– Скучаешь? – облизнула губы и оттолкнулась от двери, решившись на активные действия.

– Вообще-то, нет, – Дэн усмехнулся и бросил на меня совершенно незаинтересованный взгляд. – Ты?.. Напомни, как тебя зовут.

– Ева, – проглотила обиду: он даже имени моего не запомнил…

– Ева, поезжай домой. Хорошим девочкам пора спать.

Дэн совершенно не воспринимал меня всерьез. Вероятно даже, считал глупой малолеткой. Но я не маленькая, совсем не маленькая! И не дура, соответственно!

– А если я плохая девочка? – подошла опасно близко: совсем немного осталось и можно коснуться широкой мужской груди. Смело вздернула подбородок – черту все и даже инстинкт самосохранения!

– Плохая? – вкрадчиво шепнул, делая последний шаг, невесомо касаясь моих бедер своими, осторожно беря пальцами мой подбородок.

От Дэна приятно пахло алкоголем, сигаретным ментолом и туалетной водой. Что-то легкое, цитрусовое, немного сладкое, но горчило в конце, на самом кончике обоняния. Внутри полыхнуло, дыхание перехватило, а голова совсем закружилась. Это в комнате так жарко или его тело пылало? В ногах разлилась странная слабость, а щеки тут же предательски вспыхнули. Я знала, что такое сексуальное возбуждение. Знала свое тело. Занималась петтингом, но никогда раньше…

– Девочка, – снисходительно начал, – я жду кое-кого и, боюсь, ей может не понравиться твое присутствие, так что, – обошел меня и распахнул дверь, – прошу. – Дэн показательно взмахнул рукой, отправляя меня на выход.

Противный комок из обиды и злости оцарапал горло: остаться – значит, навязываться; уйти – проявить слабость. Меня ведь попросту вышвыривали, как вшивого котенка. Я откинула гриву медных волос за спину и неспешно прошла к выходу, соблазнительно покачивая бедрами, но, поравнявшись с Дэном, едко бросила:

– Желаю дрянной ночи.

– Взаимно, – улыбнулся он. Мои потуги выглядеть не уязвленной поклонницей, а непробиваемой стервой явно забавляли Казанцева.

Домой вернулась в расстроенных чувствах и настроение не изменилось ни к утру, ни днем. Я бродила по супермаркету со списком, составленным матерью, и крутила хвосты морковкам, представляя, что это Лерка. Если бы не она, Дэн точно влюбился бы в меня! Печально вздохнув, поставила в корзинку молоко и сметану, потянулась за йогуртом, но тревожно замерла, услышав знакомый возмущенный голос. Нет, судьба не может быть так жестока! Неужели и здесь Гончарова?! Та эмоционально выясняла отношения по телефону, потом с силой бросила мобильник в сумку, громко фыркнув.

Если у нее не было еще одного ухажера, то провинившимся был Денис. Вероятно, вчера она так и не смогла выбраться, а когда удалось, столичный мажор уже испарился. Не удалось Лерке подцепить его на интим.

– Привет, – поздоровалась, мило улыбаясь. Свой выход не пропущу!

– Привет, – Лерка одарила отсутствующим взглядом. Видимо, до сих пор вела диалог с Дэном, да и на сумку посматривала. Ждала звонка? Или сама думала перезвонить?

– Классная вечеринка была, да?

– Да уж, – кисло согласилась, – классная.

– А какие парни! – я мечтательно закатила глаза и даже облизнулась, как сытая кошка. – Дэн Казанцев офигенный. Мы с ним круто затусили, – сексуальный подтекст вложила, чтобы она даже со своими тугими мозгами все поняла.

– Врешь! – воскликнула Лерка, покраснев, как помидор.

Я фыркнула и склонилась точно к ее лицу. Я выше и горжусь этим.

– Дьявольские крылья в паху – это нечто. Да Дэн и сам дьявольски хорош.

– Да пошла ты! – Лерка стремительно развернулась и выбежала из магазина.

Я подавила противный внутренний голос, вопивший, что поступаю плохо, очень плохо. Но ему велено было заткнуться. В любви и на войне все средства хороши! А месть вообще блюдо восхитительно вкусное. Пусть Казанцев убирается в свою Москву со спермотоксикозом!

Увы, у Дэна были другие планы. Уже вечером, когда мы с Викой выгуливали в парке моего кокер-спаниеля Герцога (пока мне разрешено гулять только с собакой) расплата за ложь настигла. Правда, я не сразу догадалась, какую цену за это придется заплатить. Я без энтузиазма слушала излияния Вики по поводу гудевшей с похмелья головы и паре поцелуев с одним из дружков Паши Савельева.

Черный «Форд Эксплоер» резко затормозил на пешеходном переходе, заставив нас отпрыгнуть обратно на тротуар. Герцог разразился диким лаем, бросаясь под колеса нарушителя правил дорожного движения. Я оттащила его за поводок. Стекла были опущены, и я сразу поняла, кто приехал. И по чью душу.

– В машину, – тихо скомандовал Казанцев.

Я сглотнула и испуганно переглянулась с Викой. – Села в машину, – повторил, словно пригоршней льда в лицо бросил.

Я передала поводок подруге и шепнула:

– Прикрой.

Вика ошарашенно переводила взгляд с меня на водителя и пыталась удержать обеспокоенного Герцога. Мой мальчик волновался за хозяйку, а я, между прочим, тоже.

Мы ехали молча. Дэн даже взглядом меня не удостоил. Ну не убивать везет в самом деле! Он не псих, наверное. В светлой рубашке, с закатанными рукавами, со стильной стрижкой и кожаным браслетом на запястье Дэн был похож на ожившую девичью мечту. Мышцы на руках проступали четким рельефом, когда легко и умело правил огромной машиной. Хорош мерзавец, хорош! Я все еще злилась за вчерашнее динамо, но готова простить, не задумываясь.

Дэн, остановился и заглушил мотор в зарослях деревьев, на самом дальнем из наших озер.

– Какого хрена тебе от меня нужно?

Я вздернула бровь. Вообще-то это он увез меня из города!

– Что ты привязалась ко мне? Бегаешь, как собачка дрессированная! – Казанцев осмотрел меня придирчиво и, явно оставшись недовольным, бросил: – Рыба-прилипала.

– Рыба твоя Лерка, – буркнула я.

– Кстати, о ней. Ты какого наговорила ей всякой херни?

Я молчала.

– Что молчишь, м?

– Пошутила, – едко сказала, но улыбнулась приторно мило. – Сегодня разве не день дурака? – вдобавок еще невинно хлопнула длинными ресницами.

– Стерва-самоучка, значит?

Я только плечом дернула, решив, что благоразумно будет промолчать. За словом я никогда в карман не лезла, но слишком велико напряженно в сумраке салона. Бретелька сарафана неожиданно соскользнула, открывая обзор на аппетитную, видневшуюся в декольте грудь, а мой летний наряд отчего-то именно сейчас показался слишком коротким, слишком провокационным.

– Сейчас ты позвонишь Лере, – Дэн смотрел тяжело и опасно, но держался в рамках закона. Он достал телефон и протянул мне, – расскажешь правду и извинишься. Ок?

– Никому я не буду звонить, – наотрез отказалась. – И извиняться не буду, – демонстративно отвернулась к окну.

– Значит, ты все еще плохая девочка? – с угрожающей мягкостью поинтересовался Казанцев.

Я вздрогнула от двоякости как тона, так и значения вопроса, и медленно повернулась. Взгляд Дэна лениво скользил по моим ногам, особо задерживаясь на бедрах, затем неспешно поднялся к груди. Тонкие губы дрогнули в улыбке, а в глазах хищный блеск.

До лица взгляд Казанцева так ни разу и не дошел.

– Может быть, – шепнула пересохшими губами, хотя хотела сказать совсем другое. Что именно? Не знаю. Возможно, что совсем не плохая, а самая что ни на есть обычная. Но… Дэн ведь мне нравится. Взрослым парням нужно это. Да и я давно не маленькая. Уже совершеннолетняя.

Казанцев зажал рычаг под сиденьем и отодвинулся до упора, затем резко подхватил меня под ягодицы, усаживая себе на колени. Агрессивно огладил бедра, ныряя крупными ладонями под юбку, и шепнул:

– Ты этого хотела?

Да, наверное. Я ведь мечтала, что окажусь с ним вот так: вдвоем, в теплой тишине, интимной темноте… Дэн с ума сводил. Я и сама не понимала, как умудрилась запасть на парня, которого и видела-то, считай, издалека только. Который не смотрел в мою сторону. А сейчас глаз не отводит. Они у него потрясающие, зелено-голубые – я таких никогда не видела. А взгляд какой… Сердце сладко заныло. Сейчас Дэну нравилось, что я наврала Лерке. И что плохая девочка тоже нравилось.

Я сама поддалась ему навстречу: взяла в руки красивое лицо, уколовшись о легкую щетину, и робко поцеловала. Его губы были мягкими и пахли мятной жвачкой. Аромат сладких цитрусов вскружил голову, прошибая запреты первыми страстными импульсами. Дэн стремительно перехватил инициативу, превращая нежный первый поцелуй в необходимость и нужду. Прикусил мою губу, жадно исследуя меня, зарываясь пальцами в волосы, больно, жарко, сладко. Я потеряла все моральные ориентиры.

Юбка сарафана давно задралась, а вверх Дэн резко потянул вниз, оголяя высокую грудь. Телом я могла гордиться: созревшее, давно избавившиеся от подростковой нескладности.

– Расстегни, Ева, – попросил интимным шепотом, и я подчинилась: трясущимися от возбуждения пальцами сначала одну пуговицу рубашки, затем вторую, на третьей Дэн не выдержал и сорвал ее через голову. – Ты красотка, – сжал острые соски, затем подцепил один зубами.

– А-аа, – простонала от болезненного удовольствия. Оно совершенно не связано с физиологией, но чувства внутри искрились и горели. Необыкновенно. Никогда не испытывала подобного. Вероятно, это и есть близость с любимым мужчиной.

Дэн сжимал мои ягодицы, нежно задевая промежность, но не срывая трусики. Возбужденный, горячий, с жаркой испариной над верхней губой. Казанцев с силой вдавил меня в свой пах: внушительный и жесткий бугор на джинсах таранил разгоряченную нежную кожу.

– Я хочу тебя, малышка, – шепнул Дэн. – Очень хочу.

---