Сообразительная женщина моментально консонировала иронию:
– Зависит от твёрдости и настроя?
– Зачем тебе?
– Ну скажи.
– Про какие ты вообще спрашиваешь? Вертолёты делятся не на большие и маленькие.
– А какие?
– Набери Тони Края и спроси.
– Какие?
– Например, на военные и гражданские. Военные делятся на боевые, транспортно-боевые, транспортные и специальные.
– Да? А боевой можно сбить из винтовки?
– Если очень повезёт, но вообще – вряд ли.
– Почему? Он из брони?
– М-м… Стёкла у него точно из бронестекла. И пилот в бронекапсуле.
– А у гражданских вертолётов стёкла обычные?
– Ты хочешь купить винтовку и сбить вертолёт?
– Скажи.
– Что ты задумала?
– Потом – сначала скажи.
Макмилли некоторое время молча смотрел в телевизор.
– Зачем гражданскому вертолёту бронестекло?
– Значит, нет?
– Нет. Обычное авиационное стекло.
– Обычное авиационное?
– Не как в твоих в окнах и дверях. Примерно, как в автомобилях, только толще. Или вообще пластик.
Лицо Фло отразило лёгкое умственное напряжение.
После паузы она предоставила на утверждение Дорану следующий вопрос:
– Но пулей его пробить можно?..
– Да. Но, дорогая, – Доран повернул к ней голову, очень мило поулыбался пару секунд, а потом всё-всё-всё объяснил. – Винтовочная пуля пробить его может со средней дистанции и только примерно с прямого угла.
Совершенно голое, но прикрытое простынёй, милое создание произнесло вроде как с пониманием:
– М-м… – покивало и добавило. – Я получила такие сведения, что должна немедленно вам отдаться.
– А! Значит, ты завела этот разговор, чтобы вовлечь меня в сексуальные отношения?
– Угу! – энергично согласилась Фло. – А, между прочим, откуда ты так много знаешь про вертолёты?
Доран пожал плечами:
– Так… Болтали с парнями, когда было время. И занятия у нас были специальные.
– Понятно.
– Но Тони Край-то, наверное, больше знает.
Фланна пристально, с выражением игривого задора на лице, сначала просто смотрела на Дорана, потом сделала наклонные движения головой, как делают иногда собаки, и чмокнула его в грудь.
– Хочу.
Прошло несколько дней. Фло снова затронула вертолётную тему, но в этот раз вскользь. Они вернулись домой поздно: были на вечеринке у одного подбирающегося к славе режиссёра. Макмилли лежал в постели, поглядывал в телевизор. Приняв душ, к нему вскоре присоединилась Фланна. Несколько минут болтали ни о чём. Затем ласкались. Но когда Доран попытался задрать до самой шеи Фло её просторную шёлковую ночную сорочку, она твёрдо остановила его со словами: «Нет, подожди, я там забыла…» – и, соскочив с кровати, поспешила в соседнюю комнату. Макмилли проводил рыжую чертовку голодным взглядом.
Фланна возвратилась минуту спустя с зажжённой сигаретой. Прилегла на кровать, повернувшись к Дорану и облокотившись на подушку.
– Дай пепельницу, – то ли попросила она, то ли потребовала.
Макмилли протянул руку к прикроватному столику, взял пепельницу и положил её себе на живот.
Фло стряхнула пепел.
Похоже, она входила в роль бизнес-леди, потому что дальше стала изрекать фразы короткозвучным сухим тоном, совершенно неуместным для постельной сцены, в которой ощущал себя Доран.
– У отца есть старый приятель… ещё с тех пор, когда он жил во Фриско. У него разный бизнес… но главное – пара игорных домов, ювелирка и сеть ломбардов. «Последний шанс», слышал, да?
Доран отрицательно качнул головой.
– Не слышал? Серьёзно? Может быть, в восточных штатах их мало? Ну ладно… У него ещё адвокатская контора, служба быстрых займов. Но основной легальный доход от ювелирного бизнеса и ломбардов… кажется. Казино у него мелкие – они как бы для прикрытия: там через них дурь толкают и ещё что-то прокручивают. Они вообще записаны на подставных лиц.
Фланна умолкла. Затянулась сигаретой, потом ещё раз.
– Ну и… – произнёс Доран и тоже вытащил из пачки сигарету, закурил.
Фло нарочито медленно (как показалось Макмилли) дотянулась до пепельницы и дважды пальчиком тряхнула сигарету.
– Зовут его Кейн Зив. Основной офис – в Сан-Франциско. Туда каждый день и каждую неделю – у разных заведений разный график – свозят выручку и вещи, которые перешли к ломбарду по закладу. В офисе сортируют бумаги, вещички…
Она снова замолкла на несколько секунд.
– Раз в месяц они переправляют излишки сюда, в Лос-Анжелес, в банк Боба Граббера. Крутой такой дядька, как селфмейдмен-миллионер из фильмов: всё время с сигарой, на шее толстая золотая цепь, на пальце печатка с рубином… всегда с ним две-три девки. У него брокерская фирма, банк и несколько небольших корпораций в офшорах. Он брат Кейна Зива.
– А чего разные фамилии?
– Боб менял имя и фамилию: давно, в молодости. Они с братом ещё в детстве начинали разносчиками. Потом Боб (он старше) организовал компанию. Ну и… что-то с братом не поделил. Поссорились, лет двадцать даже не разговаривали. А потом помирились.
– Кинули, наверное, один другого, – обронил Доран.
– Наверное, – её тон стал заметно мягче (да и лицо попроще). – У Боба в банке большое хранилище. Папаша мой тоже у него арендует сейфы. А офис Кейна Зива переправляет раз в месяц товар, если наберётся не меньше, чем на миллион. Но почти всегда набирается. И даже намного больше миллиона. Я слышала, он говорил, что обычно отправляет два – три миллиона. Всегда в один и тот же день.
Она пристально взглянула на Макмилли.
– А знаешь на чём?
Доран выпустил дым и ответил:
– В бронированном банковском автофургоне. Это проще всего и дешевле. Или на самолёте.
– Не-а, – покачал хорошенькой головкой бесёнок. – На вертолёте.
С нарочитой ухмылкой Доран уставился на Фло.
Она пальчиками изобразила размер:
– Маленький такой вертолёт.
– То, что ты показываешь, – это крупная стрекоза.
Он отвернул лицо к телевизору и сделал затяжку.
Фланна погасила окурок, холодно чмокнула Дорана примерно в ухо и сказала:
– Пора спать, – после чего легла спиной сразу к трём мужчинам: к бывшему морпеху, недавнему уголовнику и истомлённому ожиданием любовнику.
Доран тоже загасил окурок, поставил пепельницу на столик, лёг пониже. Не замечая картинку в телевизоре, не воспринимая его тихий звук, он просто лежал, уставившись в экран, только время от времени взгляд соскальзывал куда-то в полумрак рядом с телевизором или на короткое мгновение поднимался к мулатистой Фло в потолочном зеркале.
Мысли – слишком краткие и абстрактные – появлялись и сменялись через большие промежутки. Казалось, он размышляет, но череду невнятных обрывочных образов сложно было назвать размышлением. Доран в эти мгновения более переживал, эмоционировал, нежели рассуждал. Он чувствовал себя так, словно его используют… принуждают и подталкивают к опасной черте. Он не прочь рисковать, испытывать судьбу, ставить на кон многое – свободу, жизнь!.. – но это не должно быть принуждение, не должно выглядеть так, словно всё уже решено, а он всего лишь наёмник, которого можно в любой момент заменить другим. Не надо использовать его личное отношение.
Он убавил громкость телевизора до нуля и без всякого интереса стал переключать каналы. Эмоции вроде бы остыли, но сон не приходил.
Доран подумал: ему ничего не остаётся, кроме как смириться с тем, что Фло богаче. Она ему нравится. Нравится больше, чем кто бы-то ни было раньше. Да и у неё явно не одни лишь практические, хищные цели в отношении его. А идея с вертолётом может их уровнять и связать навсегда. Богатство даст ему независимость. Однако… Однако неудача может довести до электрического стула.
Пилот вертолёта наверняка погибнет. Да, почти стопроцентно. Но… такова судьба. Какой-нибудь ублюдок, вроде тех, что задаются в колледже, в армии или в пивнухе, выпив полбутылки виски. Чем он лучше бородачей? Только тем, что верит в другого Бога? Если он нужен своему Богу, то тот его обязательно спасёт. А может быть, он нужен Богу на другом свете. И вообще, как учат в армии, если снайпер испытывает чувства к цели, то он шизофреник и извращенец.
И Доран Макмилли задумался над тем, осуществима ли вообще идея, сбить этот самый вертолёт. Фло, конечно, можно убедить, что то, к чему она его подталкивает, вздор и детская фантазия, но имеет смысл обмозговать это дельце для себя. К тому же она, наверное, знает ещё какие-то детали или может узнать.
Фло возвратилась к вертолётной теме через день.
В одиннадцать утра они были в яхт-клубе «Олерина». Фло хотела поплавать на яхте и договорилась со знакомыми (семейной парой), у которых было судёнышко под именем «Мечта 2000». Пока подготовились к прогулке и прошли шкиперский инструктаж на портовой рынде отбили час пополудни. Туман, заволокший побережье с утра, рассеялся и теперь припекало очень горячее южно-калифорнийское солнце, дул слабый бриз, волны даже за пределами гавани были сегодня не слишком высокие.
Вывели судно миль на пять от берега и пустили в дрейф. Тридцатифутовая яхта мерно переваливалась с носа на корму. Макмилли установил на полубаке зонт, потом высыпал за борт куль вкусовой приманки, примостился на юте и закинул удочку. Фло разделась до купальника и, обмазавшись кремом от загара, устроилась под зонтом.