В воображении всплыл образ Роберта: разочарование и грустный вздох, лучше слов говорящий: «Я же просил!»

Взгляд Сильвена метнулся к Лиане, когти на её плече сжались.

Если королева погибнет, король умрёт следом – проклятье артефакта Сердце Каэлии не даст ему жить без своей Истинной. Пусть не сразу, но судьбы короля Родрика, отца Роберта, Сильвен другу бы не пожелал. Да и врагу, честно говоря, тоже. Заживо гнить изнутри – удовольствие так себе.

Сильвен передёрнул плечами и, тяжело сглотнув, подумал: «Разочарованный, зато живой».

Лиана поморщилась от боли – да, на камеру – и попыталась освободиться. В наушниках Эсвен и Дерек поинтересовались, что происходит.

«Опасность, – подал код Сильвен. – Уходим».

Стража тут же придвинулась к королеве, подчинённые Эсвена направились к оператору. Удивлённо обернулась Дафна. Лиана, хмурясь, подняла взгляд и посмотрела на Сильвена.

– Что?..

За секунду до взрыва Сильвен успел подумать: «Поздно». И крепко, до крови сжал плечо Лианы. Перед глазами Роберт задыхался, умирая, как некогда его отец, оставшийся без своей королевы.

***

«Двадцать четыре года, – думал Роберт, сидя за столом на приёме стрерского посла. – Мне только двадцать четыре. А сколько впереди? Отец дожил до пятидесяти, но только потому, что моя мать умерла. В среднем, кажется, каэльские короли живут до семидесяти. Или до восьмидесяти? То есть, тридцать шесть лет? Я вынужден терпеть это ещё тридцать шесть лет?»

Посол – герцог, бастард стрерского короля и, по слухам, его же любимый сын – не затыкался. Да, именно так грубо Роберт бы это и описал. Герцог Валий Алден напоминал кран, который прорвало, и из него хлынуло… всё. Герцог только что велеречиво похвалил каэльские креветки, столь же многословно перешёл на каэльских крабов и готовился почтить вниманием каэльских мидий. Роберт как король такой энтузиазм не мог не поощрять, но по-человечески он устал и ждал, когда же морепродукты кончатся. А заодно кончится длинный – уже на полчаса – стрерский тост. Держать бокал с вином (до которого любезный герцог ещё даже не добрался) было тяжело. И с каждой минутой всё нестерпимее хотелось вылить его содержимое стрерцу на голову.

«Я понимаю, традиции, – думал Роберт, у которого от улыбки уже болели щёки, – но я ведь не встретил этого кретина с мечом наголо, как предписывает древний каэльский обычай. И не заставил драться на дуэли, чтобы решить, кто из нас сильнее». Наверное, стоило. Посол был грузным мужчиной за сорок. И вряд ли вообще фехтовал. «Загнал бы я его, как поросёнка, – представлял Роберт, пока бокал подрагивал в руке. – И он бы стоял сейчас не с вином здесь, а с валерьянкой. Или пустырником, тоже, говорят, помогает. И мол-чал!»

Посол как раз закончил с мидиями и перешёл – господи боже! – к тарелкам. То есть, к изысканному каэльскому фарфору, когда у Роберта вдруг кольнуло сердце. Сначала еле-еле, король даже не поморщился. Но тут грудь сдавило так, что бокал сам выпал у Роберта из рук – на стол, вино разлилось, а король, задыхаясь, скомкал край скатерти.

Посол издал странное бульканье и умолк. В его глазах так и светилось: «Отравили!» С радостью человека, предвкушающего зрелище. В Стрерии яды тоже были старой доброй традицией.

– Ваше величество, – шепнул, подхватывая Роберта под локоть секретарь, Томас.

Краем глаза король заметил, как озираются телохранители, как их капитан что-то говорит в микрофон гарнитуры, наверняка вызывая врача.

Удушливо пахло розами и… да, вином, которое слуги пока не вытерли.

– Ваше величество, что… – Томас недоговорил: к нему подступил ассистент и принялся что-то взволнованно шептать на ухо.

Роберт никогда ещё не видел своего секретаря таким бледным. И никогда не слышал, чтобы он заикался:

– Ваше величество, нужно… требуется…

Роберт недослушал и повернулся к послу.

– Милорд, прошу прощения, но я вынужден вас покинуть. Леди Илия…

Советник по иностранным делам, эффектная блондинка, к тому же преступно молодая для такого ответственного поста, ослепительно улыбнулась и как-то так повела плечами, что её весьма аппетитное декольте стало ещё… аппетитнее.

Роберт кивнул девушке, и та, приковав к себе взгляд посла, села на место королевского секретаря. Подняла бокал.

– Герцог, прошу вас. Вы остановились на фарфоре. Это так любезно…

Стрерский бастард раздевал её глазами, совершенно забыв о переполохе. Судя по взглядам, его свита занималась тем же. Илия была красива и умела этим пользоваться.

Сердце к тому времени чуть успокоилось – сейчас оно просто ныло, неприятно напоминая о времени, когда Роберт только искал свою Истинную. Свою королеву. Лиану…

Мысли захлестнула паника. «Лиана!»

Только благодаря многолетнему опыту и упрямой выдержке Роберт заставил себя идти медленно вслед за бледным секретарём, его испуганным ассистентом и сосредоточенным капитаном гвардейцев, которые взяли короля в кольцо.

С трудом дождавшись, когда тяжёлые двери столовой залы захлопнутся за спиной, Роберт впился в секретаря взглядом.

– Что случилось?

– Ваше величество, гостиная… – Пролепетал обычно спокойный Томас. – И врач…

Ещё чуть-чуть, и Роберт бы на него бросился. Чтобы говорил. Чтобы избавил от липкой паники.

– Что случилось? – как можно спокойнее повторил король.

– Позвольте, ваше величество, мы в коридоре. – Капитан гвардейцев, воздушный, как и королева, дракон, мягко подтолкнул короля – ветром, не прикасаясь – к двери соседней гостиной. – Прошу вас.

Роберт бросил на секретаря испепеляющий взгляд, но в гостиную зашёл покорно. Стражники тут же выстроились по периметру с таким видом, словно на короля вот-вот нападут.

– Врач, ваше величество…

Роберт сам не заметил, как схватил со стола пресс-папье.

– Говори!

Томас сначала по привычке пригнулся, потом сглотнул и рассказал.

У Роберта шумело в ушах. Он понял только два слова: «взрыв» и «королева». Сердце сдавило так отчаянно, что очнулся король только после укола под испуганный лепет врача и мага-целителя. Оба уверяли капитана гвардейцев, что опасности здоровью его величества сейчас нет.

Сейчас.

– Выйдите. Все, – выдохнул Роберт, садясь на диван.

– Ваше Величество?

– Я сказал: выйдите! Все! Немедленно!

Послушались даже гвардейцы – правда, последние с промедлением. Но тяжёлого королевского взгляда хватило, чтобы капитан схватил своих подчинённых – снова ветром – и убрался за дверь.

Роберт вдохнул. Выдохнул. Сердце заполошно билось. В голове стучало отчаянное: «Нет, нет, нет…»

«Силь», – подумал король. Рука сама потянулась к браслету, развернула экран.

Потом Роберт вспомнил, что Сильвен был там с Лианой, охранял её и… Если… То он тоже…

В груди что-то оборвалось, и король всхлипнул. Два родных ему человека. То есть, дракона… какая, чёрту разница… они не…

«Нет, нет, нет…»

С безумной надеждой Роберт всё-таки нажал «вызов».

Секунда. Две.

Если они оба… Если их не стало… Роберт умрёт раньше, чем прикажет проклятье – от горя.

«Нет, нет, нет…»

Три. Четыре. Пять.

– Роб? – выдохнули в динамиках.

Король до крови прикусил губу и прохрипел:

– Силь? Г-где вы? Что с Лианой?

– Всё… – глухо отозвался Сильвен, так и не появившись на экране.

И тут же в динамике раздалось:

– Пусти меня! Пусти! Силь, пусти, они ещё могут быть живы! Сильвен!

Роберт узнал бы голос жены где угодно.

Жива. Оба живы.

Король закрыл глаза и осел обратно на диван.

– …в порядке, – закончил Сильвен, наверняка удерживая Лиану. – Ай! Ты это серьёзно? Кусаться? А если ты ядовитая?

– Пусти!

– Роб, скажи, где ты. Скажи точно, – глухо попросил Сильвен. – Ай, чтоб тебя! Ты в вампира превратилась, что ли? Заткнись, упыриха!

– Пусти!

– Черепаховая гостиная рядом с Изумрудной столовой для приёмов, – ответил Роберт. Сейчас он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

– Понял, – отозвался дракон. – Момент…

***

Паника медленно отпускала, крылья больше не чесались. Сильвен замер у стены, наблюдая. Вот он, Роберт, живой. Обнимает свою королеву.

Сильвен смотрел, а в груди скреблась тоска.

Ты можешь быть вторым человеком в стране, ты можешь иметь влияние на её короля, а также доступ к сокровищнице и секретным документам… Но внутри (клирики так и не определились, есть ли у «крылатых змиев» душа) у тебя всё равно живёт маленький испуганный дракончик, который в такие моменты очень хочет на ручки.

Сильвен сцепил пальцы за спиной и медленно закрыл, потом открыл глаза. Ничего не изменилось: Роберт по-прежнему прижимал к себе жену, и взгляд у короля был такой, что Сильвен в очередной раз понял: погибни он, и король оправится. А погибни его жена… И дело даже не в проклятье Сердца Каэлии, просто Лиана для Роберта была… Была центром всего.

А для Сильвена центром всего был Роберт.

И нет-нет да вспоминалось как хорошо жилось без… без Лианы. У тогда ещё принца был всего один друг. И для этого друга с тех пор ничего не изменилось: Роберт по-прежнему оставался единственным, для Сильвена это означало, что весь его мир вращается вокруг короля, как вокруг солнца. Много лет так было – они одни, крепче дружбы быть не может.

---