Жарким июньским понедельником. Рано утром, с тяжёлым рюкзаком, в котором было сложено три банки тушёнки, бутылка водки, килограмм дешёвых конфет карамель «слива», два куска туалетного мыла, рулон туалетной бумаги, три пачки индийского чая «три слона», новый топор, который Владимир купил в ближайшем хозяйственном магазине. Еще перочинный нож, китайский фонарик, алюминиевая ложка, алюминиевая миска, кружка на триста грамм. Кирзовые сапоги (тесть предложил, мол, «в лесу надо прочную обувь иметь», это он был прав), толстый шерстяной свитер (тёща положила), лёгкое шерстяное одеяло, зубная щётка, зубная паста, безопасная бритва. А также три упаковки презервативов Баковского завода, которые Владимир купил (сам) в аптеке на «всякий случай».

И вот Владимир опять идёт по заросшей дорожке заброшенного пионерлагеря и, не доходя до дома лесничего, его уже встречает Виктор Иванович. Он широко улыбается, подхватывает рюкзак Владимира (сама забота) и проводит в дом, где большая широкая хозяйка накрывает на стол.

Опять самогон, опять пьяные речи, опять простой русский разговор.

– Ну, как доехал?

– Да, теперь вроде быстро.

– А где ж твоя бригада?

– Через три дня подтянутся.

– Это хорошо, что через три дня, а ты что сам делать-то будешь без бригады?

– Что, что… работать.

– А-а, вон как! Ну, тогда давай ещё по одной, и поедем на участок устраиваться.

И через три часа застолья Виктор Иванович заводит свой мотоцикл, сажает в люльку пьяного Владимира, и они по лесным дорогам, распевая русские народные песни, неспешно катят на «точку», где Владимиру с товарищами предстоит очищать лес от бурелома и сухостоя.

К вечеру приехали в небольшую деревеньку, расположенную рядом с красивым озером. Виктор Иванович оставил сидеть Владимира в люльке, а сам сбегал за ключами в соседний дом к некой Марии Ивановне со словами «её все тут знают», затем они пошли к большому сараю, стоящему почему-то на пересечении дорог перед деревней на большом бугре. Вид на деревню со стороны сарая открывался восхитительный. Умиротворённый вид озера, поле с колосившимся овсом, а за ним – лес, подёрнутый туманом. Сердце у Владимира радостно застучало. «Эх, как красиво, как дышится разнотравьем, до чего же хорошо у нас на Руси…».

Молодой месяц повис над этой картиной русской природы, как на картинах художника Билибина .

Виктор Иванович не заметил настроение Владимира, он деловито отомкнул ржавый замок сарая и пригласил Владимира войти. Слева при входе стояла железная кровать с двумя матрасами, набитыми соломой. Перед ней стоял колченогий стол с керосиновой лампой, рядом —такой же стул «времён Очакова и покоренья Крыма», какая-то замшелая табуретка, а дальше, почти до самого верха, лежало сено.

На стене висели дуги и хомуты.

– Вот, располагайся. Я тебе предлагаю лечь на кровать, как бригадиру, а твои ребята приедут – так пущай лягут на сено. Там места много, можно даже с девками… покувыркаться, – и Виктор Иванович подмигнул Владимиру одним глазом, показывая всем видом, что он здесь теперь хозяин и может себе позволить многое.

Потом они пили водку, которую Владимир привёз из Москвы, закусывая тушёнкой. Вдруг Виктор Иванович вдруг встрепенулся – «ох, времени много, а мне ещё домой ехать, а завтра вставать ни свет, ни заря» – и метнулся к своему мотоциклу и, уже отъезжая, крикнул Владимиру, «что завтра приедет и покажет участок леса, где надо работать».

Оставшись один, Владимир вышел из сарая и опять стал наслаждаться величественной картиной, которая простиралась перед ним, жадно наполняя свои лёгкие свежим вечерним воздухом. Теперь туман лежал над озером, лес едва проступал чёрными зубцами деревьев, молодой месяц вполз в белое облачко и время от времени показывал свой бочок. «Ах, как здорово, что я приехал сюда, ах, как замечательно, что мне подвернулась такая работа…» – не переставал радоваться наш герой.

Через полчаса он, не раздеваясь, лёг на кровать, которая под ним заскрипела, застонала, и он перестал ворочаться, замер и только приготовился заснуть, как непонятный для него звук, шедший из-под кровати, заставил напрячь его слух до предела. Как будто, так казалось Владимиру, кто-то под кроватью тяжело дышит. Сон и алкоголь мгновенно улетучились из головы нашего героя, он замер и затаил дыхание, боясь пошевелиться. Через какое-то время ему, лежащему в полной темноте, показалось, что со стороны сена на него кто-то смотрит.

В голову Владимира полезли картинки из произведения Гоголя «Страшная месть». Тяжёлое дыхание и сопение под кроватью продолжалось, но не так интенсивно, как вначале. Он хотел встать и посмотреть, в чём дело. Но, боялся пошевелиться, будто кто-то держал его привязанным к кровати.

Так продолжалось довольно долго, пока не запели комары. Владимир обрадовался их пению – хоть появились, в этой непроглядной темноте и полной тишине, какие-то узнаваемые звуки. Но, комары попели-попели и устремились в атаку. Сначала они обкусали лоб нашему герою, потом руки, затем шею. Они лезли в глаза, в уши, опять кусали руки.

Владимир устал от них отмахиваться. «Ах, чтобы вас…» – и Владимир спрыгнул с кровати.

В это время сильный порыв ветра ударил в стену сарая, и сразу яркая вспышка разряда молнии осветила все предметы в помещении. И Владимир как бы со стороны увидел себя, стоящего рядом с кроватью в полном ступоре. Затем – полная темнота, и опять – сильный удар ветра в сарай, и опять – мощнейший разряд молнии.

В течение секунды видно совершенно чётко все предметы, стоящие в сарае. Вот табуретка, стул. Вот стол: на нём – керосиновая лампа, неубранный хлеб, открытая банка тушёнки, бутылка с недопитой водкой (надо бы допить, чтобы жуть в голову не лезла), два стакана (Марья Ивановна дала вместе с ключами), и опять – полная темнота.

«Откуда эта гроза, ведь было чистое небо… непонятно, что за звуки из-под кровати… эти чёртовы комары…». Опять мощнейший удар молнии, рядом, совсем рядом, и тут же – треск грома.

И опять всё видно до мельчайших предметов, вон берёзовые веники висят вдоль стены, вон коса висит под потолком, те же хомуты. А вон – вбитый гвоздь, и на нём висят старые листочки календаря, а вон. Ай, ай, что это? И Владимир заметил, как из-под его кровати выкатился… ёжик, и – опять темнота. «Фу, чёрт, это, оказывается, ёжик! Это, наверное, он дышал, а я, дурак, – “Страшная месть”»! Тут по крыше сарая ударили мощные капли дождя. И удары молнии, грома, и удары дождя – всё перемешалось.

Дождь стоял стеной.

При следующей вспышке молнии Владимир заметил, что крыша сарая течёт в двух местах. Как раз над сеном и над входом. На полу начала образовываться немаленькая лужа.

«Да, условия проживания приближаются к «спартанским»» – подумал Владимир, и тут в дверь сарая постучали. Владимир решил, что ему показалось, опять постучали.

Владимир хриплым голосом спросил: «Кто там?»

– Откройте, пожалуйста. Дайте возможность переждать дождь…

Владимир отодвинул щеколду и впустил в сарай небольшого мужика в мокрой одежде с грязным велосипедом. В это время молния осветила гостя.

– Прошу прощения! – пропел мужичок. – Олег Петрович, путешественник!

Представился он.

– Еду из Внуково в Калугу… можно я присяду на стул с вашего разрешения?

– Да, садитесь, вы совершенно мокрый, может… – в это время Владимир осветил гостя фонарём, – водочки выпьете… для согрева?

– Не откажусь, не откажусь, молодой человек!

Владимир по-хозяйски налил гостю сразу полстакана и себе плесканул чуть-чуть.

– Вот, спасибо, хорошо! – гость выпил резко водку и аккуратно поставил пустой стакан на стол и, не стесняясь, взял банку с недоеденной тушёнкой и стал есть.

– Знаете, а вы добрый… не каждый отважиться ночью, в такую погоду открыть дверь незнакомому… Да ещё и водкой угостить. Я – учитель физики в школе… Преподаю, знаете, физику… – продолжал говорить Олег Петрович. – Так вот, смею заметить, что Циолковский был прав. Эра межпланетных путешествий началась. Лет через десять человек полетит на Марс, а потом – на Луну…

– Да на Луну американцы вроде три года тому назад высадились…

– Ой, ой, что я говорю! Я, конечно, ошибся – на Венеру я хотел сказать. А у вас ещё тушёночки не найдётся, так есть хочется!

Владимир полез в свой рюкзак и поставил перед гостем «Великую китайскую стену». Банка была последняя. Гость ловко открыл банку консервным ножом и столовой ложкой стал быстро уплетать тушёнку.

– Я Вам, молодой человек, прямо скажу – конечно, эра межпланетных перелётов открыта американцами, но мы, русские, ещё не сказали своего последнего слова, я точно знаю…– и он понизил голос.

Его тень на стене сарая стала походить на остроносую крысу, и Владимиру вдруг сделалось не по себе.

–…что нашими учёными ведутся секретные разработки на межпланетный полёт к созвездию Лиры к звезде Вега. Вы знаете, – он ещё больше понизил голос, как будто в этом сарае стоящим на отшибе деревни его могли подслушать, – Вы знаете, около Веги вращается планета Альтана, а она населена разумными существами. Плесканите ещё водочки, а то боюсь простудиться.

Владимир вылил остаток водки путешественнику. И тот, не выпуская банку тушёнки, быстро выпил водку и совсем тихим голосом продолжил:

– Альтана, обитаема, уже десять миллионов лет… Вы представляете, молодой человек, какой уровень цивилизации там существует?.. Там нет понятия жизни ради наживы, денег, имущества, Там нет злобы, зависти, болезней. Там нет войн. Там – рай, как его понимают у нас люди на Земле. Там – общество Любви и Процветания…

– Но, если там десять миллионов лет, как вы сказали, существует такая развитая цивилизация, то я не понимаю, почему они до сих пор не прилетели к нам…– вставил в беседу своё видение темы Владимир.

---