Строптивая невеста

Мерлин Лавлэйс

The Diplomat’s Pregnant Bride

© 2013 by Merline Lovelace

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Пролог

«Внучки – самое дорогое, что у меня есть. С того дня, как они ко мне попали, перепуганная старшая была еще совсем крошкой, а младшая и вовсе ползала в подгузниках, каждый уголок моего сердца наполнился светом и радостью. А сейчас уже Сара, моя тихая изящная Сара выходит замуж за Дэва. Свадьба всего через пару часов, и я от всего сердца радуюсь за мою малышку.

Но при этом не могу не переживать за Юджинию. Наша дорогая Юджиния всегда беспечно шагала по жизни, и даже в самые тяжелые минуты ее глаза ярко горели, а с губ не сходила улыбка, но, боюсь, ей пришла пора столкнуться с суровой реальностью, и мне остается лишь надеяться, что ей хватит сил и стойкости духа преодолеть все испытания, что ждут ее впереди.

Но уже пора одеваться на торжество, все остальное потом».

Глава 1

Джина Сен-Себастьян выдавила из себя улыбку: – Бог ты мой, Джек, какой же ты все-таки упрямый!

– Это я-то? – нахмурился и так уже порядком рассерженный Джон Харрис Мэйсон Третий.

Двухметровый темноволосый посол никак не контролировал ни Джину, ни положение, в котором они оказались, и от этого злился еще больше.

– Черт! Ты от меня беременна, но при этом даже не хочешь говорить о браке!

– Ну вот, опять… Может, просто объявишь эту счастливую новость всему миру и успокоишься?

Нахмурившись, Джина выглянула из-за кадок с жасмином, что скрывали их от остальных гостей, собравшихся в зале нью-йоркского отеля «Плаза». Высокие потолки с тщательно отреставрированной итальянской росписью и хрустальные люстры, полностью повторяющие версальские светильники, как нельзя лучше подходили для свадеб.

Как же им повезло, что удалось здесь все организовать, ведь на всю подготовку у них была едва ли пара недель! Правда, миллиарды жениха изрядно упростили дело, да и помощник Дэва Хантера оказался мастером на все руки. Но все равно Джина сама по минутам расписывала церемонию и руководила подготовкой к торжеству, и теперь она ни за что не позволит кому бы то ни было испортить свадьбу ее сестры. Даже мужчине, с которым она провела безумные выходные.

Ладно, вроде никто его не услышал. Оркестр продолжал играть румбу, Сара с Дэвом танцевали в центре зала, а вокруг них кружилось большинство гостей, в том числе и Мария, уже не первый десяток лет работавшая на их семью.

Оторвавшись от танцующих пар, Джина перевела взгляд на сидевшую с абсолютно прямой спиной даму в кружевах и с тростью из черного дерева. Герцогиня тоже была слишком далеко, чтобы их услышать. Вот и замечательно!

С облегчением вздохнув, Джина повернулась к Джеку:

– Я не позволю тебе испортить свадьбу моей сестры еще одной ссорой, говори тише.

Джек явно не собирался успокаиваться, но хотя бы заговорил потише:

– После того как ты вернулась из Швейцарии, у нас и десяти минут не было, чтобы обсудить все это наедине.

Можно подумать, сама она этого не знает! Ровно за день до поездки в Швейцарию Джина сделала тест на беременность, и весь ее мир сразу же перевернулся с ног на голову. Вырвавшись из душного Лос-Анджелеса, она улетела на затерявшееся среди заснеженных Альп Люцернское озеро, где безуспешно пыталась решить, как жить дальше. Целые сутки мучительно прокопавшись в собственной душе, Джина отправилась в одну из современных клиник Люцерна. Но не прошло и десяти минут, как она оттуда вышла, предварительно успев в истеричном состоянии позвонить Саре, одновременно являвшейся ей и сестрой, и защитницей, и лучшей подругой, а потом еще и невероятно харизматичному и обаятельному дипломату.

Сразу после телефонного разговора Сара бросила все дела и из Парижа помчалась в Швейцарию, но к тому времени, когда сестры вновь встретились, Джина уже успела слегка успокоиться и прийти в себя. Но при этом она как-то совсем не ожидала, что и Джек Мэйсон бросит все и помчится к ней. Да еще и так явно обрадуется ее решению оставить ребенка.

По правде сказать, Джина удивилась своему решению не меньше Джека. Она всю жизнь была ветреной и безответственной, но при этом отличной девчонкой, всегда готовой хорошо повеселиться, катаясь на лыжах в Биарице или под парусом бороздя бирюзовые просторы Карибского моря. С самого детства их с сестрой воспитывала бабушка, обеспечив им великолепное образование и изысканный образ жизни, на который, по мнению бабушки-герцогини, они от рождения имели право. Лишь недавно они с Сарой узнали, в какие огромные долги пришлось залезть старушке, чтобы обеспечить им такую роскошную жизнь. И сразу же Джина решила, что должна сама себя обеспечивать, но так и не смогла найти подходящей для себя работы. Слишком уж она привыкла к переменчивости и непостоянству и теперь при всем желании не могла долго поддерживать в себе интерес к какому-то одному занятию.

Сперва она попробовала себя в роли модели, но яркие софиты и темпераментные фотографы, беспрерывно что-то приказывающие, словно она не свободный человек, а новобранец в допотопной армии, очень быстро стали нагонять на Джину смертную тоску. Водить небольшие группы туристов по блестящим столицам Европы оказалось еще скучнее. Как ей вообще в голову могло прийти, что она хочет всю жизнь бегать по аэропортам, разыскивая потерявшийся багаж, и срочно менять забронированные номера просто потому, что очередной капризной дамочке не понравился вид из окна?

Потом она решила совместить приятное с полезным и, немного пожив в «Академии бариллы», известной итальянской кулинарной школе, попыталась заняться кейтеринготом^[1]. Джина не продержалась там и недели, но даже из этой глупой затеи она смогла извлечь неплохой урок. Когда разгневанный шеф-повар погнал ее из кухни в офис, она вдруг поняла, что планировать банкеты у нее получается значительно лучше, чем готовить для них закуски. Особенно когда клиенты готовы раскошелиться на любые суммы, лишь бы добиться желаемого.

И тут-то, похоже, Джина наконец сумела найти занятие себе по душе. Да еще и достаточно прибыльное, чтобы обеспечивать себя и ребенка.

Отныне она будет устраивать праздники для богатых и знаменитых.

Только сперва нужно убедить отца еще нерожденного малыша, что она никогда не согласится выйти замуж за мужчину, который ее не любит.

– Джек, я ценю твою заботу, но…

– Заботу?

Красавец-дипломат, как она и просила, сбавил тон, но, судя по лицу, уже готов был придушить ее голыми руками.

Эти карие глаза… Джина до сих пор не могла забыть, как всего полтора месяца назад Джек обжигал ее взглядом, а потом целовал ей шею, груди, живот… Как…

Ну вот зачем она вспоминает внезапно вспыхнувший и опаливший их огонь? Все равно это больше не повторится. И уж тем более не сейчас, когда у них столько дел и обязанностей.

– Но, – продолжила Джина, выдавив из себя улыбку, – думаю, ты и сам понимаешь, что свадебный прием не самое подходящее место для таких разговоров.

– Тогда говори, где и когда ты готова нормально все обсудить.

– Ладно. Завтра, в двенадцать, в «Лодочном домике» в Центральном парке. – Джина назвала первое попавшееся место.

– Хорошо.

– Вот и договорились, спокойно посидим за столиком и все обсудим. Как взрослые люди, которыми и являемся.

– Как взрослые люди, каким является как минимум один из нас.

Джина невольно вздрогнула. А ведь Джек прав. Она всегда беззаботно шагала по жизни, ни о чем не волнуясь и точно зная, что, если у нее и возникнут какие-то трудности, бабушка и Сара всегда ей помогут.

Но это в прошлом. Ей наконец-то пришла пора взять на себя ответственность. За себя и еще нерожденного ребенка.

И она обязательно со всем справится.

– Увидимся завтра.

Гордо вздернув подбородок, Джина повернулась и пошла к остальным гостям.

Глубоко вздохнув, Джек постарался успокоиться. В конце концов, она права, сейчас не время и не место для таких разговоров. Но завтра он точно попытается ее образумить, вот только смогут ли его спокойные взвешенные доводы пробиться сквозь густую гриву светлых кудряшек и зажечь хоть крошечный огонек понимания в кукольно-голубых глазках?

В общей сложностей он провел с Джиной Сен-Себастьян пять дней. Три бешеных выходных, полных огня и страсти, а потом еще два дня в Швейцарии, что чуть не свели его с ума. И этого времени Джеку сполна хватило, чтобы убедиться, что Джина – это одно большое противоречие. Красивая и чувственная настолько, что у взрослых мужчин от одного ее вида начинали подкашиваться колени, она умудрялась при этом быть дружелюбной и игривой, как котенок. Хорошо образованная, но при этом порой наивная, как ребенок. А дополняло картинку полное безразличие ко всему, что напрямую не касалось самой Джины, ее сестры или грозной бабушки, вполне способной голыми руками скрутить огнедышащего дракона.