Маленький мальчик не успел ничего больше увидеть, потому что отец резко поднялся с банки.

И силой опустил его на дно лодки.

2

Неправда, что Каролине Берг боялась летать. Она просто использовала это как отговорку. Правда в том, что она вообще боялась ехать куда-либо. Ей больше всего нравилось дома. Ей нравилась упорядоченность жизни – нет, она была ей просто необходима.

– Разве ты не можешь приехать в гости, мама?

– Я бы с удовольствием, Вивиан, но ты же знаешь, моя аэрофобия…

– Но ты же можешь поехать на поезде, мама?

– Шестнадцать часов взаперти в герметичной банке с людьми, которых я не знаю?

– Да, я все понимаю, но я бы так хотела, чтобы ты увидела, как я танцую.

– Я ведь видела, как ты танцуешь, Вивиан. Много раз.

– Нет же, это не Дом Культуры в Буде. Это же Опера в Осло, мама. Опера! Я говорила, что получила место в ансамбле Александра Экмана? Я буду танцевать «Лебединое озеро». «Лебединое озеро»! Как круто!

– Вивиан, это потрясающе. Поздравляю, дорогая.

– Ты там одна совсем замшела, мама. Ну, может быть, ты все же приедешь в Осло? Сходим в ресторан? Ты знаешь «Моэмо»? Мишленовский ресторан, все такое, мы же можем…

Конечно, она хотела посмотреть, как дочь танцует.

Господи, она ничего другого так не хотела.

– Давай так: мы увидимся, когда ты приедешь домой?

– Конечно, мама. Но мне пора бежать, у нас репетиция. У тебя все хорошо?

– Все хорошо, Вивиан, не беспокойся обо мне.

– Хорошо, мам, созвонимся позже.

– Конечно.

Господи, с каких пор все стало так?

Дни просто приходят и исчезают.

Куда подевалась ее жизнь? Та жизнь, о которой она мечтала?

Сорок два года, а ощущала она себя на все девяносто. Каждую субботу сэндвич с креветками в «Сюдвесте», нет, они не говорили ничего вслух, но в глубине души она знала, что они над ней смеются. Подруги. Те же самые, что и давным-давно. Старшая школа Буде. Выпускной, и она куда-то мечтала поехать. В Индию. В Африку. Собирать яблоки в Гватемале. Играть на гитаре на улице в Амстердаме. Другие – нет, они никогда никуда не собирались, хотели выйти замуж, завести детей, получить работу в коммуне, в магазине «Рема», во всяком случае, не уезжать из Буде. А теперь оказалось, что все они объездили весь мир, все, кроме нее.

Весной, два года назад, Вивиан ездила на пробы в Осло. Ее милая, целеустремленная дочь… Она появилась нежданно-негаданно. Аэропорт в Буде. Оттуда самолеты летают по всему миру, а солдаты НАТО прибывают сюда на учения. Каролине было двадцать, она была юна и беззаботна. Он был из Англии и оставил ее с большим животом и без адреса.

Его ли вина?

Люка Мура из Лидса, симпатичного пилота с темными кудрями?

Он виноват в том, что ты нигде никогда не была, Каролине?

Нет, в этом ты можешь винить только себя.

Она жила в маленькой квартирке всего в двухстах метрах от аэропорта, но в нем она никогда не была.

Нигде не была.

«Вы обязательно должны поехать в Аликанте, там та-а-а-ак хорошо».

Метте.

Когда-то была ее лучшей подругой, но теперь уже нет. У той муж, дети, красивый дом в Хюнтстаде, отпуск каждое лето, в разных местах, далеко отсюда.

«Господи, Кей Вэст, я же слышала, там хорошо, ты что, с ума сошла?»

Сюнневе.

В школе она едва могла сложить два и два, но после отхватила себе предпринимателя из Харстада, который любил яхты и инвестировал в недвижимость за границей. Они смеялись над ней, да, смеялись. Каждый раз, когда заходили в супермаркет «Куп». Не вслух, но она видела это по их лицам.

– Вам нужен чек? Пакет?

Товары на ленте, и всегда один и тот же писк.

Боже мой, как она ненавидела этот звук.

Черный хлеб.

Пи-и-п.

Молоко.

Пи-и-п.

Четыре бутылки колы по акции.

Пи-и-п.

Ты уродина.

Пи-и-п.

Ты никогда ничего не добьешься.

Пи-и-п.

А потом, в тайне ото всех, да, если бы они только знали, она позвонила по номеру, который нашла в Интернете. Она выпила четыре бокала вина, прежде чем осмелилась. И да, в первые разы она клала трубку, ничего не сказав, ладони покрывались потом, но наконец, с третьей попытки, она решилась.

Психолог.

Господи боже мой, говорить будут еще больше, появится еще один повод смеяться над ней, но она все равно сделала это.

К счастью.

Аэропорт Буде.

Она жила поблизости почти тридцать пять лет, но никогда не входила в это здание.

Каролине Берг с большим красным чемоданом преодолела последние метры до входа, остановилась и сделала глубокий вдох.

Как там говорил психолог?

Шаг за шагом.

Ладно, ты справишься, Каролине.

Она увидела свое отражение в блестящих раздвижных дверях. Она могла почти коснуться их, но тем не менее ей казалось, что они с другой планеты. Она купила новую одежду. Сходила в парикмахерскую. На самом деле, после того как она все-таки решилась на тот звонок, она делала все, что он говорил. Не сразу, нет, сначала ей все это казалось омерзительным. Словно каждый раз, когда она открывала рот, из него лилось дерьмо. Он задавал ей очень личные вопросы. Спрашивал о вещах, о которых она никогда не думала. «Какие у вас были отношения с отцом? А с матерью?» Бог мой, у нее кружилась голова, ее тошнило, мысли и чувства, о которых раньше и не знала, теперь кипели в ней, она не спала ночами. Но потом, спустя несколько недель, все словно отпустило. Как лавина сошла. Она открылась, и теперь ее было уже не остановить.

Она улыбнулась себе в отражении.

Какая ты красивая, Каролине.

Какая ты молодец, Каролине.

Новое пальто, Каролине? Хорошее.

Он давал ей такие задания.

Вы должны научиться любить себя.

Осло?

Столица.

Она так давно хотела туда поехать.

Увидеть Королевский дворец. Стортинг. Улицу Карла Юхана. Национальный театр. Фрогнерпарк со всеми своими знаменитыми статуями. И конечно, Оперу.

Она сделала последний вдох и заставила себя пройти последние шаги. Левой. Правой. Она внутри. В зале вылетов. Голова немного закружилась, но Каролине не остановилась. Все хорошо, Каролине. Еще чуть-чуть. Вон там. Синий экран: SK4111, SAS, Осло, вылет 12:35.

Я еду, Вивиан.

Мама едет смотреть, как ты танцуешь!

3

Стоя у окна своей маленькой квартирки и закуривая четвертую сигарету за день, Холгер Мунк чувствовал себя полным идиотом. В город пришла весна, деревья вокруг стадиона Бишлетт зазеленели, только от этого ему и становилось лучше. Зима была тяжелой. Нет, зима была прекрасной, вот потому он и чувствовал себя глупо.

Он был в отпуске по уходу за больной дочерью. С Мириам произошел несчастный случай, и Холгер взял отпуск, чтобы помочь ей вновь встать на ноги. Несчастье заново сплотило семью. Уже больше десяти лет назад он покинул свой бывший дом в Реа, но этой зимой все было так, словно вся драма тех лет испарилась, словно не было никакого развода с Марианне. Поначалу Мириам находилась в больнице, но постепенно она шла на поправку, и ее перевезли в родительский дом. И Холгер последовал за ней. Новый муж бывшей жены Рольф уехал, чтобы освободить место и не мешать полному выздоровлению Мириам, и Мунк не упустил случая занять его место. И они как будто снова стали семьей. Черт, он же должен был понимать, что ничего не выйдет. Господи, какой же он идиот.

Семейные обеды за роскошным столом в гостиной – тем самым, что они купили вместе с Марианне много лет назад, когда он только начал работать следователем и у них впервые появилось немного лишних денег. Вечера пятницы у телевизора всей семьей. Он с Марианне на диване, а между ними внучка Марион. Они чуть не потеряли Мириам, и ему следовало бы понять, почему Марианне вела себя так. Все как в старые добрые времена. Словно они снова вместе. И она не винила его, хотя именно по вине Мунка дочь чуть не погибла. Ну, или как будто по его вине. Отдел по расследованию убийств гонялся за убийцей-психопатом, и последней его жертвой оказалась Мириам.

Мунк сделал еще затяжку и покачал головой. Ощутил, что страх еще не покинул его тело. Что если?.. А не?.. Но все закончилось хорошо. Слава богу. И он снова стал тешить себя иллюзиями. Он и Марианне. Мириам. И малышка Марион. Даже снова надел обручальное кольцо. Идиот, Марианне наверняка увидела. Несколько дней назад она вышла на лестницу, пока он курил.

«Слушай, Холгер, нам надо поговорить…»

Он увидел все по ее глазам.

«Завтра возвращается Рольф…»

Он только кивнул. Собрал свои пожитки и покинул дом, поджав хвост. Опять.

Ну и идиот.

Как глупый подросток.

На что он вообще рассчитывал?

Холгер Мунк затушил недокуренную сигарету в пепельнице у окна и уже собирался закурить новую, когда зазвонил телефон.

Давно он не видел этого имени на дисплее.

Анетте Голи. Светловолосая девушка, управлявшая отделом по расследованию убийств в его отсутствие. Опытный полицейский адвокат.

– Мунк слушает.

– Привет, Холгер, – раздался дружелюбный голос.

---