Самая длинная ночь в году

Тереза Тур

В романе использованы стихи автора.

© Тур Тереза

© ИДДК

Часть первая

Глава 1

Газета «Вестник Поморья» от 20 декабря 1900 года.

Дорогие мои сограждане! В этот светлый день, когда мы отмечаем очередную годовщину образования нашего славного государства, хочется вспомнить всех, кто стоял у истоков.

Вспомнить первого императора Радомирова, который смог объединить наши земли, раздираемые усобицей. Того, под чьей дланью возникла наша страна. На зависть врагам и на радость нам, благодарным потомкам, простирается она широко и вольно от Северного моря до Южного, от Западного до Восточного.

Вспомнить солдат и офицеров, которые отстаивали и отстаивают нашу независимость. Целительниц, спасающих жизни. Учёных, благодаря которым мы могущественны и непобедимы. Купцов и владельцев заводов, что преумножают наши богатства. Крестьян и рабочих, что своим тяжёлым трудом дают нам возможность развиваться и идти дальше!

Славься, страна, славься, Поморье!

Стоит у моря замок
Назло семи ветрам.
Прекраснейшая Ари
Спит сном глубоким там.
Будто розы цветут во дворце ледяном – пробуждения ждут снегири.
Чтобы встретить тебя красногрудой зарёй.
Спи, Ари, спи.

Ветер…

Наверное, на всей земле остался только ветер. Он прилетел внезапным шквалом в наш тихий городок. Властный, сильный, беспощадный и ледяной, он покорил морские волны, заставив их с грохотом обрушиться на берег. Волна свалила старое дерево, растущее на самом краю обрыва, и стон заповедных сосен раздался в горах. А ветер понёсся дальше, не обращая внимания на всхлипы и стоны деревьев, не встречая преград на своём пути.

Я никак не могла заснуть. Странно… Ведь когда-то не знала, что такое бессонница. Если была хоть какая-то возможность уронить тело – сознание отключалось мгновенно, до того, как голова коснётся подушки. Это было в другой жизни, с другим человеком. Было, и прошло. А теперь у меня бессонница. Приехали…

Вздохнула, поднялась, хлопнула в ладоши, зажигая светильники в спальне, – решила, что буду читать. Наверное, зря я никуда не уехала на эти длинные выходные. Учительницы собрались в небольшое поместье в горах, расположенное всего в нескольких часах пути от нашего приморского городка. Поместье принадлежало родителям одной из них и носило замечательное название Анастасиевская поляна. Я любила там бывать, но сегодня отчего-то заупрямилась – осталась дома.

Наверное, у них сейчас ярко горит свет, веранда разукрашена ярко-алыми фонариками, в бокалах белое терпкое вино. И смех… Разговоры до утра. Я любила слушать разговоры коллег. Даже о проблемах, утратах и потерях можно рассказывать так, что остальные, да и ты сама, станут смеяться. До слёз. А потом уже можно будет дышать. Снова.

Жаль, что я им ничего о себе не рассказывала. Мне хотелось, правда. Но я не могла. Когда-нибудь решусь, наверное… Посмеюсь над своей глупостью, наивностью. Над светлой любовью, которая составляла всё моё существо, над выгрызающей тоской, поселившейся в сердце.

Всё правильно! Я ведь всё сделала правильно… Да?!

С тех пор как я сбежала, прошёл почти год. Почему же до сих пор так больно? Почему каждую ночь снятся сны – чудесные, яркие, после которых не хочется просыпаться, открывать глаза и возвращаться в реальность, холодную, серую и бессмысленную. Без него…

Но я ведь всё сделала правильно! Он предал. Он развлекался. Играл. А я полюбила…

Полностью поменяв всё – город, дом, я отказалась от части себя тоже.

Больно…

До прошлого года я думала, что знаю о боли всё. Я целительница. Меня учили с пяти лет, как только почувствовала свой дар и прошла посвящение. Дар исцелять дается лишь женщинам.

Все десять лет я была лучшей на потоке. Затем лучшей практиканткой в императорском военном госпитале. В самой столице! По традиции отличниц направляли работать с военными. Спать по шестнадцать часов в неделю много лет подряд было нормой моей жизни. Потом я год проработала полноправной целительницей в том же госпитале. Почти год.

А потом жизнь поменялась. Вернее, я поменяла её. Сама.

Что со мной?! Слёзы? Никогда не была размазнёй – призвание и характер не позволяли.

Девчонки с курса даже прозвище дали – Ледяная Язва. Так они называли меня за глаза. Конечно, многие завидовали. За отличные оценки, за внимание ко мне преподавателей, за то, что выделяли и ставили в пример. Поэтому подруг моего возраста у меня никогда не было. Только учителя и коллеги постарше относились с симпатией – за то, что любила учиться. И лечить. Самозабвенно.

Когда-то.

Глава 2

– И скажите, ваше высочество, что мы забыли в этой небесами забытой дыре? Нет, южное побережье нашей благословенной империи – это замечательно. Но никак не в декабре!

Чёрные, чуть раскосые глаза князя Алсапова насмешливо блестели. Они достались вельможе от его предка, который происходил из кочевого южного народа. Во времена первого императора Радомирова этот род бежал из своих краёв и осел в Поморье.

– Как вы понимаете, светлейший князь, этот вопрос надо задать моему любезному дядюшке – он нас всех сюда вытащил.

И наследник Поморья кивнул в сторону мужчины лет сорока, который меланхолично перебирал струны гитары, усевшись чуть в стороне от весёлой и слишком молодой, с его точки зрения, компании.

В отличие от остальных, пивших шумно и весело местное белое вино – весьма недурственное, надо отметить, этот предпочёл коньяк в большом количестве, и хоть какую-то иллюзию одиночества.

Молодые люди лучших родов империи, князья Алсапов и Варейский, и два графа, Волков и Соколов (именно они составляли окружение наследника), старались не подходить к двоюродному брату императора. Особенно когда он был в таком настроении. Хотя в подобной меланхолии, прорывавшейся бешеными вспышками беспричинной ярости, сиятельный князь Андрей Николаевич Радомиров пребывал в течение последнего года. И никто не мог понять, что с ним случилось.

Приставленный к наследнику лично его величеством, князь прекрасно знал, зачем они сюда забрались. Он решил устроить золотой молодёжи учения.

Буря, как и предсказывали маги-погодники, усиливалась. Через несколько часов повалит снег, к утру всё занесёт, и надо будет организовывать спасательную операцию и эвакуацию людей из дальних населённых пунктов. Вот пусть наследник и отрабатывает навык командования в чрезвычайной ситуации на примере данного района нашей необъятной страны. А с учётом того, что это предгорья, повозиться молодёжи придётся. Заодно посмотрим, кто из ближайшего круга наследника чего стоит.

Отложив гитару, князь Радомиров допил коньяк и вышел во двор. Ему нестерпимо захотелось на воздух. В ночь. Туда, где под бешеными порывами ветра крупными хлопьями валил снег.

Сзади скрипнула дверь. Кому в тепле не сидится? Жаль. Хотелось побыть одному, рассказать снежным мухам о своей боли – пусть бы унесли с собой хоть немного… Может, легче стало бы.

– Самая длинная ночь в году… – раздался голос наследника.

– Да, ваше высочество, – нехотя откликнулся князь.

– Андрей Николаевич, вы сами на себя не похожи. Я могу чем-то помочь?

Двоюродный брат, доверенное лицо императора, вздрогнул. Иной раз наследник вёл себя мальчишка-мальчишкой, как, собственно, и полагается в его девятнадцать лет. А иногда… Иногда он поражал каким-то непостижимым умением читать в душах других. Так князь Андрей подумал. А вслух насмешливо сказал:

– Помочь? Мне?

Наследник не обиделся. Действительно, практически вся мощь империи была сосредоточена в руках двоюродного брата императора, второго человека в государстве по значимости и влиянию. Наследник прекрасно понимал, что сам он был лишь где-то в первом десятке. Наверное.

Сын императора не испытывал неприязни к родственнику, которому его отец верил иной раз больше, чем самому себе. Более того, он искренне желал у него учиться.

Но в последний год юноша просто не узнавал своего дядю, которого любил и которым гордился. В сердце наследника поселилась тревога…

– Простите, Александр Александрович. Я невыносим в последнее время, – раздался голос князя Андрея.

– В ваших розысках… Результатов нет?

Наследник понял, что сказал, и стал ждать вполне заслуженной отповеди – дядюшка не терпел вмешательства в личную жизнь. И поэтому всем полагалось не знать ни о его романе, ни о том, что девушка сбежала, ни о том, что её почему-то не могли отыскать.

– Узнать бы, что она жива, – услышал он тихий ответ.

На двоих стоящих в темноте упало молчание – такое же беспросветное, как эта южная ненастная ночь.

– Я не могу её найти. Представляете? Я! Не могу… найти, – заговорил тот же голос, так непохожий на голос всесильного вельможи.

«Так она хотя бы жива?» – готов был сорваться вопрос, но в последний момент Александр удержался.

---