Созидатель

Игнат Валунов

Чтобы познать реальность, порой нужно взглянуть внутрь себя

© Игнат Валунов, текст, 2023

© Лукьянов В.А., иллюстрация на обложку, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

1

Он не имел больше ничего, но эта сторона его нового существования не внушала ему ни малейшего трепета. Не волновал его и тот факт, что путь назад уже отрезан: при необходимости он больше не мог найти убежище в обеспеченности, обычной для его старой жизни. Он не забывал, что состояние его организма по-прежнему зависит от питательности еды и оберегающих свойств одежды, которые доступны ему, но все равно предпочел забыть о надобности иметь про запас и первое, и второе. Взамен не переставал держать в уме: где бы на Земле ни оказался человек, в его распоряжении обязательно будут шансы завладеть едой и одеждой, поскольку их в изобилии производят природа и цивилизация. В какой степени именно ему можно рассчитывать при потребности найти в ближайшее время новую еду и одежду, он не торопился оценивать. Шансы вполне могли быть нулевыми, что предопределило бы его смерть. Но он готов был принять любое развитие событий. К таким формам участия в делах мира, как быть живым или быть мертвым, он имел теперь одинаково ровное отношение. Никоим образом не выделялось для него и ни одно возможное будущее свойство его существования – на случай, если он останется жив, – сколь ни велика будет угроза, что оно, это возможное свойство, принесет бессилие, боль, отступничество или саморазрушение.

Он стоял на крутом берегу неширокой извилистой реки вдали от людских поселений. Летний день, наступивший несколько часов назад, принес с собой ясную, знойную погоду. Пространство было наполнено мощным жаром, который создавал эффект прямого физического гнета. Царило безветрие. Насыщенно-зеленая трава была неподвижна, будто влитая в абсолютно прозрачное стекло. Он не хотел долго оставаться на месте, считая лучшим вариантом пойти по берегу, пусть, выбрав путь через ближнюю рощу, он смог бы надежно укрыться от палящих лучей. Идти вдоль реки решил потому, что так можно было наверняка избежать хождения кругами. Ему было важно непрерывное обновление обстановки во время путешествия, поскольку обилие впечатлений помогло бы отгораживаться от образов прошлого. А они напоминали ему, от каких превосходных качеств жизни он посмел отказаться, решив сегодня, что никогда больше не вернется в свой дом, к людям, которые раньше окружали его, и к вещам, без которых он долго не смыслил своей жизни. Ему казалось, что новое, пока только оформляющееся мировосприятие имело все предпосылки выстроить в его сознании выверенную и правдивую систему взглядов, способную сделать по-настоящему ценным любое его последующее начинание – в противовес начинаниям предыдущим. Он приходил к выводу, что ему вообще нечего вынести из своего путаного и несуразного прошлого: его поступки и высказывания были основаны на поверхностных привязанностях, стереотипах, заблуждениях и прихотях, и ему становилось стыдно уже за сотую их часть. Сейчас он чувствовал, как его ум приобретает удивительную восприимчивость к универсальным идеям и замыслам, готов был целиком заменить их реальностью ту реальность, которая раньше служила основанием для его жизненных ориентиров.

Но даже в таком диком месте он увидел объект, напомнивший о прежде любимых им удобствах обеспеченной жизни.

Впереди, около берега реки, стоял внедорожник. Было очевидно, что водителю пришлось преодолеть значительное расстояние по едва проходимой местности: ближайшая пристойная дорога была отсюда неблизко, а сама округа изобиловала холмами и оврагами. Он посчитал, что появление тут внедорожника связано с чьим‑то желанием временно спрятаться самому или спрятать здесь какую‑нибудь ценность. Его охватила досада из-за невозможности воспользоваться сейчас своим автомобилем. Он запретил себе огорчаться по этому поводу: для себя нового считал неприемлемым искать убежища в чувстве защищенности, которому обладание машиной благоволило. Решив избегать этого чувства, он должен был не бояться и встречи с людьми, которые приехали сюда на внедорожнике. Но рядом с автомобилем никого не было, а определить, был ли кто внутри, мешали тонированные стекла.

Лишь через пару минут со стороны рощи донеслись голоса, они постепенно становились громче. По всей видимости, люди возвращались к машине.

Все‑таки он решил спрятаться от незнакомцев за ближайшим рядом деревьев, не желая отвлекать их от разговора, который заинтересовал его после нескольких подслушанных реплик.

Меньше чем через минуту он увидел сквозь листву двух мужчин. Они шли к берегу. Один был молод, 25 или немного старше, второй выглядел на 60. Подумалось, что это отец и сын. Оба отличались плотным телосложением. Но если старшему это помогало выглядеть более статным, то в младшем полнота подчеркивала небрежность и расхлябанность. Взаимопонимание между ними не улавливалось ни на грамм. У обоих были претензии друг к другу, пусть и высказанные миролюбиво: ими явно владело праздное расположение духа. Это наводило на мысль, что они приехали сюда все‑таки с целью отдохнуть. У этих людей, если судить по внешнему виду, были средства на роскошный отдых. Скорее всего, при доступности элитарных развлечений простой выезд на природу попадал для них в разряд исключительных мероприятий. Он, наблюдая из-за деревьев, не думал, что сильно покривит против истины, если станет судить о незнакомцах по людям сходного с ними типажа и социального положения, которых ему самому доводилось встречать прежде. Старшего из мужчин он уже мысленно нарек циничным напористым дельцом, младшего – самовлюбленным беспринципным прожигателем денег. В любой другой ситуации такие люди не показались бы ему интересными. Но содержание разговора увлекало его. Он вдумывался в каждое их слово, в каждую интонацию, чтобы лучше уяснить нюансы возникшего между ними противоречия.

Старший: Ты просто зря тратишь свое время. Есть столько знаний, без которых ты не сможешь вести дела, и, если не станешь именно сейчас активнее вкладывать их в свой ум, потом тебя ждет много разочарований.

Младший: О чем ты говоришь, папа? Ты думаешь, не существует иного способа поддерживать наше благосостояние, кроме твоего скрупулезного ведения дел? Ты просто не умеешь иначе, потому что таким способом поднял компанию – и за это достоин огромного уважения. Но чтобы продолжать, достаточно нанять команду грамотных людей, а самому принимать только стратегические решения, и не более того.

С.: С таким подходом ты только увеличишь процент нахлебников и мздоимцев в руководстве фирмы. И даже не заметишь, что все больше средств компании тратится непонятно на что, поскольку не будешь контролировать всех процессов.

М.: Ты действительно не можешь доверять никому больше, кроме меня?

С.: Я и тебе не доверяю. Но в отношении тебя у меня хотя бы есть основание рассчитывать, что поддержание благосостояния фирмы станет со временем для тебя вопросом семейного престижа. Кто угодно другой, придя однажды в руководство компании, может и намеренно навредить ей, если это вдруг окажется выгодно ему.

М.: Тебе просто жаль плодов деятельности, которой ты отдал свою жизнь. Я тебя понимаю. Архитектор тоже будет беспокоиться за результат своего многолетнего труда, какое‑нибудь монументальное здание, если будет знать, что без должного обхождения его выдающееся творение придет в негодность уже через пару десятков лет. Но мир бизнеса ведь не таков. Успешные компании – это не произведения искусства. Они существуют, чтобы объединять людей для достижения какого‑то результата, заметного обществу здесь и сейчас. Что‑то случится, вкусы людей и веяния рынка изменятся, и взамен старым компаниям придут новые, и это будет правильно, потому что они сразу будут созданы на новых принципах, соответствующих своему времени.

С.: Что помешает тебе адаптировать нашу компанию под требования времени, которые появятся через 5, 10, 20 лет?

М.: Я не вижу в этом своего призвания.

С.: Это странно: столько людей мечтали бы оказаться на твоем месте, а ты таким капризным тоном заявляешь, что это не твое призвание. Но видишь свое призвание в деле, в котором абсолютно неспособен преуспеть.

М.: Я просил тебя не говорить так. У меня есть все задатки, чтобы преуспеть в этом деле.

С.: Уверен? Ты уже буквально тычешь своими работами в лицо публике, но все равно не получаешь хоть сколько‑нибудь содержательных отзывов. Я даже ни одного внятного отрицательного отзыва пока не слышал.

М.: Дело времени. Однажды мое имя окажется у всех на слуху. Достаточно лишь одной работы, которая сумеет крепко въесться в умы людей и создаст мне имидж. Публика станет ждать каждую мою новую работу. Рано или поздно я напишу такую картину. Надо только продолжать, не опускать руки.