Тонкая грань

Кристина Дэвер

Пролог

«Будьте осторожны со своими желаниями. Всякий раз, вопрошая о переменах, подумайте, готовы ли вы принять то, что предоставит вам судьба. Не все просьбы можно обернуть вспять, не все слова – взять обратно. Если однажды вас услышали, пути назад не будет…»

Жизнь Аллана любому со стороны показалась бы игрой. Он научился не отрицать этого, целиком и полностью принимая все, что преподносила часто неблагосклонная судьба. Ежедневная борьба за существование вскоре становится жестоким состязанием без правил, где побеждает сильнейший. Тот, кто может переступить через друзей и близких, кому удается раз за разом ломать себя, в конце концов перестает ощущать муки совести за совершенные проступки.

Врата, открывшиеся перед Алланом, пролили свет на целую вселенную хладнокровности и предательства. Спустя много лет он осознал: человеку здесь не место. У попавшего сюда лишь два пути: сойти с ума и быть убитым собственными соратниками или же бороться, каждый раз доказывая, что ты не мусор, а существо, имеющее право на жизнь.

Окинув взглядом девушку, сидевшую на соседней скамье, Аллан достал сигарету, заткнутую за ухо. Последние годы его преследовала пагубная привычка слишком много курить. Впрочем, умереть раньше положенного Аллану все равно не позволят. Единственное, что поможет закончить жизнь досрочно, – это случайность, которую даже демон предугадать и предотвратить не в силах.

Незнакомка посмотрела на него украдкой и тут же спрятала взгляд за шляпой, наполовину закрывшей лицо. Аллан узнал ее – девушка вторую неделю регулярно шпионила за ним.

Направившись к скамейке, он вытащил сигарету и закурил на ходу. Сев рядом, Аллан снял с девушки шляпу, заглянув в глаза. Пряди ее волос шоколадного цвета, извиваясь, слегка закрыли лицо. Отведя испуганные кристально-голубые глаза, она слегка приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать, но не проронила ни звука.

– Зачем ты следишь за мной? Думаешь, я тебя не замечаю? – Надеясь, что прямой вопрос собьет девушку с толку, он медленно впустил в легкие сигаретный дым.

– Хочу поговорить о событиях шестилетней давности, – еле выдавила она, по-прежнему опасаясь поднять глаза.

– Неужели это стоит такого цирка? Чтобы просто поговорить? – отвергая мысли насчет ее осведомленности о происходящем в те годы, Аллан вернул головной убор.

– Я знаю, кто ты, – несмело произнесла девушка.

Аллан засмеялся. Он, конечно, не распространялся где попало о своей сущности, но и не пытался яро скрыть это. У обычных людей нет доступа к этой информации, если девушка знает, значит, сама замешана в чем-то.

– И что, воткнешь мне в сердце осиновый кол? – засмеялся он.

– Меня зовут Клэр. В те годы меня, как и тебя, отобрали для обучения, – более напористо сказала она. Робость во взгляде постепенно испарялась. Опешив от этих слов, Аллан не сразу сообразил, что ответить.

– Меня «отсеяли» благодаря одному… – запнулась девушка, – другу. А тебя, насколько мне известно, выбрали.

Сосредоточив на нем взгляд, Клэр теребила пальцами кончик завитого локона.

– И что? – безразлично спросил Аллан, хотя в целом то, насколько много она знает, впечатляло. Взяв сигарету на этот раз из наполовину смятой пачки и чиркнув зажигалкой, он снова закурил.

– Я хочу знать… – вертя в руках шляпу, Клэр предвкушала животрепещущую историю чужой жизни.

– Ты действительно думаешь, что можешь прийти и просто так спросить об этом? – вытянув перед собой руку, Аллан посмотрел на часы. – Не задавай вопросы, на которые в действительности не хочешь знать ответы.

Ею двигало любопытство – наихудшее чувство, которое может вести человека, желающего прикоснуться к этому миру. Особенно когда тебя не окунают в это с головой нарочно.

– Пожалуйста, – тихо проронила она.

Неужели Клэр и правда должны были принять? Впрочем, Аллан не брался судить об этом. Он сам в начале обучения был жалким подобием человека. Чутье подсказывало: в Клэр что-то есть, и это что-то несколько отличалось от того, с чем он имел дело ранее.

– Если расскажу, то что получу взамен?

Всегда и везде действует принцип деловых отношений. Информация – самый ценный товар в мире после времени, подобный товар гораздо дороже любых денег.

– Что угодно, – без раздумий, с горящими от нетерпения глазами ответила Клэр.

– Никогда не бросайся подобными фразами, – фыркнул Аллан и, резко встав, направился вглубь парка. Он подумал, что значительно преувеличил ее осведомленность, если она говорит подобные вещи. Шаркая ногами по мокрому асфальту, он чувствовал, как эмоции девушки начинают бурлить. Его это раззадорило.

– Стой! – крикнула она. – Я не для того тебя искала, чтобы вот так просто уйти.

Он остановился. Когда Аллан обернулся, Клэр увидела в его глазах хищный огонек, принадлежавший отнюдь не ему.

– Пойдем, – жестом пригласив ее с собой, он ехидно добавил: – Если, конечно, хватит смелости.

Продолжив путь, он был уверен, что Клэр не сделает ни шагу вслед за ним.

– Я тебя не боюсь.

Она неуклюже натянула шляпу и, догнав теперь уже спутника, старалась не отставать.

– Видимо, прогулка будет долгой…

Пробуждение

1

Проникнуться симпатией к Ковингтону Аллана не смогла бы заставить даже угроза падения на город ядерной бомбы. Проходя мимо перевернутых мусорных контейнеров и промокнув под дождем до нитки, он больше не пытался прибавить шаг. Ботинки хлюпали по лужам, брызги от которых периодически попадали на прохожих. Приспустив на плечо старый, потрепанный, но любимый рюкзак, Аллан достал ключи и, прокрутив их на пальце несколько раз, открыл железную дверь подъезда.

Вместе с запахом мочи, глядя своими блестящими, как фонари, глазами, к нему высыпали несколько их обладателей. Мерзко серого, крысиного цвета коты давно отравляли существование жителям многоэтажки – впрочем, как и их хозяйка, ополоумевшая женщина, сделавшая из своей квартиры питомник и тем самым превратившая жизнь первых трех этажей в сущий ад. Стараясь вдыхать как можно реже, Аллан несколько раз нажал на кнопку лифта.

– Чертовы наркоманы, – выругался он, будучи уверенным, что кто-то из покупателей Ларри вновь взломал лифтовую, утащив оттуда недавно установленное оборудование.

Живя на пятом из двенадцати этажей, Аллан мог лишь неискренне посочувствовать обладателям мест под крышей, если там, конечно, вообще кто-либо живет. Ему никогда не доводилось подниматься выше седьмого. Обитание в одном из худших районов города, где число убийств превышает рождаемость, научило Аллана не совершать многих вещей и пытаться быть как можно менее заметным.

Поднявшись на свой этаж, он ненадолго задержал взгляд на разрисованных стенах. После нескольких поворотов ключа дверь с протяжным скрипом открылась. Хлопнув рукой по стене, Аллан промахнулся мимо выключателя, поэтому повторил хлопок с двойной силой. Тусклый свет потрескивающей лампочки лениво расползся по коридору.

После поступления Аллана в колледж его родители переехали в другую квартиру, избавившись от обузы в лице сына. Даже кот сбежал, хотя, пожалуй, его стоило периодически кормить. Всякий раз Аллан надеялся увидеть его среди тех, что живут на первом этаже, и все-таки забрать домой.

Стащив ботинки и бросив их в коридоре вместе с курткой, Аллан первым делом зашел на кухню. Холодильник, как обычно, пустовал, и заглядывать туда, всякий раз возвращаясь домой, стало простой привычкой. Несмотря на все, финансовых трудностей при кажущейся безысходности он не испытывал. Джон (старший брат его матери) оформил на Аллана карту с кругленькой суммой, на которую до сих пор время от времени присылал деньги. Только ему была по-настоящему не безразлична судьба мальчишки. Поступлением в колледж Аллан был также обязан Джону. Родителей после переезда не удалось увидеть ни разу. Иногда они звонили, но это скорее являлось формальностью, учитывая возраст сына.

По факту Аллана самым настоящим образом бросили. Из-за этого Джон даже поссорился с сестрой, сказав, что не желает больше ни слышать, ни знать ее. Отъезд родителей никак не тронул Аллана, он чувствовал, что был нежеланным ребенком. К нему всегда относились как к ошибке, которая все эти годы мешала им жить.

Первое время Джон приезжал минимум три раза в неделю, затем визиты сократились до одного. В его голове не укладывалось, как можно бросить шестнадцатилетнего подростка. Джон предложил Аллану переехать к нему, однако тот не хотел быть лишним в чужой семье и убедил дядю, что будет лучше, если все останется как есть.

Аллан начал посещать колледж и поначалу, ради Джона, старался не пропускать занятия. Со временем тот стал ограничиваться звонками: бизнес, семья, постоянные разъезды, его можно понять. Несмотря на занятость, Джон звонил каждый день, и это несколько раздражало. Только когда звонки сократились до одного в неделю, а то и в две, Аллан понял, как сильно ему этого не хватает. Теперь единственным напоминанием о Джоне являлось известие об очередной поступившей на счет сумме – как вчера.

---