– Уверен, что, связав себя с Кэди, поступил правильно?

– Ты о чем?

Он взглянул на Кэди, одарившую его лучистой улыбкой, от которой мгновенно потеплело на душе.

– Согласно постам, она бросила учебу и собирается весь год с тобой путешествовать.

Что за?..

– Она возвращается в колледж, – отрезал Бек.

– А Сэйдж следит за вашими соцсетями и говорит иначе. Она вычитала заявление твоей подружки, что она слишком тебя любит, чтобы расставаться.

Бек почувствовал, как по виску стекла капелька пота, затерявшись в густой щетине, а в животе что-то сжалось.

Так они не договаривались.

– Этому не бывать, – выдавил он.

– Слушай, – в голосе брата явно слышалось нетерпение, – у меня есть дела поважнее, чем обсуждать твою личную жизнь. Просто дай знать, что надумаешь насчет рубинов в Йенбае.

Попрощавшись с Джагом, Бек зашел в Сеть и увидел, что Кэди действительно написала, что не собирается возвращаться в колледж и будет и дальше с ним путешествовать.

Отвернувшись от окна, он уставился на свои стоптанные ботинки, пытаясь обуздать ярость и страх.

Предполагался обычный трехмесячный роман. Ничто постоянное и столь сильное его не интересовало. Возвращение в колледж было страховкой, позволявшей сохранять голову на плечах и сдерживать чувства. Но если она останется, ему уже ничто не поможет.

И на это он не подписывался. Если он ее полюбит и потеряет…

Нет, этому не бывать.

Как она могла такое написать, сперва не обсудив планы с ним? Он отлично понимал, что, выбрав его, а не родителей, она делала определенное заявление, но, черт возьми, это решать не только ей. У него тоже есть право голоса. Ее невозможно было отпустить, но и остаться он ей позволить не мог.

Выход лишь один. Нужно придерживаться плана. Пускай возвращается домой и учится, а на Рождество они снова встретятся. С одним маленьким дополнением – пусть уезжает как можно скорее. А раз они и так в аэропорту, ей лучше уехать прямо сейчас.

Потому что, если он не уйдет сегодня, уже никогда уйти не сможет.

Приняв решение, Бек вернулся к Кэди, закинул на плечи свой рюкзак, а ее взял в руку.

Вытащив из ушей наушники, Кэди взяла маленький рюкзак.

– В чем дело?

Бек указал рукой на логотип американского перевозчика, и в ее глазах вспыхнула радость.

– Мы летим домой?! – воскликнула она, пританцовывая на месте.

Бек продолжал молча на нее смотреть, желая, чтобы она сама все поняла. Через пару секунд неловкой тишины ее лицо побледнело, а глаза померкли.

– Ты со мной не полетишь?

Он покачал головой.

Бросив рюкзак на пол, он хлопнул себя по бедрам и начал, старательно выбирая слова:

– Джагер хочет, чтобы я помог ему с выбором рубинов во Вьетнаме. Тебя я взять с собой не могу и не могу оставить без присмотра.

У нее задрожали губы.

– Это всего на две недели раньше, чем мы договаривались, да и в любом случае тебе это все не слишком и нравилось.

– Мне нравилось проводить время с тобой! И я даже решила, что хочу остаться, не буду обращать внимания на родительское неодобрение и продолжу путешествие. Я хочу быть с…

– Кэди, ты вернешься в колледж, – выпалил Бек, не давая ей закончить. – Мы же с самого начала так договаривались. Я всего лишь отправлю тебя домой на две недели раньше.

Отступив на шаг, она уставилась на него полными слез глазами.

– Отправишь меня домой?

Черт, он явно сказал лишнее.

– И сам приеду на Рождество.

– Отправишь меня домой? – вновь повторила она, подчеркивая каждое слово.

– Оно всего через три месяца, и…

Сжав губы, она сложила руки на груди.

– Бек, ты меня любишь? – потребовала она ответа.

Нет, только не это. Он не станет отвечать на этот вопрос. И даже если, как он молча признает, он ее и любит, – это лишь очередная причина, почему она должна вернуться в Штаты. Он не готов влюбляться ни в нее, ни в кого-либо другого.

Засунув руки в карманы, он заставил себя посмотреть ей прямо в глаза и сразу же об этом пожалел. Потому что теперь до конца жизни не забудет той боли и обиды, что в них застыли.

Она ухватила его за рубашку.

– Бек, пожалуйста, не надо. Не ломай наши отношения, не отмахивайся от меня. Все наладится.

– Кэд, в этом-то все и дело. Меня нельзя наладить.

Наверное, в мире есть отдельный ад, полный разбитых сердец. И отдельный для тех, кто их разбивает.

Глава 1

Почти десять лет спустя

Когда на соседний столик принесли огромную «Маргариту» с солью, Кэди Коллинз стоило немалого труда сдержаться и не присвоить вожделенный напиток. А еще лучше заказать текилу.

Сегодняшний день требует текилы. Как и вся неделя. Да если уж на то пошло, то и весь год.

Обернувшись, официант вопросительно посмотрел на ее опустевший бокал.

– Еще одну девственную «Кровавую Мэри»?

Юмор в том, что она проводит вечер пятницы в одном из известнейших баров города за стаканом томатного сока. Грусть-тоска. Посмотрев на экран завибрировавшего телефона, где светилось «Босс», она вздохнула и ответила:

– Привет, мам.

– Кэди, где ты? – Эдна Коллинз пустила в ход любимый тон «жена проповедника».

Еще раз вздохнув, Кэди не стала отвечать, что сидит в баре, запихивая банкноты в стринги мускулистого намасленного стриптизера. Она уже слишком взрослая, чтобы шокировать родителей.

– Мам, в чем дело?

Эдна звонила ей ровно в восемь вечера каждую вторую субботу. Звонок в другое время означал, что баланс силы нарушен.

– Возможно, ты слышала, что пастор в соседней церкви в Уилтоне ушел на покой и ему нужна замена.

Нет, не слышала. События в волнующем мире церковной политики ее не интересовали.

Кэди вновь грустно взглянула на бокал «Маргариты». Всего один маленький глоточек… Разве он может навредить?

– Выбор пал на твоего отца.

– Рада за него, – ответила Кэди просто потому, что нужно было хоть что-то ответить.

– Ты должна приехать домой в ближайшие две недели, – объявила Эдна не допускающим возражений тоном.

– Я? Зачем?

– Отец проходит через многочисленные собеседования. Меня тоже вызовут. И раз ты наша единственная дочь, захотят поговорить и с тобой.

Кэди едва сдержала эмоции. У нее, между прочим, есть брат, и он тоже важен. В их семье Уилла обсуждали не часто. Точнее, вообще не обсуждали.

– Мам, какое я могу иметь отношение к его переводу? Я живу в Нью-Йорке и почти не приезжаю домой.

– Ты домой вообще не приезжаешь, – поправила Эдна.

Видимо, потому, что дома ей не оставляли ни малейшего права на ошибку. Там настойчиво лезли в ее дела, но совершенно не любили. И после того как Уилла отослали, она жила в постоянном страхе, что рано или поздно избавятся и от нее.

Дом – это гимны, чулки, религиозные книги и набожность.

Кэди пожала плечами.

– Извини, но я не приеду.

– Но ты должна! Если ты не придешь на комиссию, это очень плохо отразится на твоем отце. Кэди, это большая, влиятельная церковь. С тех пор как ты отказалась от непотребных путешествий, ты всегда была образцовой дочерью. Высшее образование, собственное дело, я уверена, ты служишь примером остальным в вашем городе греха.

Точно. Только когда мать услышит последние новости, ее хватит удар. Что же касается непотребных путешествий, то время, проведенное с Беком в Таиланде, было единственным в ее жизни, когда она полностью была самой собой. Была свободна.

И любима, пусть недолго, но по-настоящему любима.

– Для него это серьезный шаг вперед, и, поговорив с тобой, комиссия убедится, что мы вырастили благочестивую умную молодую женщину, что прочно стоит на ногах.

Будь не так грустно, Кэди бы рассмеялась.

– Мам, поверь, я вам там совсем не нужна. Придумайте какую-нибудь отговорку.

– Какие еще отговорки? У меня нет времени с тобой спорить, у нас гости. Не разочаровывай нас, Кэди, – объявила Эдна и повесила трубку.

Кэди принялась задумчиво постукивать по столу. Она ушла из дома больше десяти лет назад, но у нее до сих пор осталась потребность в одобрении родителей. В родном городишке она была дочкой пастора, отличницей, участницей группы поддержки, старостой и едва ли не королевой. Милой и популярной. Настолько идеальной, насколько могла.

Она говорила «спасибо», «пожалуйста», «извините», выполняла все, что от нее требовали, и никогда не пропускала проповеди. Она не курила, не пила, не ходила на вечеринки и ни с кем не встречалась, потому что это не подобало «примеру для подражания». И у нее никогда не было возможности быть обычным ребенком, влезать в неприятности или терпеть неудачи.

Она росла под постоянным давлением, изводя себя до изнеможения в постоянном стремлении к совершенству, лишь бы соответствовать требованиям родителей. Потому что смертельно боялась, что, стоит хоть раз ошибиться, и ее выгонят, как когда-то выгнали старшего брата Уилла.

И как следствие, она до сих пор не могла избавиться от стремления угодить родителям. Только сейчас, учитывая, во что она влипла, они вряд ли бы ее одобрили. Правда, после того как она девять лет назад сбежала в Юго-Восточную Азию с Беком Баллантайном, они наверняка ждали от нее чего-то подобного. Тогда она хотела быть с Беком больше, чем угождать родителям и… Бах!

---