На пол ухнуло что-то тяжелое в виде нескольких металлических штуковин. И одна из них – мой любимый лом. Оказалось, это случилось из-за лопнувшего пояса, который и держался-то весь остаток дороги на честном слове. А сейчас решил наконец порваться. Неудачно.

Или… В голове закралась зловредная мысль, которую я поспешила прогнать прочь.

– Уй-е-е-е! – тем временем заорал один бедолага, которому на ногу свалился молоток. Мой. Металлическим концом по пальцам.

– Ах ты! – взревел кто-то из этой пятерки, не разобрала, кто именно. К тому моменту я уже нагнулась поднять лом и остальные инструменты со словами:

– Ой, простите…

Оказалось, это доблестный представитель пятерых мужчин, завсегдатаев таверны, решил зачем-то ударить своего друга. Того, которому засветило по ноге моим молотком.

Хм. Невероятно странное поведение.

А тут еще и сундук вздумал накрениться, и оттуда, звеня, вывалились остальные инструменты. Пила в том числе.

Да, в моей работе иногда приходится иметь дело с чересчур добросовестными гробовщиками, вколачивающими гвозди «на совесть». Вот я и взяла с собой на всякий случай гвоздодер, лом, пилу. Исключительно ради правильного упокоения души, не должным образом отстраненной от тела по тем или иным причинам.

В повисшем зловещем молчании секунды спустя слышались лишь всхлипы официантки, которая по-прежнему сидела на столе. Только сейчас мужчины потеряли к ней всяческий интерес.

– К-как-как она сказала? – Верзила напротив меня вдруг стал заикаться и пятиться к стене. – Ду-ду-ду-ше-ше-ше…

– Душеприказчица, – подсказала я доброжелательно. – Да вы не нервничайте, в этом нет ничего плохого.

Но мои слова вряд ли убедили присутствующих «доблестных» мужчин. Всех пятерых словно сдуло из таверны после моих слов. А я со вздохом потянулась к инструментам, разбросанным по полу, и стала их собирать.

– В-вы кто? – послышалось вдруг из-под стола справа от меня.

Оказалось, один из мужчин уже пришел в себя. Просто, видимо, предпочел наблюдать за происходящим лежа на полу. Не могу его в этом винить. Сама бы тоже прилегла из-за накатившей вдруг усталости. Да, путешествие с таким увесистым багажом далось мне нелегко.

Но я прогнала лень подальше и продолжила делать начатое.

Ах да. Вопрос мужчины. Точно!

– Я душеприказчица, – запоздало ответила и лучезарно улыбнулась. По крайней мере, я искренне думала, что улыбаюсь именно лучезарно, то и дело поддергивая уголки губ вверх.

– А что это значит? – следующий вопрос моего собеседника поставил меня в тупик.

– Я искренне полагала, что это вы мне скажете. Или, может быть, вы? – Перевела взгляд на зареванную девушку, которая кралась сейчас на цыпочках в сторону кухни.

– Й-а-а? – Девица икнула. Глаза ее снова увлажнились, обозначая начало новой истерики.

– Значит, не вы, – со вздохом констатировала очевидное. Принялась дальше собирать инструменты.

– А кто тогда? – озвучил мои мысли мужчина с пола.

– Хороший вопрос, – я тянула время. Раздумывала. – И как я раньше не подумала о том, чтобы уточнить его значение, перед тем как выехать во второй Виндоухард, который из Китвулда?

– Как-как вы сказали? – оказалось, мой собеседник что-то да знал. – Виндоухард Второй? Или второй Виндоухард?

– А есть разница? – Впервые в жизни я нахмурилась. Точнее, искренне хотелось бы в это верить, будто впервые. Что там творится с моим лицом все остальное время, когда я не смотрюсь в зеркало, остается вне досягаемости моего внимания.

– Есть, – ответил мне кто-то другой.

Этим кем-то оказался он. Виндоухард Второй.

Глава 2
Угрюмый Вторчик

Ложь, сказанная с улыбкой, может стать правдой для тех, кто в нее поверит. А улыбчивым людям верят куда как охотнее, чем угрюмым молчунам, не так ли?

Тик-так, тик-так, тик-так. В комнате, в которую меня проводили для переговоров с моим нанимателем, стоял большой напольный хронометр. Я наконец сняла отягощенный грязью плащ и повесила его аккуратно на спинку дивана. Пристроила сбоку вещи, развязала шейный платок, а на коленях поместила мыслеблокирующую пластину, лом и клещи.

Собралась ждать, так сказать.

А вообще, странно. Молоденький парень с темно-синими волосами и черными накрашенными ногтями, как у некромантов, увидев меня, покраснел и напрочь отказывался отвечать на мои вопросы, сколько бы я их ни задавала.

Может быть, все дело в приязненной улыбке?

Или я слишком сильно усердствовала, что так его смутила? Поставила в неловкое положение, заставив думать о чем-то ином, кроме деловых отношений?

Сколько себя ни спрашивала, не могла понять, где я ошиблась.

«Тик-так, тик-так…» – звучало в комнате.

Непривычно. Но ничего раздражающего. Мои сестры умеют так интересно зудеть над ухом, натягивая нервы в состояние тугого узла, что это тиканье – сущие мелочи.

«Дзинь!» – послышалось оттуда же, невольно привлекая мое внимание. Еще секунда, и из маленького кругленького дупла в прямоугольной коробке со стеклянной дверцей и циферблатом показалась бронзовая птичка, похожая на соловья.

Глаз мой невольно дернулся от неприятного ощущения, но я продолжила сидеть и улыбаться. Ведь как говорила моя маман: «Улыбка – залог успеха любого душещипателя». А глядя на меня, со вздохом всегда добавляла: «Как жаль, что к тебе это неприменимо».

Правильно, я и без улыбки способна располагать к себе людей. Ведь так? Так. Недавние события стали прямым тому подтверждением. Потому что стоило мне покинуть таверну, как за моей спиной тут же послышалось: «А кто это?», «Как она сказала, ее зовут?» – и еще, самое любимое: «Думаешь, она к нам надолго?»

Успех моего прибытия – налицо. Я уже стала знаменитостью в этих краях! Видели бы это мои сестры, умерли бы от зависти. Шучу, конечно. Зависть – это еще один запрет в череде неправильных чувств, ранящих нашу душу: злость, гнев, ярость и прочее.

Вздохнула и опустила взгляд к грязи под ногтями.

– Ой, – вырвалось у меня. – А пилочку-то я и не взяла.

Но унывать не стала, вспомнив, что во внутреннем кармане жакета у меня был спрятан складной нож. Эта мысль согрела душу и позволила снова беззаботно уставиться на не слишком приятное зрелище – напольный хронометр, который с каждым тиком словно бросал вызов моему терпению.

И вот, ровно тридцать семь минут спустя, когда я уже была готова отправиться на войну с магической вещью, лишь бы она перестала скрипеть и тикать внутренними механизмами, в комнату наконец вошел он, Виндоухард Второй, застыв на пороге.

– З-здравствуйте, – пролепетал высокий худощавый парень, точнее, широкоплечий подросток-переросток. Темно-синие прямые волосы некогда короткой прически теперь отросли чуть ниже ушей. Запущенная челка лезла на глаза. Узкое худое лицо, внешне не лишенное привлекательности, выглядело таким молодым. Гладкая белая кожа, прямой нос и тоненькая линия губ – прямо будущий сердцеед.

– Приветствую вас, – пропела я добродушно. – Вы и есть Виндоухард Второй?

Мой наниматель быстрым шагом прошел и сел в кресло, стоящее рядом с диваном, ссутулился и наконец ответил:

– Вроде бы. – Его голос звучал совсем тихо, но чуть громче хронометра, поэтому я все-таки услышала. – А вы и есть та самая Мерил Пери?

– Не «та самая», но Мерил Пери, – ответила я. И снова улыбнулась, подергивая уголками губ. Парень отчего-то вздрогнул. Неужели замерз? Поэтому участливо уточнила: – Вам холодно?

– Нет-нет, что вы, – пролепетал бедняга, стиснув ткань штанов на коленях.

Хм. Тогда, возможно, у него какие-то проблемы, о которых он боится мне сообщить?

И это в высшей степени интересно!

Набрала воздуха в грудь, чтобы начать по привычке допрос ни о чем и обо всем, как обычно делает моя маман, когда к ней приходят посетители, но, к моему великому сожалению, нас прервали.

Пыхтя и фыркая, в комнату-гостиную на первом этаже (я так предполагаю) поместья Виндоухардов ввалился седовласый старик.

– Фух, – выдохнул он, переводя дыхание. – Простите, еле успел. У меня были дела в городе, когда за мной прибыл посыльный.

– Да-да, – ответила вместо приветствия. И поспешила исправиться – встала и протянула руку.

Как назло, пластина, лом и клещи упали на пол, звеня. Хорошо хоть, молоток сумела втиснуть в чемодан.

Перевела беглый взгляд на нанимателя в лице Вторчика, и на какую-то долю секунды мне показалось, будто он улыбнулся. Загадочно так. Так интересно.

Но нет, вроде бы примерещилось.

– Ой, простите… – я дружелюбно попыталась оправдаться.

Настала неловкая пауза.

Вошедший мужчина недоуменно вскинул брови на четверть лба и настороженно подошел, пожал мне руку.

– Роуби Мориз, поверенный семьи Виндоухардов, к вашим услугам, – представился он.

– Мерил Пери, очень приятно, – улыбнулась ему.

Удивительно, но мужчина вздрогнул. Я это почувствовала, пока он не отнял руку!

– И мне, – ответил он, рассеянно оглядывая комнату. – Вы всегда носите с собой столько инструментов? – уточнил он.

Наверняка просто пытался развязать разговор. Какой вежливый мужчина.

– Э, нет. Это не повседневный набор. – Я смущенно помахала рукой. – Просто взяла на всякий случай, вдруг у вас этого нет.

Брови мужчины подползли к отметке в две четверти лба, когда он любезно улыбнулся и сел на другой край дивана, справа от меня. Ведь кресло здесь было только одно.

---