Однако странно, что орден не наложил на находку свою руку. А впрочем, они успеют это сделать и после того, как я разберу весь этот хлам. Наверняка у Welcome Trust даже есть соответствующее соглашение с рыцарями. Я даже в этом не сомневаюсь. Ведь если бы они наняли меня напрямую, то пришлось бы заплатить кучу денег, а так я просто выполняю свою обычную работу – копаюсь в старых греко-латинских бумажках. А начальство делает вид, что так и надо.

Скупые рыцари. Сэкономили на мне. А не является ли наш директор членом ордена? Кто ж его знает. Теперь только ленивый не является членом какого-нибудь тайного общества. Я – ленивый.

октябрь, 4

в ту осень мы топили геродотом

брат привез меня на отцовскую дачу, потому что в городе его искали – если бы не я, он бы просто уехал из страны, но оставить меня было не с кем, я был обузой и мог стать заложником

дров нам хватило на первые два дня, потом брат нашел топор и стал вырубать елочки, посаженные вдоль ограды, ветки были сырые, горели плохо, и на растопку пошла отцовская полка со старыми книгами

я начал с переплетов, чтобы успеть почитать про варваров и эллинов, но успел прочесть только начало первого тома – вечером я сказал брату, что геродот тоже был изгнанником и боролся с тираном и что мы можем поехать в ассирию или фракию, я не против

брат все время говорил по телефону, а я сидел у печки, подбрасывая растопку, в доме оглушительно пахло хвоей, и мне казалось, что вот-вот наступит праздник

октябрь, 7

купил на развале возле колумбуса английскую книгу с оторванной обложкой и прочел там рассуждение о любви: смута и безвластие, расходы слишком велики, позы нелепы, а удовольствие недолговечно!

никогда не думал о любви как об источнике удовольствия, люди просто состоят из нее, хотя думают, что состоят из воды, а то, о чем говорит автор книги, – это жесты, сценические движения, или, скажем, телоположения

впрочем, в античном театре на них держались гармония и мелос, да вообще – все держалось, может, фелипе прав и мне следует знать, от чего я отказываюсь?

ночью я написал письмо и оставил на сайте знакомств amor 2000: русые волосы, серые глаза, рост метр восемьдесят два, родился в литве, figura proporcional, замешкался только на bebida favorita, но ведь не в этом суть, в клинике мне все равно дают только воду, живу в испании, знаю все языки, отвечу на все письма, девушкам можно не беспокоиться – про девушек я потом приписал, для загадочности

доктор говорит, что мои неприятности происходят от любви к словам

поэтому письмо такое короткое, в нем двадцать девять слов

без даты

прочел сегодня, что слово гетто от итальянского слова плавильня происходит! евреи в венеции селились в районе плавилен, то есть их селили, никто их не спрашивал особенно

плавильня – хорошее слово, в нем есть вильна, и плавный, и даже love

и еще плавильня – это змеиное слово таршиш, оттуда в три года раз приходил фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость, и обезьян и павлинов, а может, и не фарсис никакой, а тарсис, испанская гавань, куда бежал иона, а тот, от кого он бежал, воздвиг на море крепкий ветер – и правильно сделал

бывают слова, где смыслы цепляются один за другой, будто мелкими блестящими крючочками, у моей няни был ящичек с такими – черными, красивыми и бесполезными

так и не узнал, зачем они!

октябрь, 9

грудь у доктора доры выпирает из треугольного выреза, как нога из тесной лодочки, она вздыхает над моими записками, будто нерпа, упустившая рыбу, человек, нашедший свое место, не ведет дневников, говорит она, и я улыбаюсь, я не видел ее с тех пор, как мы прервали дозволенные речи, по семь тысяч пятьсот пятьдесят песет за речь

вы написали объявление на сайте знакомств? она недоверчиво пожимает плечами, я одобряю, разумеется, но ведь вы отрицаете возможность близости, вы говорили, что вас волнует только несбывшееся, воображаемое, или вы снова меня разыграли? вам просто нельзя доверрять, говорит она, говорит она, раскатывая свое галльское р, аккуратно, как кумранский свиток, и о чем вы только думаете?

о чем я думаю? я бы разрешил ей съесть себя после смерти, как океанограф мальмгрен капитану третьего ранга цаппи, мне было бы даже пррриятно

октябрь, 10, вечер

фелипе говорит, что дружка нельзя найти в интернете, как книжку нельзя купить в магазине, настоящие книжки бывают свалены в углу на чердаке снятой на лето рассохшейся дачи, или стоят в коробке с надписью papel y cartón в библиотеке санатория, куда ты устроился сторожем, или на столике кафе, в коричневом шуршащем пакете, забытые кем-то, увидевшим кого-то очень нужного – за стеклянной стеной, под дождем, на улице – и помчавшимся вслед, смешно натянув пиджак на голову

у фелипе волосы, как два взъерошенных сорочьих крыла, он расстроен, потому что никто не ответил на мое письмо, и презрительно цедит: амо-о-о-р две тысячи, да я бы им ни сентимо не дал, тоже мне амор за такие деньги

я мог бы рассказать ему про отсыревшую пианолу, морозное выбеленное небо в мандариновой цедре, про усадьбу на камышовом озере и про брата, который меня ненавидит аки крамолника и злодея внутреннего, а к рождеству присылает мне кашемировые свитера, всегда одинаковые, но не стану – у меня просто не хватит испанских слов

Доктор Йонатан Йорк – доктору Фрейзеру,

клиника Аксельбергер

(служебная записка)

Oktober, 13

Ув. герр Фрейзер!

Покидая Вашу клинику, где я основал и прославил отделение геронтологии, хочу заявить, что немало удивлен, мало того – преисполнен негодования. Я рассчитывал на то, что в сложившейся ситуации за меня заступятся мои коллеги. А в особенности – Вы, доктор Фрейзер, человек, чье имя в науке стало известным благодаря моей многолетней работе и моим успехам в области новейшей фармацевтики.

Глубокое разочарование, а также природная деликатность не позволяют мне вступать с Вами в дискуссию по поводу правомерности и моральной подоплеки Ваших действий. В свете последних событий мне остается только заявить о своем уходе, что я и делаю с чувством невосполнимой потери.

Если бы уважаемые коллеги, доктор Теодор Бильрод и доктор Карл Ландштайнер, столкнулись бы с подобным произволом, мир не знал бы о существовании четырех групп крови и отрицательного резус-фактора, не говоря уже об операциях по удалению желчного пузыря у высших приматов.

Итак, прошу считать меня уволенным с первого числа следующего месяца.

С уважением,доктор Й. Йорк,MD, PhD, заведующий отделомнаучных исследований Институтавнутренних болезней

октябрь, 14

я получил ответ, точнее, два ответа!

один от парня по имени лукас, он живет на мальте, работает в каком-то отеле, принеси-подай, в точности как я, щеки у лукаса сливового оттенка, а волосы скручены колоском и смешно приколоты к затылку, правда, фотография обрезана, и все остальное мне придется придумать самому

лукас снился мне еще в больнице, я его сразу узнал, доктор говорил, что он был fantaseo – плод воображения, но я-то знаю, что мне снятся взаправдашние люди, а не плоды

второе письмо было от девушки, я помню только первую фразу: морас! напрасно вы пренебрегаете… дальше я не читал

девушки беззвучны, они только отражают наши слова, как упругая стенка в зале для сквоша отражает силу удара – в больнице был такой зал, по утрам там играли врачи и сестры, они смеялись и утирались полотенцами, я тоже хотел играть, но сказали, что это агрессия и мне нельзя

l'habit fait le moine

что мне надеть? мы идем в клуб на пласа каталанья

продолжим после клуба у нас в кафе, говорит фелипе, отец на неделю уехал в валенсию, так что я за главного! позовем красивых людей, купим вина, сдвинем столы и развесим фонарики, ты кого-нибудь встретишь и займешься наконец любовью, а то пропадаешь ни за грош

любовью не надо заниматься, думаю я, стоя на стуле и раскручивая провода с гирляндами, как не стоит заниматься дождем, молнией, хамсином или мистралем, ей надо любоваться, будто золотистым карпом в пруду, и желательно издали, а то стукнет током и кино остановится

люди стремятся к телам других людей, потому что им тоскливо в своих собственных, и еще – потому что им сказали, что красотой следует обладать

но как можно обладать химерой? красота – это морок, преломление света, в каждом столетии она другая, смешно надеяться, что трением и скольжением ты заставишь ее покориться или хотя бы сможешь осознать

фелипе уже пришел, а надеть нечего, кроме вельветовых штанов и черной майки – в других вещах я выгляжу нелепо, для свитеров у меня слишком узкие плечи, для галстука слишком тонкая шея, для рубашки слишком длинные руки, для пиджака слишком простое лицо, к тому же у меня нет пиджака

вот если бы я мог носить хитон, гиматий или хламиду

или красный пеплос, на зависть афине палладе

je ne voudrais pas mourir

dans la langue espagnole

как бы я хотел выходить из дома тайком, ускользать, уклоняться, избегая вопросов, пробираться через черный ход, как фелипе – его вечно останавливают отец или тетка

---