Придется вернуться. Ох, как не хочется! Может, подождать пару минут, пока они закончат? Тогда она сможет спокойно забрать со стола телефон – без чувства, что ей нужно вымыть глаза с мылом или записаться на прием к психиатру, чтобы он помог ей забыть увиденное. Сколько уже времени прошло? Неизвестно. Когда у тебя есть маленький розовый смартфон, ты не носишь часов на руке.

Ладно, это просто нелепо. Она взрослая, и телефон ей необходим как воздух! Кусая губы, она повернулась и сделала шаг наверх.

Внизу открылась дверь, кто-то вышел на лестницу. Наконец-то! Это Сэм. Пусть заберет этот чертов телефон и принесет ей!

Но это был не Сэм, ее приятель – тощий, как швабра, блондин пяти с небольшим футов ростом. Это был какой-то высокий широкоплечий незнакомец в белой рубашке поло с закатанными рукавами, который боком протиснулся в узкую дверь. Он обернулся и крикнул кому-то в квартире:

– Я пошел, а вы тут не засиживайтесь! Может быть, стоит предупредить его о том, что происходит на крыше? Николь задумалась на мгновение, подбирая слова, и тут мужчина откинул голову с растрепанными кудрями и взглянул на нее. Странно, но пронзительный взгляд его голубых глаз поразил ее точно молния. Николь окончательно смутилась. Где же она его видела? Мысли забегали в голове. Они точно встречались.

– Вы тоже идете полюбоваться закатом? – дружески улыбнулся мужчина и стал быстро подниматься. – Ну, идемте? – спросил он, задерживаясь возле Николь.

– Да, да, – пробормотала она и беспомощно взглянула на голубой прямоугольник неба в конце лестницы. – Я забыла телефон, когда убежала…

– Убежали?

Может быть, они успели закончить? Как знать?

– Что-то случилось?

– Да! – И Николь спрятала лицо в ладонях.

Сквозь шок и смущение, окутавшие ее точно туман, она почувствовала пульсирующий жар его широкой тяжелой ладони, что сочувственно сжала ей плечо.

– Идите к Сэму. Побудьте с ним.

И он шагнул к ней, намереваясь протиснуться мимо и подняться наверх. Его близость нервировала ее даже больше, чем непристойная сцена, виденная ею на крыше. Каждое его движение вызывало в ней страх и протест.

Стоп… Ведь он спросил, что там случилось.

Ах… с ней ничего не случилось.

– Нет, стойте! – воскликнула Николь, поняв, наконец, что он имел в виду.

Он обернулся и серьезно посмотрел на нее:

– Вы спускайтесь. Я разберусь с этим типом. С каким типом?

Он поднимался, и вот его спина уже закрыла свет вечернего неба наверху.

– Да нет же! – крикнула Николь и бросилась следом. – Дело не в том! Эй, подождите!

Но голубоглазый незнакомец лишь отмахнулся, не оборачиваясь. Надо его остановить – иначе она просто умрет от стыда. Что же делать?

– Секс! – крикнула Николь.

О боже, это вышло по-дурацки. Мужчина остановился, обернулся и растерянно взглянул на нее.

– Простите?

Она подскочила к нему с бешено бьющимся сердцем, но отнюдь не потому, что запыхалась от беготни по лестнице. Да они с Мэв пробегут и марафон на своем тренажере, пусти им в это время по телевизору сезон «Игры престолов». Сердце билось от смущения и отчаянного желания остановить ее незнакомого защитника, пока он не сбросил кого-то с крыши.

Николь судорожно сглотнула, всплеснула руками, помедлила еще секунду, ожидая, что в голову придет какая-нибудь спасительная мысль, но мысль не шла, и спасения не было. Тогда она виновато взглянула на незнакомца и пробормотала:

– Они там… ну… занимались любовью. И все. Извините… и спасибо вам… Вот.

Никогда еще ей не доводилось наблюдать, чтобы глаза менялись столь стремительно, как у этого парня. Его глаза были поистине зеркалом души. В них по очереди отразились все эмоции, испытанные им в одну секунду: шок, облегчение, удивление, а затем проблеск интереса, что задело какую-то давно молчащую струну у нее внутри.

Резкий и хриплый вскрик расколол воздух между ними. Щеки Николь зарделись, точно закатное небо наверху.

– Вот черт, – буркнул мужчина, и вдруг его сконфуженное лицо показалось ей до ужаса смешным. И при всей неловкости ситуации Николь не выдержала и рассмеялась.

– Вот и я о том же! Не надо туда ходить… но мне нужен телефон. Я испеку вам торт, если вы мне его принесете.

Мэв испечет этот торт. Да и вообще – будь она здесь, ничего подобного не случилось бы.

– Торт?

– Да, а что?

– В этом смысле я избалован. У меня в семье есть мастерицы печь торты. А у меня к вам предложение. Может быть, вы сами сходите за телефоном, а я предупрежу остальных гостей?

Бедняга понятия не имеет, от чего он отказывается. Ну что ж, нет так нет. Тогда торт достанется ей, ведь, когда Мэв вернется из командировки, торт обязательно будет.

– Что ж, хорошо.

На обратном пути ее снова ждал неловкий момент, когда они, бормоча извинения и приподнявшись на цыпочки, расходились в тесноте, потому что ее спаситель и не думал спускаться, а дожидался ее на лестнице. Затем он, облокотившись на перила, сказал:

– Признаться, я уж собирался вынуть блокнот и записывать.

Николь покачала головой, едва сдерживая улыбку, щекочущую уголки губ.

– Что? Не стоит. Я бы дала вам копию рецепта. Хотя, может быть, пока рано.

И попятилась, хотя ей совсем не хотелось уходить.

– Ну еще бы! – усмехнулся он. – Именно об этом и говорит ваш милый румянец. Ишь как вы зарделись! А вам идет – особенно на закате.

Они оба посмотрели вверх. Закат был великолепен. Снизу долетали тихие звуки музыки, вплетавшейся в приглушенный городской шум. Вокруг было удивительно мирно, спокойно. И пока последняя яркая полоска не погасла над горизонтом, они, не шевелясь, стояли и смотрели.

А потом незнакомец издал глубокий удовлетворенный вздох.

– Потрясающе, правда? – спросила Николь, которой становилось не по себе от этой интимной тишины.

Он сунул руки в карманы, задумчиво смерил ее взглядом и согласился:

– Да, пожалуй.

– Смею предположить, что вы нечасто любуетесь закатами.

– Нет, не то чтобы… – сказал он с кривой усмешкой, сутуля плечи, – но все как-то не до красот. Вообще. Все недосуг остановиться и оглядеться вокруг.

Будто бы простые слова, самые обыкновенные, и все-таки то, как он произнес их – будто делая невольное признание, – тронуло ее, даже взволновало.

– Понимаю. Многие мелочи проходят мимо, если нарочно не обратить внимания. Но потом, когда наконец их замечаешь, они перестают казаться мелочами.

– Наверное, – резко и отчего-то пренебрежительно рассмеялся он, не спуская с нее испытующего взгляда голубых глаз. – А какие это, по-вашему, мелочи?

«Да вот хоть такие, как сейчас», – подумала Николь.

Надо было отвернуться, отшутиться, перевести разговор на другую тему, чтобы при помощи какой-нибудь ничего не значащей болтовни отдалиться, поставить между ними барьер. Но впервые за три года ей не хотелось этого делать.

Наверное, она сошла с ума. Она не знает этого парня. Не знает ничего о нем, кроме того, что он очень занятой человек. Настолько занятой, что ему редко удается остановиться и оглядеться вокруг. И все же есть в нем что-то знакомое. Будто они и впрямь встречались! И его слова заставляют ее задуматься о собственной жизни. О тех мелочах, которых и она избегает, боясь последующих осложнений.

– Что же вы молчите? – спросил он с улыбкой, и вокруг глаз разбежались морщины. – Ну да ладно, как бы там ни было, похоже, что это не последний наш с вами закат.

– Похоже, – согласилась Николь и снова предательски покраснела. Ему явно нравилось вгонять ее в краску.

Однако он пришел на вечеринку в честь возвращения Джесса совсем не для того, чтобы подцепить тут девушку.

Даже мысли об этом не возникало.

Ему просто хотелось развлечься, пообщаться с друзьями, поторчать на крыше. Наконец у него появилось для этого время.

Последние шесть лет он возвращался домой после работы и, наскоро перекусив, шел прямиком в кабинет, где его снова ждала работа. В хороший день он мог заниматься делами по очереди, но чаще всего приходилось выполнять несколько дел одновременно.

Он устал.

Теперь, когда диплом лежит у него в кармане, он наконец-то может после работы посидеть с друзьями и вообще делать, что ему захочется. А тут эта девица.

Несчастная и растерянная. И все такое. У него четыре младших сестры, и жизнь научила его в любой непонятной ситуации подозревать худшее. Слава богу, он ошибся.

Только к тому моменту, когда стало ясно, отчего она выглядит такой беспомощной и ранимой – в сущности, по вине его собственного воображения, – в нем проснулся интерес. Он успел оценить ее женственность.

Она стояла, освещенная слабым сумеречным светом, и смотрела на него с удивлением в глазах, понимая, что она ему нравится. А может, и правда?

– Эй, там, наверху! – раздался грубый оклик, прерывая его мысли. Один из гостей – его старый приятель – выскочил на лестницу. – Сэм сказал, что ты здесь, но я не поверил.

– Чувак! Это ты!

Ее карие глаза стали совсем круглыми от удивления.

– Выходит, это все ради вас?

– Может, и так, – отвечал он с широкой улыбкой, увидев знакомые лица. – Как давно я вас не видел, ребята!

– Что ж, тогда не буду вам мешать…

Он тронул ее за локоть, поймал ее взгляд, который сначала ускользал от него, но потом, поколебавшись, робко вернулся.

– Спасибо вам за закат.

– И вам, – тихо ответила она, высвободила руку и стала спускаться в квартиру Сэма.

Потом его окружили, крепко хлопнули по плечу, зазвучали смех, приветствия и шутки.

---