый знак…

Первые знаки. Их было два. Первый – чёрный. Он оказался на рюкзаке, куда я скинул пожитки. Рюкзак был трофейный, и я схватил его не глядя. Скидав пожитки и переехав со всеми на другое место, я только по приезду заметил на нем две звезды. Они были чёрными, но у одной был содран наружный слой ткани из-за чего она показала белую подкладку.

А потом были мины.

Понял я это, когда, лежа на дне блиндажа, у меня над головой просвистел хвостовик и влетел в бревно, которым укрепили стену. Я тогда еще не понимал, кого и как могу спасти, но то, что чёрная звезда была на моей вещи, уже понял точно.

Помню кричал кто-то истошно, потом выл… Не знаю, от ран или от страха, но все закончилось быстро.

Глава 1

– Господи, как же я перепугалась! – женщина обняла, а затем оглядела мальчика лет четырёх. – Как ты мой хороший?

– С ним всё в порядке, но у нас подозрение на ЗЧМТ. Надо бы понаблюдать. И мы пока не слышали, чтобы он говорил, – произнесла женщина в белом медицинском халате.

– Он… он у меня мало говорит, – смутилась женщина. – Очень редко и односложно.

– Вам бы пройти обследование у психиатра, – вздохнула доктор. – Это может быть отставание или что-то врожденное.

– Да, мы обязательно пройдём, – грустно улыбнулась женщина и погладила по голове мальчика. – Пойдём, Гарри. Нам нужно успеть, пока у меня не закончился обед.

Девушка взяла за руку мальчишку, и они вышли из палаты.

Мать с ребёнком быстрым шагом покинули больницу, после чего та взяла на руки ребенка и бегом побежала до остановки. Парень глазел по сторонам, оглядывался и с интересом разглядывал окружающий мир. А он пестрил всеми красками.

Реклама на специальных экранах, люди в довольно экстравагантной одежде. Были прохожие в дорогих, даже на вид, костюмах и шляпах цилиндрах. Тут же могли стоять на остановке общественного транспорта обычные подростки в джинсах. Девушки в длинных платьях, коротких мини-юбках и опять же рядом с ними могли стоять девушки в паранже.

Когда мать с ребёнком добежала до остановки, то к нему подъехал транспорт, вызвавший у ребенка ступор.

Это был большой автобус со знакомыми сглаженными формами и очень напоминал старую версию знакомого всем «Пазика». Только этот был более вытянутый, низкий и не имел колес. Вместо них из-под автобуса выглядывали решетчатые горизонтальные диски, в которых что-то едва заметно мерцало.

– Пойдём, Гарри. Если я не успею на работу – у меня будут огромные проблемы, – потянула мальчика мать.

Ребёнок ошалело пошёл за ней, а затем, когда им уступили место спереди справа, где видно водителя, он впал в ещё больший ступор.

У водителя вместо привычных манометров и спидометров на передней панели находился огромный экран, на котором было множество показателей, датчиков и графиков, на которых выводились какие-то кривые и синусоиды. Вишенкой на торте был штурвал вместо руля.

– Нравится? – усмехнулась женщина, погладив сына по голове. – Ты всегда зачарованно смотришь на водителей.

Мальчик сглотнул, двери закрылись, и он почувствовал, как парящий автобус набирает скорость. Сначала медленно, но затем более уверенно ускорился, а после начал набирать высоту.

Гарри выпучил глаза, припал к оконному стеклу и с ужасом посмотрел вниз.

Под автобусом были дома, за ними автострады, дороги с множеством небольших машинок, за ними небоскрёбы, снова дома, огромные парки, витиеватые сооружения, и всё это не умещалось в голове ребёнка, которую он прижал к стеклу.

– Что случилось, Гарри? – спросила она, услышав тяжёлое нервное дыхание сына.

Мальчик отпрянул от стекла, уселся ей на колени с прямой спиной и уставился в лобовое стекло, где начала транслироваться траектория полёта и другие автобусы. Все они были обозначены звездочками. Тут были жёлтые, зелёные, красные и даже белые звездочки, но не было ни одной чёрной.

После минуты молчания, бешеного мыслительного процесса и неутешительных выводов о своём попадании в другой мир мальчик тяжело вздохнул, осунулся, опустил плечи и хриплым голосом произнёс:

– Бля…

Что сказать?

Можно очень много говорить с матом.

Отборным, трехэтажным, да так, что даже сам Пётр 1 позавидовал бы, но толку от этого будет ноль.

Я тогда сидел в автобусе и смотрел на звездочки. И я прекрасно понимал, что это не просто звездочки, а те самые звезды. Те, которые я всё время видел в… прошлой жизни?

В палате я офигевал от своих рук и ног. Затем начал подмечать неладное… Никаких стетоскопов, какие-то штуки похожие на пистолеты с картриджами. Потом появилась красивая женщина с приятными формами, и оказалось, что это моя мама. Потом старый растянутый ПАЗ без колес. Да, выглядел он именно как автобус из моего детства. С закругленной задницей, с окнами на потолке и круглыми фарами, но он был не обшарпанный, не грязный и не старый. От него веяло новьём, а внутри это оказалась какая-то невообразимо сложная машина, которая ни много ни мало летала.

Это окончательно выбило меня из колеи, и я дал волю чувствам, выразив их одним многогранным и многозначительным словом.

---