– Но я никого не похищала, – возразила Клео. – Ваша сестра выскочила у меня перед машиной. Мне что, нужно было переехать ее? – Встретив его удивленный взгляд, она тихо кашлянула. Спорить с таким человеком было все равно что подписывать себе смертный приговор. – Я думала, что помогаю. А еще я избежала наезда на человека.

Его глаза вдруг потемнели, и Клео задрожала от страха.

– И отчего же, по-вашему, убегала моя сестра?

– Может, вы хотите силой выдать ее замуж за кого- нибудь из своих союзников или что-то в этом роде?

Клео читала о подобных вещах в романах, но она не слышала, чтобы такое происходило в этой стране.

– Мисс Черчилль, у вас очень богатое воображение, – холодно заметил султан.

Клео сжалась от его взгляда, и ей вдруг захотелось сорваться с места и бежать куда глаза глядят. Но она не пошевелилась, потому что на протяжении последних шести месяцев только и делала, что бежала, и впервые за все это время ее охватило желание остановиться.

– Ваша сестра не сказала мне, отчего убегает, – сдержанно ответила Клео. – Она просто запрыгнула в мою машину. А потом появились вы, как какой-то злодей из фильма ужасов. Только, к счастью, без топора.

И снова этот приковывающий к себе взгляд. Султан удивленно приподнял бровь, словно не мог поверить своим ушам. Клео тоже не могла поверить, что решилась на подобное замечание.

– Моей сестре шестнадцать лет, – пояснил ее собеседник. – Она не желает возвращаться в свою частную школу. То, во что вы вмешались, было всего лишь капризом.

– Но она попросила о помощи, – с вызовом бросила Клео. – И, несмотря на весь ваш гнев, я не собираюсь извиняться за то, что помогла ей.

Султан холодно разглядывал ее, и она чувствовала, что наговорила глупостей. Повелитель Джурата мог поступить с ней так, как ему заблагорассудится, и они оба понимали, что ее жизнь в его руках. Что могло быть глупее того, чтобы противоречить такому человеку, как он? Разве что доверие по отношению к Брайану.

– Вам повезло, что я не нуждаюсь в вашем прощении, – отрезал султан. – Но, боюсь, вам придется пройти со мной.

Халед бин Азиз, правящий султан Джурата, – если только мятежникам не удастся свергнуть его с престола – стоял рядом со своими покоями в старом дворце, где его охрана удерживала задержанную американскую девицу, и думал о том, что ему делать дальше.

Сестру до самого утра заперли в ее собственных покоях, чтобы потом отправить в частную школу, которая находилась за городом, и попросить преподавателей более тщательно следить за каждым шагом этой непослушной девчонки.

Халед понимал, что Амира не виновата в том, что ведет себя так легкомысленно и безответственно. Он помнил, как сам в свои шестнадцать лет злился на всех и вся, но, в отличие от сестры, не обладал непозволительной роскошью потакать собственным капризам. В то время Халед был слишком занят, исполняя обязанности главного наследника своего отца.

«Ты ничего не значишь, – сказал отец, когда Халеду едва исполнилось восемь лет, а потом повторял эти слова с завидной регулярностью. – Есть только Джурат. Только он один имеет значение».

И сейчас молодой султан тоже не мог дать волю своим чувствам. Слишком многое поставлено на карту. Нужно было во что бы то ни стало заручиться поддержкой западных государств, которые с таким удовольствием видели в нем варвара. Халед пытался вести торговую политику с другими странами таким образом, чтобы избежать нищеты, поглотившей многих из его соседей и чуть было не пришедшей в его страну из-за страха отца и его попыток переложить на других собственное бремя вины.

«Открыв границы, ты откроешь ящик Пандоры», – однажды зло бросил отец, но Халед понял значение его слов только сейчас.

Он не осуждал Амиру, но в то же время ему хотелось придушить сестру за то, что благодаря ей оказался в такой непростой ситуации. Вот что значило принять правление государством намного раньше ожидаемого срока, когда отец Халеда потерпел фиаско и был объявлен неспособным управлять страной. Теперь молодой султан должен был нести бремя ответственности за Джурат в одиночку.

– Она не представляет собой ничего особенного, – тихо сказал Насер, глава службы безопасности, глядя на планшет, который держал в руках. – Родилась в самой обычной семье. Отец – электрик, мать работает в приемной врача в каком-то маленьком городишке. У нее есть две сестры, одна замужем за механиком, другая – за учителем. Никаких связей, никаких знакомств с влиятельными людьми.

– Вот как? – задумчиво ответил Халед. – Значит, она одна из тех, кого в Америке принято называть «каждая женщина». Во время учебы в Гарварде я узнал, что американцы больше всего любят рассказывать друг другу сказки, в которых маленькая серая мышка благодаря внутренней силе становится сильной и могущественной или что-то в этом роде. Такое мышление – часть их менталитета.

Его собственная маленькая серая мышка сидела на диванчике, согнувшись пополам, облокотившись на колени и закрыв лицо руками, но Халед сомневался, чтобы она дала волю слезам. Он вспомнил ее слова о злодеях с топорами и напускную храбрость. Халед увидел испуг в глазах девушки, когда приказал ей следовать за ним во дворец, но не стал жалеть о своем поступке, потому что вызванная его приказом вспышка негодования превратила ее из мышки во что-то более интригующее. И он не стал осуждать себя за то, что действовал столь бесцеремонно.

Сожаления ничего не значили. Единственное, что заботило Халеда, – это судьба Джурата.

– Девушка на самом деле путешествует, – добавил Насер, дипломатично решив не комментировать слова султана, и такое отношение было одной из причин, почему он с детства являлся лучшим другом и правой рукой Халеда. – Шесть месяцев назад она отправилась из Америки в Шотландию и с тех пор странствует, следуя причудливому маршруту, на юго-восток. Может, она просто ищет себя?

– А вместо этого она нашла меня, – презрительно фыркнул Халед. – Бедная маленькая мышка.

– Если хочешь, мы сами решим вопрос с ней, – ответил Насер. – Эта девушка не представляет никакой серьезной угрозы.

– Может, ты еще и с нашими противниками справишься? С теми, которые до сих пор пытаются выбросить меня из дворца, потому что у меня дурная кровь? – Недоброжелатели Халеда распускали слухи, что его род не годится для правления страной и что сын унаследует слабоумие своего отца. А вдруг они окажутся правы? Халед отмахнулся от не дававших ему покоя мыслей и посмотрел на своего друга. – Не сомневаюсь, что они уже связались с журналистами и сообщили им, что я удерживаю в тюрьме молодую американку. Такой поворот событий просто неизбежен.

– С газетчиками можно договориться.

– Разве что с нашими. Но что нас ждет, когда информация просочится в международные средства массовой информации? А так оно и будет. – Халед слишком хорошо знал своих врагов. – Что подумают о Джурате, когда его повелителя выставят в образе монстра, похищающего молодых американок?

Он прекрасно понимал, что сложившаяся ситуация может негативно сказаться на торговых связях с зарубежными партнерами и снизить поток туристов, который значительно увеличился, когда Халед снова открыл границы своего государства.

– Люди не хотят возвращаться в Средневековье, – мрачно заметил Насер. – Что бы ни говорил этот идиот, они хотят смотреть кино, осваивать новинки современной техники и получать зарплату на рабочих местах, которые появились благодаря проведенным тобой реформам.

Идиотом Насер назвал Талаата, лидера оппозиции, который оспаривал права Халеда на правление Джуратом, заверяя окружающих, что у нового султана будут те же проблемы со здоровьем, что и у старого бин Азиза.

«Можем ли мы ставить под угрозу благополучие нашей страны?» – вопрошал Талаат, появляясь на страницах газет и экранах телевизоров.

А еще противник Халеда приходился ему двоюродным братом по материнской линии, с которым они часто играли в детстве. Кто бы мог подумать, что кровные родственники станут доставлять столько проблем.

Халед нахмурился, вспомнив последнюю выходку Амиры.

– Талаату плевать на мнение людей, – отрезал он. – Этот человек жаждет власти.

Один неосторожный шаг – и Талаат воспользуется создавшейся ситуацией, чтобы настроить народ против действующей власти Джурата и вызвать недовольство его правителем у западных государств.

Халеду следовало хорошенько подумать, как поступить с этой симпатичной американкой, которой не повезло столкнуться с Амирой. Что и кому она расскажет, после того как окажется на свободе? Каким образом враги Джурата используют ее слова, когда она попадет в их руки? А так и будет, потому что Халед слишком хорошо знал своих противников.

Он задумчиво посмотрел на девушку и решительно шагнул в комнату, чтобы приступить к осуществлению задуманного. Когда Халед вытащил незнакомку из машины, он уже знал, как поступит с ней.

Но после того как она показала ему свои зубки, Халед понял, что осуществление плана обещало принести не только пользу, но и удовольствие.

Он не мог не воспользоваться этим подарком с небес, к тому же таким привлекательным. Девушка была хрупкой, с огромными глазами, восхитительными чертами лица и густыми, небрежно собранными на затылке, волосами, в которых смешались оттенки рыжего, каштанового и карамельного цветов.

Хорошенькая. Даже слишком.

---