– Видимо, это он сообщал всем, кому ни попадя, – так же пожав плечами, прокомментировал он. – Как ты любишь повторять нашим клиентам, нужно быть осторожными в своих желаниях, иначе они могут исполниться.

– Но это, конечно же, не самоубийство. – В серых глазах мелькнула искра интереса. Он кивнул.

– Естественно, нет.

– А почему? – Она насмешливо улыбнулась. – Угол падения стула не тот, или тапка лежала не там, где должна?

– О тапках не знаю. Но экспертиза показала, что в петлю его засунули уже мертвым.

– Остановка сердца?

– Конечно.

– Понятно.

Она опять отвернулась к окну. Ему подумалось, что их разговоры со стороны выглядят очень странно. Будто двое незнакомцев делят столик по стечению обстоятельств. Или усталые любовники говорят о погоде, боясь произнести: «Прости. Я тебя разлюбил». Ему это не понравилось.

– Ты хоть что-нибудь чувствуешь?

Она посмотрела ему в глаза. Устало, почти равнодушно, как и в самом начале разговора. Пожала плечами.

– Только сожаление, – усмехнулась. – А чего ты ожидал? Слез и причитаний?

– Нет, но…

Ничего он не ожидал. Просто его немного пугала ее холодность, равнодушие, спокойствие. Еще хуже становилось от того, что он знал: это искренне, реально, а потому жестоко. Впрочем, ее саму в нем пугало то же отсутствие эмоций. Он знал и об этом, и это успокаивало.

Она легко дотронулась до его ладони. Почти машинально. По привычке.

– Это прошлое, далекое прошлое. Как другая жизнь. Хотя… любая смерть огорчает.

– Избавь меня от лекций по философии, – отмахнулся он. – Что делать будем?

– Ничего, – спокойно улыбнулась она. – Допьем кофе и пойдем на работу.

– Но, Елена, он уже третий. Неужели тебя это не настораживает?

– Настораживает. И что?

– Да ничего. – Он незаметно для себя перешел на нравоучительный тон, который она ненавидела. – Вот объясни мне. Зачем нужен этот цинизм? Эти зверские инсценировки? Повешенье, там, и прочее. Извращенная жестокость!

– Ты становишься высокопарным, – насмешливо заметила она. – Это жестокость, не спорю. Извращенная, и с этим не поспоришь. А причина… Неужели ты не понимаешь? Это вызов.

– Кому? Миру? Вселенной? Господу богу?

– Всего лишь нам.

Она устало потерла шею, чуть склонив голову. Он потрясенно молчал.

– Ты знаешь, – продолжила Елена, вертя в руках пустой бокал. – На каждый случай у нас стопроцентное алиби. Нас не подставляют. Нас не трогают вообще. Мы зрители.

– Нет, конечно, не трогают, – язвительно отозвался он. – Убиты трое твоих бывших любовников. Квартира каждого забита оккультной литературой и еще черт знает чем. Убийство совершают не совсем обычным способом. Тут у кого угодно появится мысль заняться нами. И вообще! Почему полиция тобой не интересуется?

– А тобой?

– Я-то тут при чем?! Я же с ними не спал.

– Ревность, милый. Не учел? – Ее глаза блеснули лукавством.

– А ведь правда. – Он по-мальчишески широко улыбнулся в ответ. – Я, по-моему, Александра и в глаза не видел. А вот Костика запросто мог убить. Лет, эдак, пять назад…

– И, кстати, в петлю-то она его не одна засовывала, – уже серьезно заметила Елена. – Их двое, Алек. А может, и больше.

Они закончили завтрак в молчании, не мешая друг другу размышлять. Зная, что потом все равно поделятся выводами. Как всегда.

Из-за стола поднялись одновременно, молча оделись и вышли на улицу. Она машинально взяла Алека под руку. Он привычно приноровился к неспешному шагу Елены. Она улыбнулась и глубоко вдохнула буйный мартовский воздух. Он украдкой взглянул на нее, чуть слышно усмехнулся и полез в карман за сигаретами.

Анатолий уже около года проработал охранником в «Бюро магических услуг», но так и не смог привыкнуть к местной публике. Трудно сказать, кто нервировал его больше, хозяева этой странной конторы или их ненормальные клиенты. Все-таки, наверное, больше клиенты. Анатолий опасливо покосился на странного человека, закутанного в черный балахон. Посетитель сидел посередине холла, по-турецки скрестив ноги. Глаза его были полузакрыты, он что-то бормотал и раскачивался из стороны в сторону. На темно-сером паласе ярко выделялась полоса круга, начерченного мелом. Из какой-то подозрительной склянки, стоящей у ног этого странного субъекта, валил дым. Едкий запах сводил Анатолия с ума.

– Что он делает? – спросил он у демонолога Женьки, который устроился с сигаретой на перилах лестницы.

– Шаманит, наверное.

– Черт… – Анатолий еще раз обошел странного посетителя кругом, стараясь не наступать на меловую полосу. – Жень, перестань курить. Это запрещено.

– Да брось ты, – отмахнулся демонолог. – Здесь так воняет, что никто ничего не заметит.

Анатолий не очень ему поверил. Но сейчас было не до споров.

– Кто только выдумал это дурацкое правило, что дежурный маг может являться на работу на час позже?! – Анатолий опять обошел «шамана» и посмотрел на часы, висевшие над входом.

– Я придумал, – сознался Женька. – И долго отстаивал его на общем сборе.

Анатолий посмотрел на него с легкой неприязнью. А потом опять уставился на часы.

– Да не переживай ты так, – попытался успокоить его демонолог. – Она никогда не опаздывает.

– А Алек?

– Тут сложнее. Но надежда есть.

Они появились ровно в десять. Похожие на этот мартовский день. От них веяло собирающимся дождем, весенним ветром и какой-то скрытой угрозой.

– Ну, слава богу! – обрадовался охранник. – Елена Васильевна!

Анатолий указал на «шамана».

– Вызови санитаров и уборщицу, – улыбаясь, распорядилась хозяйка «Бюро», поправляя темные очки.

Охранник бросился к телефону, стараясь в очередной раз не задумываться, почему она всегда скрывает свои глаза. Алек кивнул Анатолию и поздоровался с Женькой за руку. Остановившись на нижней ступеньке, Елена вопросительно смотрела на демонолога.

– У нас все в порядке, – иронично отрапортовал Женька. – В отделе снятия сглаза и порчи очередь. Но Людон обещала справиться. По адресам – ничего из ряда вон выходящего. У Юльки пара истериков. Она извела уже целый флакончик валерьянки. Больше половины, по-моему, на себя. Все как обычно.

Для убедительности он пожал плечами и обнял деревянную статую – уменьшенную копию тех, что стоят на острове Пасхи, за то место, где предполагалась талия.

– Жень? Тебя сколько раз просили не курить в «Бюро»? – сердито поинтересовалась Елена.

– Откуда знаешь? – хитро прищурился он.

– Пепел, – тихо заметил Алек.

– Черт! – Женька отлепился от статуи и стал носком ботинка затирать пепел.

– Я тебя слушаю, – требовательно напомнила Елена.

– Ну, покурил. Ну, ладно тебе, – забубнил демонолог.

– Хватит! – резко оборвала она его.

– Хорошо. – Женька сразу стал серьезным. – Их двое. Одному где-то тридцать пять. Другому ближе к пятидесяти. Ждут в твоем кабинете.

– Они, естественно, в штатском? – уточнил Алек.

Женька кивнул.

– Только ее? – опять спросил Алек.

Демонолог криво усмехнулся.

– Понятно.

Алек начал подниматься по лестнице, хмуро взглянув на свою дорогую подругу.

– Давно ждут? – обратилась Елена к Анатолию.

– Минут сорок, – встревоженно ответил охранник.

– Хорошо. – В ее голосе прозвучали чисто ведьминские стервозные нотки.

Она поспешила за Алеком.

Эти в «штатском» Алеку не понравились. Ему вообще не нравились сотрудники ФСБ, как в принципе любому россиянину, изучавшему, хотя бы и в школе, историю родной страны. Но эти двое… Что-то в них было совсем уж не так. Алеку они напоминали двух манекенов, которых дергает за невидимые веревочки искусный мастер. Хотя, если у него возникло такое впечатление, значит, кукловод не так уж и искусен. Алек решил пока не ломать голову над личностью этого мастера. Достаточно было просто понять, что же в этих «штатских» так ему не понравилось. Тем более что он прекрасно знал, если эти ребятки не понравились ему, значит, они не понравились и Елене. Как всегда, поддаваясь старому как мир азарту, он надеялся раньше своей дорогой подруги вычислить, в чем «штатские» прокололись. Точнее, в чем прокололся невидимый мастер.

В принципе это было практически очевидно, по крайней мере для Алека. Этих двоих прислали к Елене специально. Именно их. Потому что такой типаж мужчин Елене нравился. С небольшой поправкой… Раньше нравился. Лет эдак пять-шесть назад. Мастер здорово просчитался. Теперь подобные ребята вызывают у Елены раздражение, если у подруги нет должного настроения. Хотя, возможно, мастер как раз и рассчитывал, что Елена догадается, кто он, пообщавшись с этими двумя.

Старшему было где-то под пятьдесят. Эдакий старый ловелас, с благородной сединой в буйной гриве когда-то смоляных волос, с бархатным взглядом и нежной улыбкой в усталых уголках губ. Впрочем, такие мужчины нравятся Елене и сейчас. Раньше у нее частенько были эдакие элегически-платонические романы с подобными ловеласами. Теперь эти стареющие бабники быстро превращались в любящих дядюшек, которые души в Елене не чаяли, и баловали ее, как родную дочь.

---