Тут он почувствовал прикосновение к спине. Оно было легким, практически воздушным, но на Викторе, несмотря на холодную погоду, была всего лишь тонкая майка, и он уловил это едва заметное давление. А обернуться он уже не успел: в следующее мгновение пришла боль.

Нож. Лезвие вошло в спину ловко и быстро, даже сам Виктор так бить не умел! Он, конечно, не мог разглядеть оружие, погрузившееся в его позвоночник, но на уровне инстинктов чувствовал: это тот самый нож, который совсем недавно перерезал напряженное, окровавленное горло женщины.

Она все-таки выжила и добралась до него? Немыслимо! Она была мертва, когда он уходил, это точно! Но как?..

Ярость в нем перехлестнула боль. Виктор собирался развернуться, добить гадину – однако ничего не получилось. Тело, его собственное тело, тридцать лет служившее ему верой и правдой, отказывалось подчиняться. Оно безвольным мешком повалилось на дно катера. Как он ни старался, пошевелить он теперь мог только головой и шеей. Больше он ничего не контролировал.

Виктору даже показалось, что тот удар ножом был смертельным, а это – агония. Но нет, жизнь в нем еще теплилась. Его слух сумел донести до мозга слова, вкрадчивым шепотом прозвучавшие над самым ухом:

– Ну что, жалеешь теперь, что открыл ту дверь?..

Часть 1

Ледяной ангел

Глава 1

Лучи солнца, проникающие через окно, были холодными – светило зимнее солнце. Но попав в комнату, оно теряло свою морозную мантию и снова наполняло кожу теплом. Поэтому, когда одеяло соскользнуло чуть ниже, протестовать не захотелось.

Скоро к тому месту, где недавно было одеяло, осторожно прикоснулись пальцы. Сначала замерли, как зверек, оказавшийся на чужой территории, потом, не получив сопротивления, скользнули ниже – по плечу, ключице и…

– Марк, – еще не до конца проснувшись, не открывая глаза, улыбнулась Вика. – Ты что, совсем не спишь?

Теплое прикосновение исчезло. Резко, будто его инициатор на мышеловку напоролся. А совсем близко зазвучал обиженный голос:

– Какой, на фиг, Марк?!

Голос заставил Вику окончательно проснуться – как холодной водой облили. Она первым делом натянула на себя одеяло, а потом уже обернулась, чтобы увидеть, кому хватило наглости явиться в ее спальню с утра пораньше. Хотя вариант был всего один, который теперь подтвердился. Алессандро Сальери.

Ее законный супруг.

Впрочем, в их маленькой семье все было относительно. Потому что супругом он стал не от большой любви, а из-за стремления Вики построить карьеру.

К карьерным высотам она стремилась всегда. Была одной из лучших на своем курсе, зарекомендовала себя как талантливая переводчица, много подрабатывала в студенческие годы. А когда окончила вуз, занялась поиском постоянного места работы. Как ни странно, самую высокую зарплату и самые выгодные условия предложили в… брачном агентстве.

Поначалу Вика даже смутилась. Она, насмотревшаяся криминальных новостей, ассоциировала брачные агентства с несчастными обманутыми девушками, лишившимися в чужой стране паспортов и надежд на будущее. Однако «Санриса», ее потенциальный работодатель, вела бизнес на совершенно ином уровне. Все проводилось официально, по обоюдному согласию и стоило очень дорого.

Когда Вика поняла это, сомнения отпали. Она хотела получить эту работу – а работа пока не могла принять ее. Потому что в агентстве существовало строгое правило: все сотрудницы обязательно должны быть замужем. Ведь иначе у них может возникнуть соблазн не работать нормально, а личную жизнь с клиентами устраивать. Почему обручальное кольцо было для директрисы гарантом безопасности, Вика так и не поняла. Но, как и многие девушки в агентстве, поспешила зарегистрировать брак.

Жениха как такового у нее на тот момент не было, да и не стремилась она к построению полноценной ячейки общества. В отношениях Вике всегда была милее свобода, которой она пока не собиралась жертвовать. Так что направилась она к другу, который относился к роду мужскому и в то же время входил в список наиболее асексуальных объектов, когда-либо встречавшихся на ее жизненном пути.

Другом оказался Алессандро Сальери. Итальянец приехал в Россию за дипломом и горячими впечатлениями. Последним он увлекся и, даже окончив обучение, на родину не стремился. Потому что там бы ему быстро мозги прочистили, а тут – свобода, равенство, братство и иные прелести холостяцкого бытия. Брак с Викой ему это бытие оставил, но в то же время помог с регистрацией. Так что выигрывали все.

Ну, или почти все. Не радовались родители сторон. Викины мать и отец хотели для дочери нормального мужа, а для себя – скорейшего продолжения рода. Семейство Сальери, весьма обеспеченные люди, мечтали, чтобы сын прекратил маяться дурью и вернулся домой, управлять бизнесом. Но хиппи-переросток в лице Сальери бежал от ответственности, как шиншилла от химчистки. Чтобы успокоить приунывших родителей и не прервать поток финансовой помощи с их стороны, он пообещал остепениться к тридцати годам. Вика, наблюдавшая его в двадцать девять, уже могла поспорить, что он безбожно соврал.

Они делили одну квартиру – и жили разными жизнями. Сальери постоянно находился в окружении гарема юных дев, которых магнитом тянуло к «итальянскому мачо». Вика к такой открытой полигамии не стремилась, у нее периодически появлялись бойфренды, с которыми весело было проводить время. Когда же веселье улетучивалось, стороны тихо-мирно расставались.

А потом появился Марк, как раз в тот период, когда мир вокруг нее завертелся и чуть не разбился вдребезги.

Вообще, он приехал не к ней, а в командировку. Гражданину Германии и сыну двух русских эмигрантов предстояло налаживать деловой контакт между агентством и немецкой компанией, также профессионально выстраивающей личное счастье одиноких людей. Изначально Марк общался с директрисой, но та вскоре попала в аварию и, отлеживаясь дома, поручила гостя из далекой Германии Вике.

А тут неизвестно, кто кому больше помог! Потому что Вика неожиданно обнаружила, что за ней охотится какой-то псих – маньяк, одну за другой убивавший женщин. Причем ему нужна была не очередная жертва, а именно она, Виктория Сальери.

Она тогда совершенно растерялась, Марк – нет. Он начал собственное расследование, которое дало им немало ответов. Правда, и оно не спасло Вику от похищения. Выжить девушке удалось разве что чудом – к которому по-своему приложили руку Марк и неожиданно проявивший заботу Сальери.

Тому, что все закончилось и виновные отправились за решетку, Вика искренне радовалась. Чему она радоваться не могла, так это тому, что образ «немца», как она его про себя называла, до сих пор не выцвел в памяти. Мысли о нем возвращались неожиданно, часто – без какой-либо причины. Потом они отступали, но оставляли за собой чувство горечи и грусти.

Близки они с Марком стали еще во время расследования, но Вика понятия не имела, что это зайдет так далеко. Она-то думала, что их связь – всего лишь способ отвлечься от страха, эдакое лекарство от стресса, потому что все остальное противоречило ее пониманию свободных отношений. Однако как-то постепенно, незаметно Марк вплелся в ее жизнь сотнями теплых солнечных лучей. Он мог поддержать, успокоить, понимал, когда нужно с ней поговорить, а когда отстраниться. Никто раньше так не вел себя, и это пугало.

Хотелось даже поступиться принципами независимости и рискнуть, попробовать сделать из этого приключения что-то серьезное… Но – нельзя. Потому что на родине Марка ожидали жена и сын. Рушить чужую семью Вика не хотела, а роль «курортной» любовницы в этот раз не устраивала. Поэтому отношения она тогда прервала довольно резко, почти грубо.

Было больно, но Виктория Сальери отличалась редким упрямством. Если она что для себя решила, то собиралась придерживаться этого решения любой ценой. В данном случае оно состояло в том, чтобы не дать воскреснуть старым чувствам.

А тут еще и Сальери активизировался! Больше двух лет семейной жизни они с Викой показательно не обращали друг на друга внимания – ни в плане секса, ни в плане романтики. Это как бы само собой прилагалось к их дружбе. А тут итальянца так поразило это расследование и то, как Вика ловко расправилась с маньяком, что он взглянул на жену совершенно другими глазами.

И он начал меняться сам. В первую же неделю Сальери с выражением скорбного мужества на лице вынес на помойку весь свой экстравагантный гардероб – кислотные комбинезоны, растаманские майки, кожаные брюки и вязаные береты. На смену им пришли классические мужские вещи спокойных оттенков. К тому же он наконец остриг спутавшиеся, напоминавшие волосатые сосиски дреды, оставив лишь пару сантиметров густых черных волос. Завершающими штрихами стали избавление от пирсинга, которого в общей сложности чуть ли не на килограмм набралось, и привычка чисто брить лицо – вместо странных бородок, больше походивших на арт-объекты.

Тут даже Вика была вынуждена признать, что официальный супруг преобразился. Теперь она могла понять, почему за ним бегает столько девиц. Он тут же сделал селфи и отослал в Италию. Итальянская маман полчаса рыдала от радости по видеочату, а на следующий день он получил перевод на сумму, вдвое превышающую его обычные расходы. Видно, семейство боялось спугнуть неожиданно наступившую адекватность наследника.

---