Через зелёный носок мир стал укромным и весь состоял из запахов и звуков. Рыбный эльф пах чешуёй, разогретой на солнце. Тиль никогда не мешал его запах. Но здесь, на острове, фея поняла, что Салмон пахнет не рыбой, а океаном, солёной водой, что с непривычки щиплет глаза. И приключениями!

Эльф пару раз негромко свистнул, словно для пробы. И вдруг стал издавать странные скрипучие звуки. Он пищал, будто пеликан Бурс проглотил сверчка, а тот взял и устроил концерт прямо в горловой сумке птицы. Салмон так звонко подвывал и чирикал, что у феи защекотало в ушах. Внезапно в воздухе пронеслось какое-то волнение. Затем шорох. Салли перестал свистеть, приподнял Утиль и усадил на что-то тёплое и мягкое.

– Ну, держись, – засмеялся эльф.

И в то же мгновение Тиль почувствовала, как всё вокруг затряслось мелкой дрожью. Она стала падать куда-то и изо всех сил ухватилась за бока рыбного эльфа. Утиль понимала, что они летят, и никак не могла распознать на ком. На бабочке? Но вместо бархатной спинки внизу было что-то жёсткое.

– Салмон, что ты придумал? Это стрекоза?

– Нет! – захохотал эльф. – Это колибри – лучший транспорт в мире.

– Колибри? – повторила Утиль звонкое слово.

– Это мой личный колибрилёт, – довольно причмокнул Салли. – Её зовут Трумби. Только не рассказывай Пенне. Ты когда-нибудь могла представить такое? Восемьдесят взмахов крыльев в секунду против наших пяти! – горланил Салмон, перекрикивая ветер.

Внезапно птица резко остановилась и зависла на месте. Утиль дёрнулась. Носок подпрыгнул, рванулся назад и чуть не свалился с головы, задержавшись на волосах. Утиль широко распахнула глаза.

Страх и ужас – вот что она почувствовала в первое мгновение. Птица застыла перед высокой колючей изгородью. Мрачные своды терновой крепости гудели, как натянутая тетива. Тревожные звуки выползали из каждой щели, каждого закоулка опасного лабиринта, вдоль и поперёк усыпанного острыми шипами. Это было ни на что не похоже, пугающе и зловеще.

Минута – и птица бросилась в зубастую пасть узкого тёмного тоннеля.

– Пригнись! – вскрикнул Салмон.

Колибри сновала между иголками, меняя направление полёта, словно нитка, которой Утиль вышивала узоры, когда рукодельничала.

Фея изо всех сил прижалась к другу.

– Держись крепче! – взвизгнул он.

Внезапно птица перевернулась вверх ногами и полетела задом наперёд.

Шипы сновали вокруг, готовые в каждую секунду пронзить хрупкие тела люменов. Теперь Утиль казалось, что она попала в лапы гигантской мастерицы, что орудует сразу тысячью острых иголок.

– Салмон! – испуганно прошептала фея.

– Не бойся, – ободрил её рыбный эльф. – Колибри – единственная птица, которая умеет выделывать такие трюки. Она – ас своего дела.

Тиль не разделяла восторгов друга. Фея зажмурилась, чтобы не смотреть, как Трумби лавирует между острыми копьями.

Неизвестно, сколько они болтались в этом смертельном лабиринте, но внезапно всё остановилось. Утиль осторожно открыла один глаз. Терновая крепость осталась позади.

– Пожалуйста, не смотри, – взмолился Салмон.

От пережитой тряски Тиль слегка покачивало. Она послушно зажмурилась. Эльф снял девочку с птицы и осторожно опустил на лист. Затем погладил Трумби по взъерошенным перьям и насыпал перед ней гору мушиных крошек, взял Тиль за плечи и развернул.

– Ну, гляди! – прошептал он.

Утиль открыла глаза, уставилась перед собой и словно онемела. Салли даже забеспокоился:

– Эй, с тобой всё в порядке?

Тиль хлопала глазами. С вышины одна за другой ровными полосами спускались радуги. Десятки, сотни радуг. Словно кто-то огромный снял их с неба, разгладил гигантским утюгом и повесил сушиться на солнце. Разноцветные полотна не просто касались земли, они текли, как реки, разделялись на полосы и уходили в её глубины.

– Как эти радуги спустились с неба? – вымолвила Утиль.

Салмон довольно хмыкнул.

– Это радужные эвкалипты – деревья с разноцветными стволами. То, что ты принимаешь за краски, – кора дерева.

– Это же чудеса, Салли… Почему ты не показал мне их прежде?

– Сама видела, – смутился рыбный эльф. – Это запретная часть острова. Её отделяет от нас стена терновника. Сюда невозможно пробраться. Если бы не Трумби, не видать нам этого места! Я нарочно приручил колибри, чтобы показать тебе это чудо. Только не рассказывай никому. Им не понравится. Мирта не разрешает летать в Запредельные Земли. Она говорит, это опасно.

Утиль кивнула и поправила волосы. От ветра они путались и лезли в глаза. И вдруг…

– Салмон! – вскрикнула девочка. – Мой носок! Я потеряла его!

Действительно, на голове феи было пусто.

Тиль бросилась искать пропажу. Она металась по эвкалиптовой роще так, словно начался пожар. Бедняжка заглянула под каждый куст, осмотрела все сучки и ямы. Но носка нигде не было. Фея ужасно расстроилась. Может, со стороны это выглядело глупо, но Тиль была привязана к своему носку, из-за которого когда-то терпела столько насмешек. Она не расставалась с ним ни днём ни ночью. Родовой носок знал все её поражения и победы, несчастья и радости. Сколько раз фея утирала им слёзы и прятала в нём свои сокровища. Эта старая вещь была её талисманом.

Друзья обыскали всё вокруг, но так и не обнаружили пропажу. Салмон переживал не меньше. Рыбный эльф чувствовал вину и беспокойство. Если бы он не потащил Утиль в Запредельные Земли, такого бы не случилось. Видя отчаяние друга, Тиль постаралась его утешить.

– Он всё равно был дырявым… Я свяжу себе новый, – всхлипывала фея. У неё плохо получалось скрывать чувства.

– Я отыщу его, чего бы мне это ни стоило! – пообещал Салли.

Внезапно лица Тиль коснулся первый солнечный луч. Она открыла глаза. Свет щекотал ноздри и слепил. Тиль даже не поняла, где находится. Узнав стены родного домика, она потрогала волосы, словно хотела убедиться, что всё произошло во сне.

Но ни носка, ни друга нигде не было.

За окнами разгорался новый день. Фея не мешкая отправилась к океану. Может быть, Салли уже вернулся! Рыбный эльф жил на отмели, в покинутой раковине.

– Салмон, Салли, – жалобно позвала она, заглядывая в своды причудливого жилища.

Осмотрев побережье, Тиль поспешила к лесному озеру. Огромная чаша воды, словно гигантское стекло, брошенное великанами, лежало в кратере уснувшего вулкана. Оно светилось, будто глаз, со всех сторон окружённое лесом, как длинными ресницами.

На другом берегу шумно галдели розовые фламинго.

Может быть, Салли там?

Утиль заглянула во все тайники и заросли, где летала с эльфом.

За время их дружбы фея выучила несколько слов на рыбьем наречии. Она опустила голову в воду и прокричала имя друга. На её зов быстро приплыли две хищные рыбины. Это были голиафы Босхи и Барри. Их страшные зубастые пасти больше не пугали Тиль. Неделю назад Салмон лечил зубы их малышам. Мальки сломали клыки, охотясь на крокодила.

Рыбы неспешно покачали головами.

– Раз Салмона нет здесь, – всхлипнула фея. – Значит, он там…

Крылья сами понесли Утиль к терновой крепости. Она застыла около опасных шипов и осторожно потрогала их. Длинные иглы были острыми, как ножи. Нет, самой ей ни за что не пробраться в Запредельные Земли. Сейчас Тиль не могла даже вообразить, как Трумби удалось пронести их туда и вернуть обратно целыми и невредимыми.

– Трумби! – вдруг воскликнула девочка. – Надо разыскать её!

Как она не догадалась об этом сразу?!

Утиль решительно повернула назад и вскрикнула от неожиданности. Её глаза встретились с диким взглядом звериной феи.

– Ага! – догадливо проревела Бестия. – Вот оно что!

– Бест…

Пыльные мошки градом посыпались из глаз Утиль. Мохнатая фея тут же разразилась чиханием.

Наплакавшись и начихавшись вдоволь, подруги одновременно затихли. Бестия схватила Утиль за руку и поволокла прочь от терновника.

– Рассказывай, – приказала она. – Я с самого утра слежу за тобой. Давай!

Утиль не могла больше молчать. Слова хлынули из неё, как вода из водопада на скалистой границе острова. Подруга слушала не перебивая.

– Всё ясно, – наконец пробасила мохнатая фея и нахмурилась. – Мы должны рассказать всем.

– Но Салли просил меня молчать, – всхлипывала Тиль. – Это его секрет. Я обещала!

– Если хочешь увидеть Салли живым и спасти его, тебе придётся нарушить клятву!

– Спасти? – Голос Утиль дрожал.

– За терновой изгородью живут дикие племена. Аборигены этого острова – уйвы.

– Уйвы? – повторила Утиль, и её глаза расширились от ужаса. Она замотала головой. – Мы никого не видели…

– Их нельзя увидеть, пока они сами не захотят, – перебила её Бест. – Уйвы осторожны и не показываются чужакам. Их очень и очень много. Запредельные Земли – их владения.

Утиль беспокойно потеребила волосы на макушке, но, так и не обнаружив на голове носок, бессильно опустила руки.

– Они злые? Уйвы что-то сделали с Салмоном? – выдохнула она.

– Нет, – отрезала Бестия. – Они ничего не сделали и не сделают. Этим и опасны.

– Почему? – не поняла Тиль.

– Долго объяснять, – отмахнулась Бестия. – Времени в обрез! Пусть Мирта расскажет тебе. Видишь ли, терновый лабиринт возведён с её мудрого согласия. Медлить нельзя, летим скорее!

Звериная фея сорвалась с места, и они понеслись к Драконьему Дереву.

Глава 3
Совет драконьего дерева

– Трумби, – покачала головой Пенна. – Я должна была догадаться! В тот день, когда пропал Салли, перья на спине этой плутовки так топорщились, что я опасалась, не началась ли у неё птичья чума.

---