Убойная сила добра

Такая это была вредная бабка. Её звали Старая Грымза. Хотя её вообще никто не звал, потому что у неё не было друзей. И она сама забыла, как её звали. Вообще она была хищная и ела всё подряд. И на её острове не росли никакие растения, кроме таких же злых и хищных кустов с колючками. Все мысли старухи были заняты одним: как изловить кого-нибудь, а потом съесть. Говорить ей было не с кем, слов у неё было мало, и все эти слова тоже были злые, плохие. Хороших, добрых слов она совсем не знала.

Когда Тусик провалился в яму, он, конечно, испугался.

– Бабушка! – закричал он. – Бабушка!

Старуха подошла и заглянула в яму.

– Ну? – сказала она.

– Я в яму попал, – сказал Тусик, хотя это было и так видно.

– Ну? – сказала старуха.

– Помогите мне, – попросил Тусик, – пожалуйста!

Старуху ещё раз передёрнуло. Она не знала, что значат слова «помогите» и «пожалуйста», потому что никогда их не слышала и сама, конечно, таких слов не говорила. Но почему-то от них ей становилось плохо.

– Сиди молчи, – сказала она.

Тут только догадался бедный Тусик, что эта ловушка была придумана старухой. Стало ещё страшней. И он дрожащим голосом спросил:

– А… что вы со мной делать будете?

Старуха ответила честно:

– Съем.

– Как съедите? – ахнул Тусик.

Поскольку речь пошла о еде, старуха оживилась и произнесла целую речь:

– Вкусно съем. С приправами. Подержу в маринаде, а потом на костёр. Нет! Потушу. Тушёное мягче. А у меня зуб болит.

Старуха открыла рот и показала длинный острый клык.

– Это нечестно!

Старуху будто ударило электрическим током. Её голова не вмещала этого слова.

– Что ещё за «нечестно»?

– Не по правде!

Слово «правда» оказалось для старухи таким странным, что голова у неё распухла.

Она наклонилась над ямой и угрожающе зарычала:

– Что-о?

Тусик отчаянно крикнул:

– Некрасиво это! Вот! – теперь и он заметил, что от этих слов голова старухи стала распухать, а ей самой становилось плохо. И он выпалил все добрые слова, которые пришли на ум:

– Добрым надо быть! Справедливым! Других уважать! И… вот ещё: в человеке всё должно быть прекрасно! (Правда, это не Тусик придумал, а Мудрик когда-то сказал.) Человек человеку друг! Скромность украшает! Лежачего не бьют! Извините! Будьте добры! Спасибо! Не за что! Сердечно вас благодарю! Незваный гость… Нет, мы гостям всегда рады! Душа обязана трудиться!

И пока Тусик выкрикивал все эти слова, сначала распухла голова старухи, потом всё туловище, а когда Тусик дошёл до слова «душа», раздался громкий хлопок. Старуха лопнула, как воздушный шарик.

В яму опустилась цветущая ветка. По ней Тусик выбрался наружу. Он не узнал этот остров. Вместо колючих кустиков стояли высокие растения с гибкими ветвями, усыпанными цветами. Одно из них и протянуло руку… ой, ветку помощи Тусику. От старухи остались только палка и мешок. Тусик взял палку и стал ходить по острову, щупая землю. Неизвестно, сколько таких ям накопала старуха. Сначала он нашёл одну, закрытую деревянной крышкой, сверху засыпанной землёй. Из неё вылетела огромная птица удивительного цвета. Если она поднимала крылья, становилась красной, если опускала – белой. Когда она летела, то меняла цвет с каждым взмахом крыльев! На своём языке она сказала Тусику «большое спасибо» и стала искать ямы вместе с ним. Во второй они нашли большую черепаху. На её панцире был нарисован чёрный гроб. Но как только её освободили, гроб превратился в сердечко. Рисунок менялся вместе с настроением. Черепаха тут же побежала к морю, нырнула и скоро вернулась с куском морской пены. Пена оказалась очень вкусной, в сто раз вкуснее сладкой ваты. А третью яму Тусик и птица не нашли, а услышали. В ней сидел и громко плакал Пузик.

Мешок Старой Грымзы

Когда Тусик вытащил Пузика из ямы, он перестал плакать и начал ныть:

– Да-а, – ныл Пузик, – вы меня бросили, вам без меня хорошо, а меня здесь чуть не съели. А где мой прекрасный домик? Где я жить буду? Теперь думай, как мы отсюда от этой старухи убежим!

Тусик объяснил, что он здесь один, что старухи больше нет, а как они вернутся на свой остров, он и сам ещё не знает. Он показал Пузику, что от старухи остался только мешок и палка, и бояться её больше не надо. Пузик тут же полез в мешок. Что же оказалось в мешке? Нож Фантика, кружочек из жёлтого металла, скатерть-самобранка, сапоги-скороходы и гусли-самогуды. Добрики сразу решили проверить, как работают эти сказочные вещи. Они думали, что скатерть-самобранка их накормит, сапоги-скороходы принесут их на родной остров, и там они устроят целый пир и весёлые танцы под гусли-самогуды. Как бы не так! Ведь Старая Грымза была злой, испорченной старухой. И все вещи стали испорченными.

Когда они развернули скатерть-самобранку, она стала ругаться, или, как говорили в старое сказочное время, браниться. Её и прозвали поэтому самобранкой. Как же она ругалась! Когда во взрослом кино или по телевизору показывают, как плохие люди ругаются плохими словами, то вместо плохих слов вставляют «пи». Пузик и Тусик вместо того, что кричала скатерть, тоже услышали длинное-длинное «пи». Потому что когда Грымзы не стало, на этом острове воздух стал хорошим. От этого злые кустики превратились в прекрасные цветы, а плохих слов этот воздух не пропускал, а заменял их «пиками». Но всё равно бедные цветы – и белые, и жёлтые, и лиловые – все от стыда стали красными. Тусик быстро свернул скатерть, и она замолчала.

Сапоги-скороходы тоже испортились. Старуха не хотела путешествовать в далёкие и прекрасные земли. Она хотела только ловить добычу и есть, есть, есть. И в этих сапогах она копала свои ужасные ямы-ловушки. И сапоги-скороходы превратились в грязные сапоги-с-огорода. Больше они не умели летать.

А в гуслях-самогудах вообще струны полопались и аккумулятор сел.

Короче, всё это хозяйство Тусик положил назад в мешок, бросил в яму и забросал землёй. Он даже не заметил, что Пузик незаметно положил себе в карман жёлтый кружок. А Тусику ничего не сказал.

Тусик взял только палку-суковатку. Она была крепкая, красивая и могла пригодиться дома. Ведь на их острове деревья никто не рубил, и деревянных вещей совсем не было.

Но как же добраться до дома? Домик-то мог лететь только при дневном ветре, то есть в одну сторону, всё дальше и дальше от острова добриков. Тусик хотел сесть и как следует подумать, но ему мешал Пузик. Он снова начал жаловаться и ныть: «Я голодный! Я устал! Я домой хочу!»

– Я тоже домой хочу! – сердито сказал Тусик. Он рассердился, наверно, первый раз в жизни. – Не плачь, Пузик! Добрики не плачут! Мы что-нибудь придумаем!

Но ничего не придумывалось. Тусик с завистью посмотрел на красно-белую птицу и вздохнул: «Вот кому легко!» И тут ему пришла в голову смелая мысль.

Он подошёл к птице и погладил её по голове.

– Милая птичка! – сказал он жалобным голосом.

Птица стала красной и отбежала от Тусика. «Что-то я не то сказал», – подумал он.

Он снова подошёл и начал:

– Уважаемый орёл!

Птица отбежала, но уже не так далеко.

Тусик попробовал в третий раз:

– Ваше пернатое величество!

И поклонился.

Птица гордо выпрямилась, расправила крылья, её глаза засверкали, и она стала похожа на какой-нибудь государственный герб. Потом она слегка наклонила голову, будто разрешила Тусику говорить дальше.

Конец ознакомительного фрагмента ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ

---