Откуда это в тебе взялось

Виенна Фараон

Моим помощникам в духе Коннору, Код и Бронкс. Вы – все, что есть хорошего в этом мире.

Vienna Pharaon

THE ORIGINS OF YOU: How Breaking Family Patterns Can Liberate the Way We Live and Love

Copyright © 2023 by Vienna Pharaon Published by arrangement with Folio Literary Management, LLC.

© Цветкова Е., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

От автора

Я написала эту книгу благодаря многим клиентам, которые нашли в себе смелость поделиться своими историями. Иногда для конфиденциальности я объединяла черты нескольких в одном герое. Дух правды сохранен везде. Я позаботилась о том, чтобы любые внесенные изменения по-прежнему соответствовали истории конкретного человека.

Темы главы 7 – жестокое обращение, суицид и серьезные проблемы с психическим здоровьем. Пожалуйста, учитывайте это при чтении.

Надеюсь, что в книге вы найдете ту или иную частицу себя. Я не в силах охватить все. Перемены происходят по-разному, бросая вызов каждому из нас. Откровения, которые вы прочтете, могут казаться дестабилизирующими или создавать новую динамику в вашей семье. Если вы восстанавливаете отношения, рекомендую делать это при поддержке профессионального психотерапевта. Это особенно важно для тех, кто работает над исцелением своей прошлой травмы. Если вы пережили психоэмоциональную травму, лучше обратиться за помощью к специалисту.

Введение
Семья происхождения^[1]

Мне было пять лет, когда в семье разыгралась драма.

Долгое время я не понимала, насколько она повлияла на мои отношения, на всю мою жизнь. Помогли образование в области психологии, практика, а также искреннее желание увидеть последствия детской травмы. Я смогла взять под контроль свою роль в отношениях, извлекла ценные уроки, которыми и поделюсь с вами.

Но обо всем по порядку.

Это был прекрасный солнечный день лета 1991 года. Я играла с браслетом, пытаясь сделать из него модную серьгу-обруч, когда услышала громкий голос отца из-за закрытой двери спальни. Гнев отца всегда пугал меня. Он был из тех, кто любил доминировать в разных ситуациях: его сила и контроль были угрожающими и манипулятивными. Радость от моего крутого «ювелирного проекта» сразу же испарилась.

«Если уйдешь, можешь уже не возвращаться!» – кричал он моей маме.

Эти слова пронзили меня. Я никогда не видела такой ярости, направленной на кого-то, кого я любила, на кого-то, кого должен был любить он: если уйдешь, можешь уже не возвращаться.

Через несколько минут мама уже была наверху и поторапливала меня, чтобы я быстро собрала сумку. Не было времени, чтобы переварить происходящее. Я знала только то, что мы уезжаем.

Мы забрали бабушку по материнской линии и отправились к ней домой. Раньше мы заезжали туда по пути к морю, где я любила купаться, строить замки из песка, по дороге лакомилась мороженым. Мне еще не приходило в голову, что «дом бабушки» на этот раз означает не просто остановку. Это был пункт назначения.

Добравшись, мы хотели отдохнуть после жаркого дня. Но вскоре позвонил отец. Он потребовал немедленно передать трубку маме. Бабушка решила иначе. Вскоре мы все бежали к соседям. Не было времени на обдумывание. Надо просто бежать.

Примерно через десять минут подъехали отец и его брат, мой дядя. Мы издалека наблюдали, как они колотили в дверь, обходили дом и пытались уловить хоть малейшее движение внутри. Припаркованная машина мамы была явным признаком того, что мы недалеко. Я помню, как очень осторожно высовывала голову из-за подоконника. Папа и дядя выглядели всего лишь фигурками, но я все равно чувствовала их ярость.

Я хотела позвать отца, но боялась. Пряталась вместе с мамой, одновременно думая: «Папа, я здесь».

Через несколько минут к дому бабушки подъехала полиция. В голосе мамы звучал страх, когда она потребовала, чтобы я спряталась с ней в шкафу. Это происходило на самом деле. Мне было приказано не издавать ни звука. Затем раздался до боли знакомый стук. Сосед открыл дверь двум разгневанным мужчинам и паре полицейских. Офицеры задавали вопросы, в то время как из уст дяди и отца лился поток обвинений. Они знали, что мы были внутри, но сосед не дал им войти.

«Я ведь могу как-то изменить это, – молилась я, слушая гнев. – Я просто хочу, чтобы с родителями все было в порядке».

Но не было способа сделать счастливыми обоих моих родителей. Не было способа общаться с одним, не причинив боли другому. Так казалось. Не было способа остановить разлад.

Мама и я неподвижно сидели в шкафу, держась за руки.

Тогда у меня не было слов, чтобы описать это. Но именно в тот момент образовалась рана моей безопасности. Я и понятия не имела, насколько долго произошедшее будет держать меня в плену.

Родители старались изо всех сил, но они не смогли защитить меня от своей ярости. Мне никогда не угрожали физически, но семья «трещала по всем швам». Хаос стал постоянным. Я видела, как схлестнулись двое взрослых людей. В их действиях были угрозы и манипуляция, паранойя, жестокость, стремление подчинять, страх. Они пытались скрыть это от меня, но я все видела, чувствовала, переживала вместе с ними. Мой мир внезапно стал опасным. Два человека, которым я доверяла быть моими защитниками, были так заняты борьбой друг с другом, что на какое-то время выпустили меня из поля своего зрения.

Я поняла, что должна сама себя обезопасить.

Я попробовала стать миротворцем и сохранить семью. Сложная задача для пятилетнего ребенка. Не подозревая, что это никак не входило в мои обязанности, отдала этому всю себя. Я стала великолепной актрисой. Я видела, что мои родители не всегда спокойно воспринимают, когда со мной что-то не так, поэтому всегда говорила: «Я в порядке». С единственной целью – не усложнять им жизнь. Я всегда пыталась угодить, говоря то, что они хотели услышать. Поддакивая, никогда не говорила о своих желаниях. Я стала ребенком без личных потребностей, пытаясь стать исключительной и отвлечь родителей от семейной драмы.

Моя рана безопасности (подробнее об этом на следующих страницах) так и осталась незалеченной. Она бессознательно управляла моей жизнью. Я всегда была начеку, готовясь потушить любой «пожар»: у родителей, у друзей, в моих собственных отношениях. Лишь спустя годы я поняла, что роль миротворца была ошибочной и привела к негативным последствиям. Но до этого я лишь угождала другим. Позже пришлось менять привычку, чтобы стать подлинной (аутентичной) в отношениях.

Я так не хотела допустить того, что случилось с родителями, но в итоге воссоздала все, чего так боялась. Я боялась оказаться на месте матери и начала контролировать саму себя. Я хотела быть достойной, угождая людям, но в итоге стала уязвимой. Моя неприступность скрывала мою подлинную натуру. Я создала образ «крутой девчонки», которая всегда на высоте, но из-за него не могла раскрыть то, что на самом деле чувствовала, не могла проявить свои желания. Я застряла в своих личных и профессиональных отношениях, живя по тем самым шаблонам, которые поклялась никогда не повторять.

Когда я начала ходить к психотерапевту, то ничего этого не видела. Была убеждена, что главная задача – «улучшить качество общения и устранить конфликты в отношениях». Я обнаружила, что у меня необъяснимые разногласия с людьми во всех сферах моей жизни – с друзьями, коллегами и особенно с мужчинами, но никогда не думала, что причины этого – в детстве. «Я пережила это, – говорила я себе. – Я сохранила мир».

В глубине души я точно знала: корень проблем – в том наполненном ужасом дне. Все сводилось к семье происхождения и ране безопасности, которую получила тогда. Я начала изучать себя через призму семьи и наконец обрела понимание и свободу.

Внезапно, с этой новой точки зрения, моя жизнь обрела смысл. Я увидела, насколько сильно повлиял на меня детский опыт. Но долгие годы пыталась не замечать полученную тогда рану. Пыталась быть тише воды, ниже травы, лишь бы не было стресса.

Стараясь не быть источником стресса для других, я причиняла больше боли себе. Забыв о детстве, портила свои отношения, когда стала взрослой. Я пыталась быть «крутой девчонкой», но это был всего лишь защитный механизм. Попытки избежать боли и обезопасить себя привели к противоположному эффекту. Скрывая, что я на самом деле чувствую и хочу, я подавляла конфликт только для того, чтобы он возник снова в другом месте. Прячась от своей боли и раны – даже не видя, что есть что-то, требующее моего внимания, – я не стремилась исцелиться.

Изучив опыт сотен клиентов за пятнадцать лет работы семейным терапевтом, поработав над собой, я поняла, что так быть не должно. Детские раны еще не означают, что мы обречены повторять одни и те же паттерны (шаблоны поведения). Нужно сделать паузу, чтобы понять, откуда же эти раны. Поняв, что в наших силах сделать иной выбор, мы исцелимся. Наши истории сами по себе могут стать дорожной картой к нашему исцелению, если мы захотим на них посмотреть.