И с энтузиазмом опустив ложку в похлебку, принялся есть. Галаххан, подволакивая ноги и дергая руками, отправился к столу раздачи. В Нижнем Зале, заполненном пятью десятками ловцов, повисла тишина. И в ее гулкой враждебности лишь слышно было, как шаркают ноги Галаххана, да весело стучит о край тарелки моя ложка. Хронометр внутри меня щелкал, отсчитывая минуты. По моим прикидкам их должно было хватить на мой обед. А вот на десерт уже вряд ли. А жаль, сегодня я учуял запахи яблочного пирога, моего любимого. Это то немногое, что делало жизнь в Бастионе хотя бы терпимой.

Ложка прошлась по дну, собирая остатки похлебки, я с наслаждением опустил ее в рот, зажал между зубов. В этот момент внутренний хронометр щелкнул и остановился, а Харт вскочил и ударил ладонью по столу, посылая волну. Дальше все произошло мгновенно: сила упруго сжалась, а потом выгнулась и покатилась, словно океанское цунами. Харт ударил правильно, всех присутствующих в этом зале светлая волна лишь прошила насквозь, не причинив вреда, а вот меня – темного, была способна и убить. Почти видимая сине-голубая завеса всколыхнула пространство и ринулась ко мне. Я вытащил изо рта ложку, облизал, прищурился и метнул столовый прибор прямехонько в центр светлой волны. Уже в полете ложка преобразовалась, вытянулась до размеров копья, завертелась, самозатачиваясь. Пробила упругую завесу, вспыхнув алым пламенем и снося все на своем пути: столы, лавки, ловцов!

В один миг Нижний Зал стал походить на место битвы. Харт выплюнул ругательство и ударил ледяными глыбами, которые я испарил прежде, чем они долетели до меня. Правда, дальше стало хуже. Потому что к ловцу присоединились приятели. Здоровяк положил ладони на плечи Флая, усиливая его. Грязь уже заворачивал вокруг меня песчинки своей стихии, образуя воронку.

Я усмехнулся.

– Эй, а где же твои принципы, Харт? – прокричал я сквозь усиливающийся гул. – Трое на одного?

– С тобой о принципах можно забыть, чернокнижник, – сквозь зубы прошипел ловец. – Я таких, как ты, десяток в застенки отправил. Это просто насмешка над нами– твое нахождение здесь!

Наши силы столкнулись и сцепились, словно дикие звери, да только я стоял один против нескольких…

Сжал зубы, решив не тратить энергию на слова. Внутренний хронометр начал новый отсчет: раз, два, три…

Меня давили, от светлого потока магов уже тошнило, тело покрылось противной испариной.

Пять, шесть…

В воздухе раздался хлопок, и поглощающая воронка сожрала нашу магию, что Светлую, что Темную. Словно огромные ножницы разрезали канаты, державшие нас с ловцами, и мы отшатнулись в разные стороны. Я-то на ногах устоял, а вот Харт свалился, увлекая за собой и Грязь, и Здоровяка. Конечно, они прикладывали больше сил, а значит, и отдача болезненнее. Нескольких мгновений, пока они приходили в себя, хватило, чтобы я перепрыгнул перевернутый стол, на ходу закручивая в жгут холстину и накладывая аркан обледенения. И этим «оружием» ударил с размаха по скуле Харта, разбивая ему лицо и лишая ориентиров. И сразу развернулся, пригнулся и вогнал снизу кулак в подбородок Здоровяка, понимая, что этого громилу лучше бы обезвредить сразу, второго шанса у меня не будет. Мамаша Здоровяка, наверняка, согрешила с каким-нибудь степным орком, иначе в кого он такой шкафообразный?

Апперкот удался, громила рухнул и отключился.

Грязь не выдержал, выхватил клинок, и я хмыкнул. Болван. Вот этого делать точно не стоит. Потому что…

Магия эскандора Оскола Норта залила Нижний Зал и раскидала нас в стороны, словно щепки. Я откатился, встал на ноги, сплюнул, привычно пробегая языком по зубам, чтобы проверить все ли на месте. И взгляд магистра Светлой магии, а заодно и нашего командира, встретил спокойно. Ловцы затихли на своих местах, боясь нечаянным движением привлечь внимание седоволосого мужчины. Он окинул зал ничего не выражающим взглядом. Окружающие напряглись.. Оскол Норт мгновение сверлил меня взглядом, потом повернулся к четверке ловцов. Харт успел подняться и теперь стоял, вытянувшись и упрямо сжав тонкие губы. Всем своим породистым лицом выражая уверенность в собственной правоте.

Правда, это чувство сменилось гневом, когда эскандор озвучил решение:

– Ловец Харт – вы напали первым и являетесь зачинщиком драки. Ловцы Элонд и Кофр – он уставился на Здоровяка, что пришел в себя и сейчас очумело тряс головой, и Грязь, – вы способствовали. Ловец Кофр, вы взялись за оружие, решив направить его против одного из вас. Все трое – на полигон. До полуночи, без остановки.

Ловцы издали дружный стон, я усмехнулся.

– Он не один из нас, – Харт сказал это глухо, но в глаза магу смотрел твердо. – Он чернокнижник. Ему не место рядом с императорскими ловцами, эскандор!

Наставник чуть склонил голову.

– Вы хотите написать официальное возражение на имя Светлой Гильдии, ловец Харт?

Тот почти слышно скрипнул зубами.

– Нет, эскандор.

Маг кивнул, окинул взглядом зал и указал рукой на дверь. Харт с приятелями двинулись к выходу, наградив меня напоследок убийственными взглядами. Впрочем, на переглядки мне было плевать, как обычно. Ненавидящие взгляды со всех сторон ничуть не испортили мой аппетит. И, возможно, там даже остался пирог.

Норт повернул ко мне голову.

– В кабинет начальника Бастиона, Раут. Немедленно.

Вот же гадство. Аппетит мне все-таки испортили.

Глава 2

Стены монастыря выглядели до боли родными. Все тот же серый камень и витые ограды, украшенные ярким багрянцем плетущегося лесного плюща. Конусная крыша со светлой черепицей. Окно, с которого смотрела Богиня, держащая в руках маятник равновесия.

Все знакомо, привычно, умиротворяющее…

Так почему же даже здесь она не может успокоиться?

Одри вздохнула и поднялась с каменной скамьи. И вовремя, на дорожке между облетевшими яблонями прошуршало жесткое платье настоятельницы, и послышались ее неспешные шаги.

– Одрианна, я рада тебе, – жрица улыбнулась, не размыкая губ. – Ты давно не заглядывала, но я рада видеть тебя в добром здравии. Хотя… – настоятельница всмотрелась в бледное лицо девушки, – вижу, что пришла ты не за воспоминаниями. Тебя что-то тревожит?

Одри склонила голову, сложила ладони в молитвенном жесте, развела, изобразив маятник равновесия.

– Все в руках Богини, хранительница, – заученно произнесла она и вздохнула. – Но вы правы. Меня, действительно, кое-что тревожит. Благодарю, что нашли время для разговора со мной.

– Давай пройдемся, Одрианна. – Наставница указала рукой на дорожку вглубь сада. – Сегодня хороший день для неспешной прогулки.

Две женщины – пожилая и молодая – пошли рядом.

– Так что тебя тревожит?

Одри тронула рукой ветвь, отвела в сторону. Кора была влажной, на пальцах остался темный след.

– Я выхожу замуж, хранительница.

– Это прекрасная новость! – настоятельница вновь улыбнулась. – Ты ведь знаешь, Богиня одобряет и поддерживает всех, кто решает создать семью. Добрый муж становится продолжением жены, он уравновешивает ее. А наша главная задача – стремиться к равновесию! Но… – она бросила на девушку быстрый взгляд, – кажется, тебя мучают сомнения? Ты не уверена, что твой избранник станет тебе добрым мужем?

Одри покачала головой.

– Напротив… я в этом уверена. Мой избранник… он идеален, – Одри вздохнула. – Понимаете, хранительница, Армон… так его зовут, он лучший мужчина из всех, кого я когда-либо встречала. Он добрый, заботливый, сильный… И, кажется, он любит меня… понимаете? Он просто идеален. Он тот, о ком я мечтала всю жизнь! Богиня, да он просто подарок, посланный мне небом! А я…

–Ты?

– Я… – Одри запнулась. Нахмурилась. – Я… – слова застревали в горле, и выдавить их из себя было неимоверно трудно. – Я, кажется…

– Что? – наставница нетерпеливо смахнула с лица капли, что сыпались с веток.

– Я думаю о другом мужчине. – Одри зажмурилась. Но слова уже повисли в воздухе, и дышать стало легче. – Я постоянно о нем думаю, хранительница! Не могу освободиться. Не могу забыть! Он словно наваждение, понимаете?

Она в отчаянии прижала ледяные ладони к пылающим щекам.

– Я не знаю, что мне делать, хранительница, не знаю, как успокоиться и забыть его!

Настоятельница поджала губы.

– Ты разделила постель с этим мужчиной?

Одри покаянно кивнула.

– Я не хотела… То есть… хотела. То есть… я совсем запуталась! Я думала, что помогаю, я хотела спасти своего друга Дориана, понимаете? Я думала, что просто помогу его спасти! Я не желала зла! Но все вышло просто ужасно! Лекс, его хотели убить! А я… виновата! И он не простит меня, понимаете? А я… я ведь…

– О, так тебя мучает чувство вины? – настоятельница свела кустистые темные брови.

– И это тоже. Да, я чувствую себя виноватой перед Лексом. Но не только это. О, хранительница! Я совсем потеряла равновесие! И не могу обрести его, как ни стараюсь!

– Дитя, – настоятельница сложила ладони у подбородка. – Тебе надо лишь попросить прощения. У этого человека… Лекса. Пусть он простит тебя, и твоя душа обретет покой. Чистосердечное прощение омывает сердце просящего целебным бальзамом, смывает горечь и боль вины. Прощать и просить прощения – вот наше…

– Это невозможно. – Одри была так расстроена, что перебила светлую хранительницу, чего никогда себе не позволяла. – Совсем-совсем невозможно. Лекс никогда меня не простит. К тому же, он пропал. И он чернокнижник.

---