– У тебя губы как раз для минета, – замечает он, и я едва не расцветаю от его комплимента, но потом твержу себе, что я больная и ненормальная, а он тем самым хотел меня оскорбить.

– Заткнись, – бурчу я, и он улыбается.

– Хочешь мне отсосать?

– Да ни за что. – Я задираю подбородок, изображая надменную принцессу.

Каково было бы сосать член? Девчонки так делают. Постоянно. Однажды я нашла журнал в комнате Йейтса и утащила к себе. В нем были фотографии голых девушек. Парочек, заснятых в процессе. Его член в ее вагине. Его губы возле ее соска. Его член у нее во рту, а она смотрит на него снизу вверх наивным взглядом, сунув пальцы себе между ног.

Я думаю об этом, и внутри разливается пьянящее тепло, приносящее слабость.

А может, виной тому шампанское.

– А вдруг тебе понравится, – говорит парень с намеком на улыбку. У него идеально ровные зубы. Готова поспорить, что он очень красив, когда улыбается по-настоящему.

Хотя я почти уверена, что улыбается он редко.

– Не понравится, – уверенно отвечаю я.

– Ты когда-нибудь это делала?

Я яростно мотаю головой.

– Давай я буду у тебя первым.

– Нет. – Я толкаю его в плечи, но он не сдвигается с места.

– Да брось. Твоя мать – шлюха моего отца. А ты могла бы стать моей. – Парень кивает в сторону закрытых дверей в темном коридоре. – Как я уже сказал, они сейчас в одной из комнат. Готов поспорить, твоя мать стоит перед ним на коленях, – насмехается он. – Спорим, она глотает всю его сперму до последней капли. Ты могла бы сделать то же самое для меня.

– Иди ты к черту. – Его слова наполняют меня яростью, но в то же время немного волнуют. Я никогда не думала о сперме и о том, чтобы глотать ее, как и о члене у меня во рту, во время разговора с парнем. Еще никто и никогда так со мной не говорил.

Никто.

Он смеется.

– Сама туда катись. У тебя сумасшедшая семейка.

– Хм, а я думаю, что у тебя, – отвечаю я, упираясь бедрами в его бедра, чтобы оттолкнуть.

Но это совсем не помогает. Только напоминает о том, что он возбужден. И я невольно думаю о том, что он возбудился из-за меня.

Некоторые из моих подруг уже занимались сексом. Лана занялась им с Дэвидом в спортивном зале во время танцев по случаю окончания восьмого класса. Потом она рассказывала, что у него такой большой член, что она всю неделю ходила как-то странно. Мне было трудно ей поверить, но я промолчала.

А теперь мне любопытно. Похоже, у этого парня тоже большой член, хотя мне не с чем сравнивать. Мне хочется увидеть его.

Прикоснуться к нему.

– Отпусти меня, – произношу я сквозь стиснутые зубы, слегка вырываясь.

Думаю, ему это нравится. Мне вроде как тоже. Нравится его сила. Нравится, что я слишком слабая, чтобы вырваться. Что это говорит обо мне? Я ненормальная. Чокнутая. Странная.

Во мне всегда было то, что я называю тьмой. Но я никогда не встречала того, кто вел бы себя так, будто в нем она тоже есть.

Парень наклоняется ближе, его губы оказываются в считаных сантиметрах от моих, и я ощущаю его дыхание. Теплое и с едва уловимым запахом пива.

– Заставь меня.

Повинуясь инстинкту, я размыкаю губы, собираясь закричать, и он это понимает.

А потому целует меня.

Так грубо и так внезапно, что я замираю. Его губы неумело прижимаются к моим, хотя я тоже не могу похвастаться опытом. Но я знаю, что может быть лучше. Нежнее.

Я обхватываю его нижнюю губу своими и слегка тяну. Он замедляет темп. Расслабляется. Поцелуй становится ленивым. Парень удивляет меня, высунув язык. Я приоткрываю рот, и он касается моего.

Мой первый взрослый поцелуй случился с мальчиком, который назвал мою мать шлюхой. Который сказал, что я тоже могу стать его шлюхой. Я должна оттолкнуть его. Откусить ему язык. Ударить коленом по яйцам.

Но я этого не делаю. Напротив, позволяю ему целовать меня, и, боже правый, мне это нравится. Тепло мчится по венам, согревая меня изнутри, и я прижимаюсь ближе к нему. Он опускает руки мне на талию. Я сминаю руками его рубашку. Его возбужденный член подрагивает, и тайное местечко, которое я недавно обнаружила, начинает покалывать.

Вот чего от меня хочет Йейтс. Мерзкий извращенец. Я никогда ему этого не дам, потому что мы семья, и это отвратительно.

Но чем дольше этот таинственный парень меня целует, тем охотнее я готова дать ему все, что он пожелает.

Мы целуемся так долго, что непонятно, как вообще умудряемся дышать. Наконец, наконец-то, он первым разрывает поцелуй, и я, открыв глаза, смотрю на его приоткрытые распухшие губы. Медленно поднимаю взгляд и вижу, что он наблюдает за мной.

Парень тянется к краю моей юбки и пробирается под нее пальцами, чтобы коснуться внутренней стороны бедра, и я прикусываю нижнюю губу.

– Ты уже мокрая?

– О чем ты? – Я знаю, о чем, но он такой чертовски юный. Как и я. Мы оба знаем, что такое секс. Нам доступно любое порно в Интернете, но все же.

Парень говорит со мной как взрослый. Знакомые мне мальчишки даже к груди боятся прикоснуться, а этот сунул руку мне прямо между ног.

– А то ты не знаешь. – В его голосе слышится отвращение, и я собираюсь ответить ему, возразить. Оскорбить его в ответ.

Но он снова целует меня, заставляя забыть обо всем. Этот поцелуй выходит лучше предыдущего. Наверное, я хорошо его научила. Поцелуй медленный и нежный, а от прикосновения его языка к моему внутри меня пробуждается желание. Парень тщательно изучает мой рот, пробует меня, и я позволяю ему. Я тоже его изучаю. Мы размыкаем губы, дразним, ласкаем друг друга языками, и все мое тело покалывает от предвкушения. И вот я прикасаюсь к нему, прижимаю руку к передней стороне его брюк, и он толкается навстречу моей ладони, позволяя почувствовать, как сильно он возбужден.

У меня пульсирует между ног, и мне хочется потрогать себя.

Нет.

Я хочу, чтобы он меня потрогал.

– Я тебя даже не знаю, – шепчу я ему в губы.

Он отстраняется со зловещей улыбкой.

– Лгунья.

– Не знаю. – Я в замешательстве. Почему он думает, что я вру?

– Ты у меня дома. Мой отец – один из богатейших людей во всем гребаном мире. «О, я тебя даже не знаю». – Он дразнит меня притворно пронзительным голосом. Звучит нелепо.

Меня переполняет злость. Он смеется надо мной после того, что сейчас произошло? Мне плевать, как хорошо он научился целоваться, все равно он мудак.

– Отстань от меня. – Я отталкиваю его, и на этот раз он отшатывается назад и отпускает меня.

Я отступаю, чуть не споткнувшись о брошенный бокал из-под шампанского. Должно быть, я выронила его, пока пыталась вырваться.

Даже не помню, как это случилось.

Парень кричит мне вслед, но я не обращаю внимания и что есть мочи мчусь прочь на дрожащих ногах. Я выбегаю обратно на террасу и ищу маму. Отчима, который мне как отец. Но их обоих нигде не видно.

Я слышу того парня. Слышу, как он зовет меня по имени, хотя никогда ему не представлялась. В панике озираюсь по сторонам, боясь, что он схватит меня, и напрягаюсь, когда чувствую, как чья-то рука сжимает мое плечо, но…

Оборачиваюсь и вижу, что это мама.

– Саммер! Ты чего? Ты будто окаменела.

Меня переполняет облегчение. Она здесь, а не трахается с другим мужчиной в одной из запертых комнат. Она со мной. На вечеринке.

– Мама. – Я бросаюсь к ней и обнимаю за талию, а она смеется от удивления.

Мы без конца ссоримся с тех пор, как я закончила восьмой класс. Все мои друзья собираются поступить в частную среднюю школу^[1] «Ланкастер», и я тоже хочу туда попасть. Отчаянно хочу.

Джонас против. Он желает, чтобы я пошла в среднюю школу Святого Антония, как и он в свое время. В городе. Это хорошая школа, но там мне будет одиноко. Мои друзья будут веселиться в школе-интернате, а я застряну здесь.

Одна. С Йейтсом, который пойдет в одиннадцатый класс. Родители постоянно путешествуют вместе, оставляя нас одних, и от Йейтса не будет никакого спасения. Он станет изводить меня, пока я не сдамся.

– Милая, что случилось? Ты вся дрожишь. – Мама успокаивающе гладит меня по спине, а я боюсь, что она делает это в последний раз. Пускай поверит мне, такой милой и невинной. Кажется, будто этим вечером я лишилась частички себя, и этот мальчик завладел ею своими губами, языком и руками.

Я пытаюсь засмеяться и отстраниться, отчаянно желая обратить все в шутку.

– Все нормально. Правда. Просто подумала, что потеряла тебя.

– И щеки у тебя раскраснелись. – Мама хмурится и обхватывает мое лицо ладонями. – Ты ведь не пила?

Я изо всех сил стараюсь придать себе невинный вид.

– Нет, мам. Господи. Конечно же нет.

– Хорошо. – Это было слишком просто. Не может быть, чтобы она поверила мне на слово. – Не притрагивайся к шампанскому. А то знаю я, как ты любишь попивать тайком.

Мои щеки горят еще сильнее.

Теперь она озирается по сторонам, и я изучаю ее взглядом. Внимательно изучаю.

У нее тоже раскраснелись щеки. Волосы на затылке растрепались, словно ей не помешает пригладить их расческой. Одной серьги не хватает. И платье перекосилось и помялось. Как будто его надо поправить.

О нет.

Она выглядит в точности, как чувствую себя я. И хотя я не занималась сексом с тем мальчишкой, но позволила ему поцеловать меня и ненадолго забылась.

Мама выглядит так, точно забылась на полчаса. Может, и дольше.