На телевидении инверсивная композиция нормативна. Так называемый тизер и есть вынутая из линейной структуры более поздняя часть истории, поздний ее элемент, чаще всего это кульминация или точка «все пропало», которая выносится в начало. Далее зрителя возвращают к этой точке. Зачем это делается? Дело в том, что у телевизионного зрителя есть страшное оружие – пульт. У телевизионных авторов нет времени на предысторию, им нужно с первых же секунд завладеть вниманием зрителя.

Линейная и эсхатологическая концепции времени появляются достаточно поздно. Самая древняя концепция времени – это цикл. Так устроено время мифа, время возвращения к одному и тому же на новом витке. Это концепция времени, в которой зашифрованы космические циклы: Земля вращается вокруг Солнца, поэтому существуют зима, осень, весна, лето и снова зима, и вокруг своей оси, поэтому существуют утро, день, вечер и снова утро. Самым простым воплощением этой концепции времени является кольцевая композиция, когда структура буквально образует кольцо или некую спираль – мы приходим к тому же, но уже на другом этапе. Это может быть один кадр. Например, начальный и финальный кадра фильма Орсона Уэллса «Гражданин Кейн». Ночь или поздний вечер, решетка усадьбы, прорывается какой-то дым сквозь эту решетку – вот так мы входим в мир гражданина Кейна и так же выходим, уже узнав про него все, узнав тайну розового бутона. Но закольцовывать композицию может не только кадр, но и сцена.

Фильм Ким Ки Дука «Время» похож на ленту Мебиуса: одна и та же сцена является отправной точкой, и к этой же сцене нас приводит вся логика повествования. Где произошла временная склейка, непонятно. И в расшифровке этой композиционной обманки, ленты Мебиуса кроется ключ к концепции фильма. В самом принципе кольцевой композиции, когда кадр, фраза, сцена могут начинать и заканчивать.

Очень похожа на кольцевую композиция рамочная. Однако следует их различать. Рамочная композиция тоже строится на возвращении к тому, с чего начиналось, но здесь работает принцип «текст в тексте». «Кабинет доктора Калигари» Роберта Вине начинается и заканчивается разговором двух душевнобольных в психиатрической клинике. Они беседуют, и один рассказывает другому свою историю. Рамочная композиция похожа на кольцевую лишь отчасти. В «Калигари» она действительно напоминает кольцо – мы начали с этого и к этому же вернулись, – но ведь мы можем к этой рамке возвращаться и не один раз.

Например, «Декамерон» Боккаччо. Это романная форма, но она поможет понять рамочную конструкцию. Там есть несколько молодых флорентийцев, которые спасаются от чумы в усадьбе, рассказывают друг другу истории, и мы постоянно возвращаемся к этой усадьбе – уходим в историю, возвращаемся к усадьбе, уходим в новую историю, опять переходим к усадьбе.

Похожая на эту конструкция – в «Тысяче и одной ночи». Рамка – дворец царя Шахрияра, ночь, Шахерезада рассказывает историю. А собственно история, сказка – некий «карман», ответвление. Потом мы возвращаемся к рамке: наступило утро, Шахерезада «прекратила дозволенные речи», прошло время, снова ее призывает Шахрияр, и она вновь продолжает историю.

Это рамочная композиция, которая в кино реализуется чаще всего в двух формах. Это так называемый принцип сквозной линии, которую называют разветвленной композицией. Схематично ее можно изобразить в виде дерева: есть ствол, и история иногда сворачивает на ветки, на некие боковые побеги, но потом возвращается к стволу. Иными словами, есть сквозная линия – это рамочная линия, к которой мы возвращаемся.

Например, в фильме «Титаник» есть пожилая женщина, которая вспоминает, и параллельно разворачиваются ее воспоминания. Возникает целая сюжетная линия, связанная с рамкой. Рамка нанизана на целую сюжетную линию.

Но может быть принцип сквозного эпизода, когда никакой сквозной линии нет, а мы замкнулись в пределах одного эпизода или сцены, и именно от него уходят боковые побеги. Например, блестящая картина, квинтэссенция поэтического реализма во французском кино – фильм Марселя Карне «День начинается». Герой Жана Габена забаррикадировался в своей комнате. Он знает, что утром полиция его возьмет, а пока он сидит, курит и вспоминает. От этого эпизода отходят сюжетные ответвления, «карманы» воспоминаний. Мы постоянно возвращаемся к нему, чтобы тут же уйти в новое воспоминание.

Или «Загадочная история Бенджамина Батона», где героиня Кейт Бланшет, уже умирающая старуха, лежит в больнице в Новом Орлеане и вспоминает историю про Бенджамина Баттона. Кстати, всегда по поводу «Батона» возникают дискуссии, не реверсивная, не обратная ли это композиция? С моей точки зрения, нет, потому что это физиологическое время героя идет в обратную сторону, к построению сюжета это не имеет никакого значения, время идет линейно и рамочно.

Кстати, мы упомянули, что у «Гражданина Кейна» кольцевая композиция, но это верно лишь отчасти, потому что главное там, конечно, рамочная композиция с принципом сквозной линии: некий кинорепортер для рубрики «Новости дня» ведет расследование о том, что означают последние слова Кейна «розовый бутон». Его расследование – это целая сквозная линия, на которую нанизываются воспоминания разных персонажей, которые знали Кейна – так мы пытаемся охватить эту личность.

Нужно заметить, что нормой для композиции фильма может быть совмещение нескольких структурных моделей: «Гражданин Кейн», например, – это рамочная композиция по принципу сквозной линии с элементами кольцевой композиции.

Если рамка является воспоминанием кого-то о ком-то, то тогда наряду с термином «рамочная композиция» употребляют термин «ретроспективная композиция». Это не подвид рамочной композиции, а ее функция. Шахерезада не вспоминает, а рассказывает, молодые люди во Флоренции во время чумы не вспоминают, а рассказывают какие-то истории, может, даже сочиняя их на ходу. Рамкой может быть процесс рассказывания, не обязательно процесс воспоминания. Итак, ретроспекция – это функция рамки, которая может быть как связана с воспоминаниями, так и нет. Но чаще всего, мы, конечно, имеем дело с ретроспекцией.

Очень распространенный вариант такого редуцированного цикла – композиция, построенная на параллельном или перекрестном действии, что называется терминами «плетенка» или «косичка».

Например, фильм Вуди Аллена «Жасмин». У него очень интересное устройство: есть и воспоминания героини, и ее жизнь в настоящем времени. И две эти линии находятся в равном положении, они равнозначны, нет доминирования одной над другой. Как таковой рамочной, то есть сугубо функциональной конструкции там нет. Нас в одинаковой степени интересует, как героиня Кейт Бланшет дошла до такой жизни и что она будет делать теперь. Это конструкция типа ABABАВ и так далее. Однако может быть и ABCD, CBAD, когда четыре линии или даже пять чередуются на равных по принципу «плетенки».

Первым такую композицию, по всей видимости, применил Дэвид У. Гриффит в фильме «Нетерпимость», где на равных сосуществуют несколько сюжетных линий: линия Древнего Вавилона, линия Древней Иудеи, линия Франции эпохи Возрождения, современной Гриффиту Америки, и эти четыре линии чередуются. Эта же конструкция применена и в фильме Тыквера и Вачовски «Облачный атлас». Тыквер и Вачовски сломали очень сложную структуру романа Митчелла, когда история рассказывалась до половины и бросалась, а потом закрывалась в конце. Это сложная для кино форма, и они разрушили эту структуру, чтобы нанизать на уже отработанную кинематографом конструкцию «Нетерпимости». Получилась «плетенка» из пяти сюжетов.

Есть более простые примеры, которые вообще не вызывают никаких затруднений у зрителя. Если в «Облачном атласе» разные времена, когда мы говорим о перекрестном действии, то может быть событие, происходящее в разных местах в одно и то же время, когда мы говорим про параллельное действие. Например, «Елки» или «Москва никогда не спит». Несколько сюжетных линий: это одна и та же новогодняя ночь или один и те же сутки – и разные семьи, разные герои.

Четвертая концепция времени – это многомерное, психологическое время. Она развивается в XX веке. Авторов интересует время воспоминаний, время мышления, которое вообще может перескакивать с одного на другое. Как работает наша память? Как работают наше сознание и наш мозг? Допустм, сейчас я подумал, что нужно сходить за хлебом, потом вспомнил, что первый раз я пошел за хлебом в пять лет, потом увидел что-то, и моя мысль понеслась за этим образом. Так мы постоянно гуляем по времени в нашем сознании. На основе концепции многомерного времени построена фрагментарная композиция.

В литературе пример фрагментарной композиции – это классический роман XIX века «Герой нашего времени», в котором все главы разорваны и перепутаны местами: «Княжна Мери» стоит в самом конце, а должна быть раньше, чем глава «Бэла», с которой все начинается. Лермонтов таким образом играет с переключением оптики. Сначала мы видим Печорина глазами Максима Максимыча, замечательного, честного, но бесхитростного, немного наивного, не способного к психологическому анализу. Дальше мы видим Печорина глазами самого нарратора (они встречаются на перевале), и затем уже в руках нарратора оказывается дневник, журнал Печорина. Глава «Княжна Мери» как раз написана самим Печориным, это его собственные воспоминания, собственные записи в дневнике. Таким образом Лермонтов делает своеобразный внутренний, психологический наезд на Печорина: сначала бесхитростным, а затем более зорким взглядом нарратора, и наконец следует уже совсем обнаженный, подробный самоанализ Печорина.