– Отсюда гвардия императора не выносит утварь и золото, священники довольны и весьма упитанны, – кардинал сегодня был более спокоен, чем вчера, поэтому всего лишь запоминал и проговаривал со мной моменты, возмущавшие его.

– Я поинтересовался у местных прихожан, этот собор отдан одному из аристократов из свиты правителя, который внезапно решил принять на себя сан священнослужителя, – тихо ответил я ему, – всю жизнь купался в роскоши, а тут, видимо, решил посвятить себя богу.

– Ты видел количество прихожан и чашу для пожертвований? – также негромко ехидно ответил кардинал, – не думаю, что он отказался от своих привычек, поскольку всего за несколько утренних часов чаша доверху наполнилась серебром и золотом.

– Ну и его всего раз видели здесь, когда налагали сан, – хмыкнул я, – остальное время, говорят, он проводит во дворце василевса.

Вид кардинала, который и без этой информации только что не истекал ядом на местные порядки, и вовсе стал злым. Его губы сжались, лицо окаменело. В таком состоянии мы и прибыли во дворец, а затем и в переговорный зал, где пришлось подождать прибытия Алексиоса III Ангелоса, его жены и, собственно, патриарха Георгия.

Для василевса даже принесли небольшой трон, на который он сел, возвышаясь надо всеми нами. Смотрелось это весьма комично, поскольку зал был весьма небольшим и простого кресла тут было достаточно, чтобы показать свой статус. Но, видимо, не для этого человека.

– Добрый день, кардинал, епископ, – Алексиос внимательно посмотрел на нас, – предлагаю приступить к переговорам. Вы готовы зачитать волю папы?

Кардинал Конти поднялся на ноги, достал свиток и стал читать. Для меня ничего нового там не содержалось, основное мне и так на словах уже было ранее сказано, впрочем, оно было неинтересно не только мне. Василевс при прочтении откровенно скучал, патриарх поглядывал на него, когда звучали слова «уния» или «объединение», единственная, кто высказывал хоть какую-то заинтересованность, так это жена императора – Евфросиния Дукаина Каматера. От попыток выговорить местные имена у меня порядком сводило челюсть, но нужно было привыкать, чтобы подтягивать своё произношение до хорошего уровня.

– Мы внимательным образом выслушали вас и сегодня посвятим день консультациям, – дослушав кардинала, произнёс Алексиос III, – предлагаю встретиться завтра в это же время.

Я услышал, как у кардинала скрипнули зубы, но тем не менее он наклонил голову.

***

20 октября 1197 года от Р.Х., Константинополь

– Кардинал Конти, думаю, это бессмысленные переговоры, если их вообще можно такими назвать, – мы вышли из дворца с очередной бесполезной встречи, на которой, обменявшись всего несколькими предложениями, василевс опять отправился думать над ответом. Это продолжалось уже третий день и становилось больше похожим на издевательство, чем на реальные переговоры о церковной унии.

– Я это прекрасно понимаю, Витале, – он пожал плечами. – Папа, видимо, знал, что так и будет, поэтому и послал меня.

– Тут я соглашусь с его выбором, – лизнул я его самолюбие, – выдержкой и тактом, которые вы демонстрируете на встречах, мало кто обладает.

Симбионт в голове внезапно резко усилил восприятие звуков, и я услышал, как где-то сверху, над нашими головами, тренькнула тетива. Не раздумывая, я, лёжа на носилках, резко дёрнул за рукав своего спутника, заставляя его этим сменить положение тела. Тут же один арбалетный болт ударил его в левое плечо, а второй просто звякнул где-то по булыжникам мостовой.

– Закрыть кардинала! – заорал я на матросов, которые в первую секунду не поняли, что произошло. Только мои слова привели их в чувства, и возле нас сначала с боков сомкнулись щиты, затем они поднялись и над головами.

Когда в черепаху протиснулся белый от волнения городской страж, чтобы удостовериться, что с нами всё в порядке, я поинтересовался у него:

– Это может быть тоже весёлая и невинная шутка?

Тот покачал головой.

– Ещё с прошлого раза мне обещали найти виновного, и где он? – я сплюнул на мостовую. – Идите ищите тех, кто покушался на жизнь легата папы!

Он кивнул и выбрался наружу, а мы таким построением дошли до нашего временного пристанища, дворца синьора Бадоэра.

Глава 2

Вечером, за ужином, к нам присоединились старшие офицеры с «Елены», которые пришли проведать меня, заодно рассказав, как идёт ремонт корабля. Всё шло по плану, и были твёрдые надежды закончить его через четыре-пять дней, что, конечно, не могло не радовать. Я приказал им, как только всё закончат, сразу готовить бригантину к отходу, запасаясь всем необходимым, они, конечно же, согласились, что местное гостеприимство слишком горячее, чтобы продолжать испытывать судьбу. Два дня назад была предпринята ещё одна попытка поджечь корабль, закончившаяся ничем, и об этом я тоже говорил на встречах с византийским императором, прося принять меры, чтобы были найдены ответственные за поджоги и попытки убить нас. Он грозился, обещал найти и покарать, но, судя по всему, абсолютно ничего не делал для этого, поскольку даже сегодняшнее нападение на кардинала показало, что дальше оставаться в городе просто опасно. Об этом я ему прямо и сказал, когда мы остались за столом вдвоём.

Он задумался и пожал плечами.

– Хорошо, я планировал ещё неделю посмотреть, как нас будут мариновать, но если появилась прямая угроза жизни, то я соглашусь с тобой, завтра попробую надавить, чтобы император принял решение. Хоть какое-то.

Я громко, недоверчиво хмыкнул.

– Да и Витале, – он поднялся из-за стола и наклонил голову, – я не успел поблагодарить тебя, но очень ценю, что ты спас меня сегодня от покушения. Синяк расплылся на всё плечо, но, если бы не кольчуга, которую ты велел надеть, я бы лежал сейчас в кровати раненый, и о ни каких переговорах точно речи бы не могло идти.

– Не стоит переживать, кардинал Конти, – отмахнулся я от его благодарностей, – мы братья по вере, и я к тому же ответственен за вашу безопасность, так что это довольно явный сигнал, что нам здесь не рады.

– Я уже понял, что в Константинополе всем заправляет императрица и знать, а император лишь марионетка на троне, – тяжело вздохнул он, – алчущая лишь золота и развлечений. Договориться с ним нет ни малейшего шанса.

– Тогда, может, отложим визиты? – поинтересовался я.

– Завтрашняя встреча покажет, – нехотя ответил он.

– Смотрите сами, кардинал, легат вы, вам и отвечать перед Святым престолом за переговоры с Византией, – всё, что мне оставалось, – это поддержать его.

***

– Прошу дать письменный ответ на предложение Святого престола, – кардинал был абсолютно спокоен, мне нужно было этому поучиться. Несмотря на все попытки греков вывести его из себя, он сохранял хладнокровие и выдержку. Чего нельзя было сказать обо мне. Гормоны юношеского тела, щедро сдабриваемые симбионтом, заставляли всё происходящее принимать близко к сердцу, и поэтому я то бледнел, то краснел, то сжимал кулаки от злости, но молчал и не мешал спутнику придерживаться выбранной им линии поведения.

– Такого ответа сейчас мы дать не можем, – в который раз василевс уклонялся от вопроса, заданного прямо, – возможно, ещё пара дней понадобится нам на размышления.

– Или неделя, – добавила императрица, цинично улыбнувшись.

– Или неделя, – согласился Алексиос, с усмешкой переглянувшись с супругой.

– К сожалению, я не располагаю временем, чтобы так долго ждать, – спокойно ответил кардинал, – поэтому готов потерпеть лишь ещё несколько дней.

– Вы легат, – голос императора похолодел на несколько градусов, – будете ждать столько, сколько мы изволим думать. Или хотите убыть без ответа?

Кардинал поднялся со стула и лишь слегка наклонил голову.

– Продолжим переговоры, ваше императорское величество, через три дня.

Алексиос лишь пожал плечами и махнул рукой, давая понять, что встреча окончена.

Охрана помогла спустить меня со стула и уложила на носилки, после этого мы с кардиналом Конти отправились по знакомому маршруту обратно вниз. По устоявшейся уже привычке мы внутри дворца не обсуждали ничего, а делали это только вернувшись в квартал венецианцев.

– О, смотри, чудо-юдо какое в носилках, рядом с латинянином.

Внезапно я услышал громкий разговор на русском с явным новгородским говором справа от себя, когда мы проходили через очередной переход.

– Уродлив, как пёс шелудивый, – согласился с ним другой голос, говоривший на том же языке, – хотя говорят, что это какой-то очень важный венецианец. О корабле, на котором он прибыл, каких только баек люди не рассказывают.

Я приказал матросом остановиться и повернул голову в сторону говоривших обо мне гадости. У стены стояли четыре неплохо одетых, хоть и не по местной моде, бородатых мужика.

– Может, вам языки укоротить, чтобы не лаяли на каждого встречного? – спросил я на русском.

У них от моих слов у них глаза на лоб полезли, и спесь мгновенно слетела с лиц. Они стали кланяться в пояс и извиняться за своё невежество.

– В качестве извинений сегодня вечером приходите ко мне в дом, – покачал головой я, – в квартале венецианцев спросите про меня, любой покажет дорогу.

– Хорошо, сударь, – все четверо ещё раз низко поклонились.

Вернувшись к кардиналу Конти, я на его вопрошающее выражение лица ответил.

– Русские купцы, ничего для вас интересного.

Он благодарно кивнул, и мы пошли дальше к выходу.

***

---