Вечером за обедом братья обсуждали план похищения Мариэтты. Это была излюбленная тема в последнее время, которая их объединяла и добавляла перчинки в серые будни. Никогда ранее вызов отцу не претворялся в реальные действия. Молодые люди ощущали себя героями захватывающего приключенческого романа.

В тот промозглый вечер на фоне двух активных братьев, Николай казался несколько рассеянным. Предложений не вносил, отвечал невпопад. У него из головы не шла девушка, с которой он недавно познакомился на одной из открытых лекций, где он делал доклад по работе Карла Маркса. Автор «Капитала» пользовался завидной популярностью в те годы, на что и был расчет. Это был верный способ снискать популярность. У студента тут же появились поклонницы, словно он не будущий юрист, а миниатюрная версия Шаляпина или Чехова. Хотя, справедливости ради, некоторые успешные юристы в то время собирали целые залы на громких судебных слушаниях и были знамениты не менее артистов. Юные Колины фанатки были в большинстве своем экзальтированные институтки, кроме той единственной, необыкновенной девушки – Кати Абрагам. Если уж совсем откровенно, то Николая гораздо больше занимал вопрос, как набраться смелости и пригласить ее в синематеку, чем как выкрасть сестру у отца.

Пока молодые люди фонтанировали безумными идеями, Манефа укладывала Тасю спать, а обе Веры, кутаясь в шали, тихонько обсуждали бытовые вопросы. Это была не их битва. Хоть жена Сергея и любила Мариэтту, которую в свое время учила французскому языку, она не считала себя вправе решать, с кем девочке жить. Однако Серж имел на этот счет другое мнение.

– Я знаю, как нам установить связь с Мариэттой! – воскликнул он. – Вера, ты же была вхожа в дом! Ты запросто можешь прийти навестить свою бывшую ученицу!

– Ты думаешь, Григорий Григорьевич ничего о нас не знает?

– Это непринципиально. Главное, дал ли он распоряжение тебя не пускать…

– И как ты планируешь это выяснить?

– Боюсь, никакого другого пути кроме эмпирического, нет. Тебе придется пойти туда и попробовать встретиться с ней.

Вере, которая ждала ребенка, совершенно не понравилась эта затея. Она очень живо представила себе, как ее прилюдно вышвыривают из дома Елисеевых.

– Да к чему все эти сложности? – Шура был еще слишком молод, чтобы быть большим поклонником дипломатии. – Я думаю, нужно просто забрать ее, когда она выйдет из дома. Я организую мотор и группу крепких студентов на случай, если ее «надсмотрщики» окажут сопротивление!

– Ты хочешь, чтобы нас обвинили в похищении? Коля, ну скажи хоть ты ему! А про сестру ты подумал? Ты представляешь, как она перепугается, если мы ее не предупредим? Нет, нужно дождаться, чтобы отца и его дамочки не было в городе. Слуги не посмеют вести себя с Верой дерзко без его приказа, – Сергей уже все решил.

Вера подумала про себя, что в ту минуту он был невероятно похож на свекра, сам того не осознавая. Она встретилась глазами с женой Гули и поняла, что та прочла ее мысли. Той тоже порой казалось, что Григорий Григорьевич младший в каких-то моментах – копия своего отца. Не забавно ли, что у Елисеева и двух его старших сыновей, считавших себя полной его противоположностью, любимых женщин звали Верами? Словно не существовало в мире иных имен.

Николай тоже об этом подумал и с большим удовлетворением отметил про себя, что не пошел по стопам отца и братьев: имя девушки, которая нравится ему, – Екатерина.

Не прошло и месяца, как Григорий Григорьевич отправился в Москву по делам своего магазина. Вера Федоровна его сопровождала. Зрелые молодожены старались не разлучаться надолго, как будто боясь упустить хоть одно мгновение из той совместной жизни, что им была отпущена.

Выбрав подходящий момент, Вера Эйхе появилась на пороге дома Елисеевых. Ее беспрепятственно пустили к Мариэтте, которая едва увидев свою бывшую учительницу французского, бросилась ей на грудь.

– Почему ты так долго не приходила? – разрыдалась девочка.

Мариэтта проводила гостью в свою комнату показать ее новую отделку – настоящий будуар маленькой принцессы. Григорий Григорьевич делал все в меру сил и возможностей своей фантазии, чтобы отвлечь четырнадцатилетнюю дочь от грустных мыслей. Стены и мебель были обтянуты натуральным шелком цвета пыльной розы. Над кроватью с резным изголовьем спускался очаровательный балдахин из этой же ткани. На кушетке с изящными изогнутыми ножками сидела необыкновенной красоты фарфоровая кукла, которая была невероятно похожа на хозяйку. Вера почему-то подумала, что Тася была бы в восторге, если б ее увидела. А уж если б ей дали с ней поиграть, не было бы счастливее ребенка в этом мире.

Целый час старшая подруга слушала о горестях бывшей ученицы, не имея возможности вставить ни слова. Затем был новый град слез, когда Мариэтта узнала, что пропустила свадьбу Сергея и Веры. Лишь тот факт, что бракосочетание состоялось через три недели после смерти мамы и прошло без торжеств, заставил ее забыть обиду. Новость о том, что она скоро опять станет тетей и вовсе настроила ее на мажорный лад. Тасю она почти не видела, но сам факт, что она стала тетей в девять лет, льстил ей. Ей хотелось считать себя взрослой, и наличие племянников давало ей это ощущение.

– Ты могла бы помогать мне с малышом, – Вера решила, что это удачный переход к делу, по которому она пришла.

– Да, с удовольствием! А разве у тебя не будет няни?

– Как же, будет – Манефа. Ты ее не помнишь? Она даже тебя нянчила немного.

– Помню, – не очень уверенно подтвердила Мариэтта. Последний раз она видела старушку несколько лет назад и ее черты почти стерлись из детской памяти.

– Но я думаю, маме все равно нужно быть как можно ближе к малышу… – Вера осеклась, осознав, что может сделать больно девочке, у которой совсем недавно не стало матери. Она попыталась сформулировать предложение, ради которого пришла, но получилось довольно коряво. – Семье всегда лучше держаться вместе. Знаешь, мы были бы очень рады, если б ты жила с нами.

– С тобой и с Сережей?

– И с Верочкой, и с Тасей, и с Колей, и с Шурой… Только Гуля с Петей пока на фронте.

– А папа?

– У него есть Вера Федоровна.

– Не знаю… – Мариэтта засомневалась. – Как же я его оставлю? Это жутко его ранит.

Чем больше девочка думала об этом, тем больше она сомневалась.

– Нет, я так не могу… Он ведь безумно страдает, хоть делает вид, что это не так.

Вера не хотела слишком давить на нее. Они договорились, что Мариэтта спокойно все обдумает и не расскажет о визите Сережиной жены отцу. Иначе старшую подругу больше к ней не пустят.

Когда супруга передала суть разговора Сергею, тот был обескуражен. Такой реакции от сестры он никак не ожидал. Но шок продолжался недолго. Молодой человек очень скоро объяснил себе поведение Мариэтты влиянием отца и еще больше утвердился во мнении, что сестру непременно нужно забирать.

Вскоре из штаба Западного фронта снова приехал Петя. Он привез письма от Гули. Доложил, что тот жив и здоров, хоть и заметно вымотан. Верочка прослезилась от счастья и ушла читать послание к себе в комнату. Братьям предназначалось общее письмо. Гуля очень мало писал о себе, больше спрашивал о том, как они живут. Просил заботиться о супруге с дочкой.

Несколько дней Вера не выпускала письмо мужа из рук. Время от времени она подносила его к губам, как будто хотела вдохнуть запах или поцеловать то, к чему еще недавно прикасался Гуля.

– Петя, как тебе служится? Страшно там? – спросил за обедом брата Шура.

– Да делать пока особо нечего… Какие-то обязанности есть, конечно, но большей частью балбесничаем. Вечерами играем в карты, пьем шампанское. Возможно, все изменится, зависит от ситуации на фронте…

– Лодыри, как есть лодыри! Не секли вас в отрочестве, от усердия да стыда-то теперича и не хватат, – завела свою скрипучую пластинку Манефа.

– Я надеюсь, ты знаешь меру, – строго заметил Сергей. Ему тоже не нравилось, что Петя, в отличие от старшего брата, который ежедневно спасал раненых, стал при штабе превращаться во франта и мота, – Куда только смотрят ваши командиры?

– О, они кутят похлеще нашего! Видел бы ты размах великого князя Бориса Владимировича в Варшаве! – весело поделился Петя. Немного снизив громкость, он поведал. – Говорят, главнокомандующий его на дух не переносит.

– Да все они там друг друга ненавидят. Пожирают друг друга, как слизни на одном капустном листе, – Серж не питал симпатий к членам императорской семьи.

Обе Веры поморщились.

– От нечестивцы! – фоном ворчала нянька. Нужно отметить, осуждение старушки не знало классовых границ и равномерно распределялось по всем сословиям.

– Солдаты погибают, а они куражатся на их костях! Если б у них была хоть капля совести, они бы прекратили эту войну немедленно! – возмутился Саша.

– Шура, ты бы был поосторожнее со своими высказываниями! Чего доброго, сочтут тебя большевиком… или того лучше – шпионом, – в отсутствии Гули, Сергей чувствовал себя старшим в семье и ответственным за всех братьев.

На следующий день с поручением командования Петя отправился в Москву. Освободившись вечером, он пошел пообедать в ресторан, гремевший своими страстными цыганскими исполнителями. Какова же была его радость, когда совершенно неожиданно он встретил там Митю. Красавец имел потрепанный и нетрезвый вид, но молодого родственника узнал и с восторгом бросился ему навстречу. Он расспросил юношу о всех братьях и перешел к рассказу о себе.

---