– Не понимаю, как это может повлиять на вашу объективность, – произнес Джон, буквально прожигая Констанцию взглядом. – Вы не похожи на человека, которого можно купить лестью.

– Это так, – слишком быстро ответила Констанция. – Я не позволю ничему повлиять на принимаемые мной решения.

– Самое лучшее в цифрах – то, что они никогда не лгут, – произнес Джон, пристально посмотрев на нее.

Констанция не отвела взгляд, даже несмотря на то, что сердце у нее в груди стало бешено стучать, а дыхание сбилось.

«Почему он так на меня смотрит? Да что он о себе возомнил?» – возмутилась она.

В конце концов девушке пришлось отвернуться, хотя ее не покидало ощущение того, что она только что проиграла битву. «Ничего, в войне я все равно выиграю, – решила она. – Сами по себе цифры, конечно, не врут, а вот люди, которые их расставляют, вполне могут такое себе позволить». С тех пор как стала аудитором, Констанция успела познакомиться со множеством различных схем. Бюро по делам индейцев наняло фирму, где она трудилась, чтобы проверить, насколько точны отчеты казино о его доходах и не выводит ли из него кто-то незаконно деньги.

Констанция взяла себя в руки и сумела посмотреть Джону в глаза.

– Я умею видеть дальше ровных столбцов цифр, которые компании рисуют в своих отчетах. Вы будете удивлены, узнав, что можно выяснить, если копнуть чуть глубже.

Констанция с нетерпением ждала того момента, когда получит доступ к выпискам по счетам и сравнит их с прошлогодним отчетом. Конечно, каждую цифру она проверить не сможет, но быстро разберется в том, насколько чисто здесь ведутся дела.

– Племя ниссекотов готово к вашей проверке, – парировал Джон с улыбкой, вызвав у Констанции очередную волну раздражения. – Уверен, что результат вам понравится.

Он указал ей на один из кабинетов, приглашая войти. Констанция поторопилась внутрь, опасаясь, как бы он не попытался подтолкнуть ее одной из своих больших рук. Кабинет оказался просторным, однако обставлен был очень просто. За столом стояло большое кожаное кресло, а с другой стороны располагались два таких же. Единственным украшением комнаты оказался календарь с изображением отеля. На большом деревянном столе с лакированной поверхностью лежали бухгалтерские отчеты за последние три года; вдоль стен тянулись стеллажи с папками. В одном из углов располагался круглый стол с четырьмя стульями. Внимательно осмотрев всю обстановку, Констанция предположила, что Джон привел ее в свой кабинет.

Мужчина выдвинул ящик стола.

– Здесь лежат кассовые книги, рассортированные по датам. Каждое утро я сам их заполняю.

Джон положил руку на последний годовой отчет. «Такие большие руки… Это ненормально, – решила Констанция. – Он не похож ни на одного из финансовых директоров, которых я встречала прежде. А это еще более подозрительно».

– Располагайтесь, – произнес Джон, взглядом указав на кресло.

Для того чтобы сесть, Констанции пришлось протискиваться между владельцем отеля и столом, из-за чего по ее коже побежали неприятные мурашки. Еще хуже оказалось то, что Джон взял стул и сел рядом с ней. Он открыл верхнюю папку, на обложке которой был изображен раскидистый дуб, и показал на число, написанное сверху.

– Это наша прибыль. Теперь вы понимаете, что мы здесь не маемся дурью.

«Сорок один миллион чистой прибыли – это вовсе не шутка», – подумала девушка, но вслух произнесла:

– Ваши годовые отчеты я уже видела. Меня больше интересуют первичные документы.

Джон вытащил из ящика стола ноутбук и вывел на экран несколько страниц текста.

– Пароли меняются каждую неделю. Я буду сообщать их вам, но, думаю, вы будете не против узнать о наших ежедневных оборотах. У вас будет вся информация, которая может вам понадобиться.

Глаза Констанции расширились от удивления, когда, взглянув на экран, она поняла, что Джон дал ей доступ к просмотру всех ежедневных операций. «Конечно, данные можно сфальсифицировать, но как ловко он переключается между окнами. С его-то огромными пальцами, – удивилась она. – Интересно, он пользуется одеколоном? Может, это просто дезодорант?» Запах Джона не давал девушке покоя, и она не могла отвести глаз от его темно-серого пиджака, не способного скрыть сильное мужское тело. Сейчас, когда он сидел всего в нескольких сантиметрах от нее, это было еще более заметно, чем при встрече.

– Здесь ежемесячные отчеты. Помимо всего прочего, я пишу здесь о любых событиях, кажущихся мне странными.

– Что вы подразумеваете под словом «странные»?

Констанция с облегчением отвлеклась от рассматривания тонких темных волосков, покрывавших тыльную часть его огромных ладоней.

– Если кто-то выигрывает подозрительно большую сумму; если на кого-либо поступают жалобы от клиентов или персонала, и мы запрещаем ему вход в казино… Я считаю, что следует обращать внимание на мелочи. Тогда какие-то более масштабные события уже не застанут меня врасплох.

– Звучит вполне здраво, – ответила Констанция, улыбнувшись (хотя сама она так и не поняла, зачем сделала это).

«Ты профессионал, – напомнила она себе. – Надеюсь… Он просто улыбнулся мне, показав блестящие белые зубы, а я автоматически ответила». Констанция застыла. Этот мужчина определенно знал, что сумел произвести на нее впечатление.

– Зачем вы составляете ежегодные отчеты, если ваш отель – не публичная компания.

– Я не отчитываюсь перед инвесторами так, как это делал бы руководитель публичной компании. Но в то же время я чувствую ответственность. Ведь я отвечаю перед всем племенем ниссекотов.

Насколько Констанция поняла из статей в Интернете, племя ниссекотов в основном состояло из ближайших родственников Джона, и все они сумели заняться весьма прибыльным бизнесом.

– Сколько вас?

– Сейчас здесь живут двести человек. Пару лет назад нас было всего четверо. Надеюсь, что через пять лет здесь соберется несколько тысяч человек, – ответил Джон, снова улыбнувшись.

Констанция перевела взгляд на экран.

– Не так уж сложно убедить людей приехать, если предлагаешь им поделиться сорока одним миллионом долларов.

Тишина заставила девушку поднять глаза. Джон внимательно смотрел на нее, и его взгляд проникал в глубину ее души.

– Мы не подаем милостыню, а убеждаем членов племени приезжать сюда, чтобы найти работу. Все прибыли идут в фонд, который тратит их на нужды всей общины.

– Простите, если обидела, – извинилась Констанция, нервно сглотнув. – Я не хотела.

– Я вовсе не обижен, – ответил Джон не улыбаясь, но в то же время взглянув на Констанцию с одобрением. – Возможно, мы сумели бы заставить людей собраться здесь быстрее, если бы выдавали каждому по чеку. Но я предпочел не такой действенный, но в то же время более естественный способ – сделать так, чтобы они приезжали сюда по своей воле.

– Вполне объяснимо, – ответила Констанция, попытавшись улыбнуться.

Хотя на самом деле она не была уверена в его правоте. Что-то в Джоне Фейрвезере сильно раздражало ее. Он был слишком… красив, а самой Констанции еще ни разу не приходилось оказываться в обществе подобных ему мужчин. Парни, с которыми она работала, как правило, были замкнутыми и из-за постоянного сидения за мониторами компьютеров горбились и выглядели довольно жалко. Джон Фейрвезер, несомненно, проводил много времени за своим рабочим столом, готовя документы, которые он ей показывал, но каким-то образом, загорелый и крепкий, как дуб, изображенный на обложке папки, он умудрялся выглядеть так, будто целыми днями находится на улице.

– С вами все в порядке?

Констанция собралась с силами и выбросила из головы не самые подходящие для деловой встречи мысли.

– Возможно, чашечка чая мне не помешает.

Констанция лежала на постели в номере, который занимала в мотеле «Уют», бессмысленно пялясь в потолок и пытаясь рассмотреть очертания висевшего на нем вентилятора. Она была слишком возбуждена для того, чтобы спать, но в то же время прекрасно понимала, что ей нужно отдохнуть: ведь завтра придется сосредоточиться на бухгалтерских документах казино. Констанция хотела произвести впечатление на босса, попросить, чтобы он повысил ей зарплату, и внести первый платеж за дом. Ей давно уже пора было выбраться из-под родительской опеки.

Констанции пришлось вернуться в родительский дом после колледжа, чтобы копить деньги. Правда, зарабатывать достаточно для того, чтобы начать самостоятельную жизнь, она стала только через шесть лет. А еще ей был нужен мужчина. «Если бы сейчас у меня были нормальные отношения с милым и благоразумным человеком, я бы никогда не попала под влияние такого профессионального соблазнителя, как Джон Фейрвезер. И не важно, насколько широкие у него плечи», – думала она.

Родители Констанции считали, что почти все на свете грешники, которых следует избегать. Когда она сказала им, что едет в Массачусетс, чтобы проверить бухгалтерскую документацию казино, они отреагировали так, будто она собирается спустить все свои сбережения за игорным столом. Девушка пыталась объяснить им, что стать исполнителем по такому важному государственному заказу – большая честь и знак доверия к ней со стороны руководства компании, в которой она работает, а они продолжали повторять свои обычные слова о тех, кто якшается со злонамеренными людьми, и напоминали ей, что она вполне могла бы работать в принадлежащей ее семье скобяной лавке.

---