Отец был нетерпим к чужим слабостям. Это Аглая запомнила с первого раза, когда Алекс накричал на девочку на похоронах. Она должна быть сильной, так он сказал ей тогда, жёстко отчитывая. Она должна быть примером для братьев, которые громко расплакались вслед за сестрой. С того самого дня Аглаида не позволяла себе проронить и слезинки. Она должна соответствовать. Она должна быть сильной.

– Доброе утро, – бодро поздоровалась брюнетка, войдя в открытую перед ней секретарём дверь.

Девять мужчин сидели за овальным столом во главе с отцом. Ламбел-старший стрельнул на неё недовольным взглядом, а затем демонстративно посмотрел на свои часы.

– Простите за ожидание, каблук попал в дырку канализационного люка. Чудом не упала! Чуть лоб себе не расшибла. Надеюсь, вы не сильно скучали, пока ждали меня.

Аглая старалась говорить весело и непринуждённо. Совет директоров состоял преимущественно из старых приятелей отца, и она знала их с детства. Многие были частыми гостями в особняке Ламбел, у многих Аглаша, будучи маленькой девочкой, сидела на коленях. Она надеялась на снисхождение и получила его в лёгких усмешках и покровительственных взглядах. Один ноль в её пользу. Заняв свободное место, брюнетке потребовалось чуть больше трёх минут, чтобы включить проектор, затем ноут и открыть в нём нужный файл. Подойдя к трибуне, молодая женщина уже была по-деловому собрана и не улыбалась. Это не первая её презентация. К своим двадцати девяти годам Аглаида многое прошла, работая под началом отца. Начинала с низов, училась азам и добралась до руководящей должности. Вот уже два года она директор отдела закупок, десятая в совете директоров и по праву этим гордилась. Единственная женщина и единственная молодая. Остальным директорам было глубоко за шестьдесят.

Презентация прошла успешно, Аглая получила одобрение отца и могла дальше работать с выбранными поставщиками. Хотя без нареканий не обошлось. Алекс Ламбел не спускал своей приёмной дочери ошибок.

– Аглаида, ты должна понимать, что все мы люди деловые, а из-за тебя пришлось многим сдвигать встречи. Это недопустимо, это подрывает имидж нашей фирмы.

– Прости, отец. Я не специально. Я постараюсь такого больше не допустить.

– Если тебе что-то мешает, обычно от этого стоит сразу избавляться, – бросил ей отец напоследок, красноречиво взглянув на туфли.

Аглая и рада бы избавиться от высоких каблуков, но при её маленьком росте это недопустимая роскошь. Чем длиннее ноги, тем больше шанса у бизнес-леди чего-то добиться. Это нехитрое правило Аглаида тоже быстро усвоила. Внешность очень важна для деловых людей, поэтому брюнетка следила за собой. Удлинённое каре всегда уложено, макияж не слишком броский, но ежедневный. В сумочке неизменно лежали духи, влажные салфетки и прочие дамские штучки на любой случай жизни.

Многие видели в Аглаиде прожжённую стерву. Даже очки она носила в исключительных случаях, а в обычное время использовала линзы. Ничто не должно было портить её безупречного образа бизнес-леди.

Лёгкой походкой войдя в свою приёмную, Аглаида отдала приказ Нанни, которая встревоженно ждала результатов презентации:

– Собирай ребят, нам дали добро. Будем работать.

Многое лежало на хрупких женских плечах Аглаиды. Ей нравилось, что отец ценит её работу. Она готова была жертвовать личным временем, засиживаясь в офисе допоздна, лишь бы услышать от него похвалу. Она старалась изо всех сил быть безупречной дочерью для Алекса Ламбела.

Домой в особняк Аглая вернулась ближе к восьми вечера. Она очень долго возилась, планируя работу своего отдела. Новых поставщиков было много, а ребята и так загружены своими постоянными клиентами, и приходилось думать, кому кого отдать, а кого вести самой. Набросав примерный план, Аглаида со спокойной душой закончила рабочие дела.

Особняк встретил её непривычным оживлением, прислуга улыбалась, практически везде на первом этаже горел свет. Брюнетка остановилась, оглядываясь на дворецкого, который таинственно улыбнулся молодой женщине, прикрывая за ней входную дверь.

– Они заждались вас, – тихо шепнул Говард за спиной, подсказывая Аглаиде причину перемен в доме.

Старая служанка Розанна с улыбкой застыла в проёме кухни, поглядывая на госпожу, замершую посреди холла, внимательно оглядывающуюся. Отец, видимо, был у себя в кабинете, раз не вышел её поприветствовать. Сделав пару шагов к лестнице, медленно обходя белый гостевой диванчик, Аглая вздрогнула, когда из гостиной на неё напали сразу двое с громкими криками:

– Аглаида! Сестрёнка!

Рыжий вихрь по имени Тарас и Митя приподнял брюнетку над полом и закружил в крепких мужских объятиях.

Сердце радостно забилось в груди Аглаи.

– Мальчики, – радостно шепнула она, вглядываясь в родные серые глаза повзрослевших братьев, которых не видела полтора года. Они изменились, возмужали. Отец отправил ребят стажироваться за границу, и вот наконец они дома.

– Ида-Ида-Ида! – оглушали рыжие непоседы, словно им было лет по пять, а не двадцать три. Охламоны стали выше сестры на целую голову, и только каблуки спасли её от вывиха шеи.

– Наконец-то мы дома! – простонал Митя, а может и Тарас.

Аглая так и не научилась их отличать. Она и в детстве совершенно не способна была это делать, так и сейчас. Парни прекрасно знали об этом и специально притворялись друг другом, чтобы ещё больше запутать свою старшую сестру, которой пришлось заменить им мать.

Дом для ребят с некоторых пор стал непозволительной роскошью. Отец возлагал на них слишком много своих надежд. Наследники. Это слово звучало для рыжих близнецов как проклятие. Сорванцы очень быстро повзрослели. Отец-одиночка, вечно занятой, крайне редко появлялся в особняке. Он, казалось бы, утратил интерес к своим детям после смерти любимой женщины. Кризис Алекс пережил тяжело, часто срывался на родных и не мог вынести молчаливого укора в глазах прислуги. Да, они всё видели, они всё понимали и не вмешивались, но порицали.

Алекс быстро понял, что лучше оставить заботу о детях нанятым гувернанткам, которые не выдерживали выходок рыжих дьяволят и двух месяцев. Тарас и Митя были уверены, что отец ищет замену матери и даже диалоги с психологом не могли их убедить в обратном. Дети росли практически брошенными отцом. Аглаида старалась вернуть его внимание. Она искала повода поговорить с ним, просто поймать его взгляд. Ей было тяжело без его ласкового слова, без прежней похвалы. Она просто не понимала в чём виновата. И тогда решила, что дело в братьях. Что причина в них. Что она должна приструнить ребят и сумела это сделать. Они всегда слушались её. Потом только её.

– Отпустите меня! – взмолилась Аглаида, когда тошнота подкатила к горлу. – Меня укачало! – простонала она, и в тот же миг под каблуками обнаружился твёрдый пол.

– Ида, ты совсем не изменилась, – поддразнил её Тарас, крепко прижимая к себе и заглядывая в синие глаза. – Красивее только стала.

– Да ну тебя, скажешь тоже, – смутилась Аглая, крепко обнимая брата за талию и пряча своё лицо у него на груди.

Тарас любил сыпать комплиментами с того времени, как братья поступили в колледж и вернулись оттуда уверенные, что красивее сестры девушек просто не бывает. Тогда Аглаида долго смеялась, никак не сумев убедить мальчиков, что и она в своё время была такой же неуклюжей и прыщавой. Но разве Рыжиков можно в чём-то убедить?

– Где мой поцелуй! – обиженно раздалось сзади.

Митя, как и в детстве, влажно коснулся губами щеки сестры, а та по привычке оттёрла её рукавом пиджака.

– Митя, – раздражённо протянула молодая женщина, глядя на следы пудры на чёрной ткани рукава, – ты бы ещё лизнул меня.

– Я не Митя, я Тарас, – с задорной улыбкой отозвался тот и потянул обескураженную сестру в столовую.

Опять они подловили её. Митя рукой растрепал безупречную укладку Аглаиды со словами:

– Опять повелась.

А Аглаиде стало не то стыдно, не то неуютно. Ведь и вправду повелась. Опять не отличила, остальные легко угадывают кто из них кто, и только с ней ребята вели эту игру. Если в детстве Аглаида ещё могла различить братьев по одежде, то став старше, Рыжики быстро смекнули как путать её.

Сестра никак не могла понять, почему отцу хватало лишь взгляда, чтобы узнать, кто из сыновей перед ним, а ей не помогали ни очки, ни линзы. Даже кухарка пыталась помочь, объяснить, что у ребят разные характеры и говорят они по-разному. Да, это было так. Когда ребята хотели, они говорили по-разному, но только когда этого хотели сами.

Будь на их лицах особенные родинки, было бы, наверное, легче. Но, увы, россыпь веснушек, одинаковый разрез глаз, густые тёмно-рыжие брови, даже форма губ и носа – всё было одинаковым. Зеркальные близнецы. Они никогда не стригли волосы по-разному. Однажды высмеяли предложение сестры сделать тату с именами. Им нравилось быть похожими друг на друга. В этом был их фирменный стиль.

Наверное, так считает каждый близнец. Ведь сколько проделок и проказ можно придумать и провернуть. Меняться местами, разыгрывать людей. Даже колледж и университет братья закончили с подозрительно одинаковой успеваемостью.

– Отец сказал, чтобы ужинали без него.

Митя усадил Аглаю во главе стола, а сам сел слева, Тарас справа. Служанки, весело переглядываясь с рыжими братьями, выставляли тарелки перед ними и Аглаидой. То, что вся прислуга соскучилась по Рыжикам, госпожа прекрасно знала, но не одобряла заигрывания молодых девушек с братьями. Глупышки словно не понимали, что им ничего не светит. Сказка не случится ни с одной из них. Алекс просто не позволит сыновьям жениться на простой девушке. Они наследники. И этим всё было сказано.

---