Лёгкий выбор

Константин Демченко

– …и мы, взявшие на себя ответственность за судьбы обитателей этого мира, как тварей разумных, так и неразумных, не можем игнорировать потребность первых в постоянном доступе к благам цивилизации, а вторых…

Густой громкий голос гулял по огромному залу, смешиваясь с заполнявшим его солнечным светом.

Лучи свободно лились через высокие окна и через стеклянный купол настолько тонкой работы, что о его наличии можно было догадаться только из-за витража, венчавшего верхушку. Они, просачиваясь сквозь разноцветные кусочки стекла, окрашивались и падали на почти невидимую многослойную паутину, натянутую на высоте нескольких метров от пола. Каждый лучик попадал на предназначенную ему частичку ниточки, и все вместе они складывались в прекрасную птицу с опереньем всех цветов радуги. На первый взгляд, птица была неподвижна, но, на самом деле, она медленно парила, следуя вслед за солнцем, не спеша катящимся с востока на запад. В конце своего пути она должна была добираться до края паутины и постепенно раствориться во всё ещё ярких, но уже стыдливо краснеющих лучах уходящего ко сну светила.

Зал был лишён украшений в виде фресок, узоров, лепнины и тому подобных архитектурных премудростей, но от этого ничуть не проигрывал – настолько идеально были подобраны сочетания геометрических форм и оттенков белого. Встречался ещё, правда, и чёрный, но он был почти невидим, лишь подчеркивая безупречность своей противоположности.

Ряды мягких сидений, амфитеатром спускающиеся к круглой сцене, были заполнены людьми, их было около сотни. Они вполне соответствовали настроению помещения, в котором собрались: одежды схожего фасона светлых неярких оттенков, окрашенные благородной сединой бороды и шевелюры, либо лысины, поблескивающие так же ярко, как отполированный пол. Их фигуры, позы, выражения лиц – всё указывало на то, что здесь присутствовали лучшие представители современности, наимудрейшие и достойнейшие из достойных.

И правда, самые сильные маги этого мира, а также всех иных известных миров, что существовали под светом негасимого Солнца, сегодня собрались здесь, чтобы решить самые насущные вопросы бытия, определить тактику развития на ближайшие десятилетия и скорректировать стратегию на столетия, буде такая необходимость возникнет.

Крепкий мужчина, на вид лет сорока (хотя, если бы было возможно заглянуть в его глаза, то стало бы понятно, что мудрости в них наберётся и на сто сорок, и на тысячу сорок лет), одетый в белоснежную тогу, стоял в центре сцены и проникновенно вещал:

– …и потому мы предлагаем возвести Храм Справедливости для жителей благословенной Аледлонии, равного которому ещё не видел свет. Каждый, – он многозначительно поднял вверх палец, – каждый сможет прийти и поклониться Великой Судие, поведать о сокровенном и попросить о милости, приобрести благость и пожертвовать малость. Что может быть важнее для наших с вами соплеменников, живущих праведной, но, к нашему глубокому сожалению, такой короткой жизнью, чем возможность прикоснуться к вечному? – он сделал паузу, давая всему залу проникнуться его словами, и сам ответил, не позволяя возникнуть и малейшему сомнению: – Ничто! Ничто, клянусь Безгранным Камнем! И, дабы развеять последние сомнения в крепости наших намерений, сообщаю, что я, Велианор Солийский, глава гильдии Карающей Длани, выделяю из личной казны двадцать тысяч золотых на сие угодное всему сущему дело!

Лёгкий шепоток прокатился по амфитеатру: сумма, и правда, была очень значительной.

– Более того, – чуть повысил голос Велианор, – наша гильдия выделяет ещё двадцать тысяч золотых! И я призываю всех неравнодушных, всех, кто радеет о судьбе наших народов, участвовать в создании Храма, что станет величайшим на просторах известных миров!

На этих словах он простёр перед собой руки и сотворил объёмную картину, сочную и живую: прекрасное здание, сияющее в лучах солнца и само излучающее свет, тысячи коленопреклонённых людей вокруг него и парящая над ним фигура Великой Судии, благосклонно на это взирающая.

Конечно, все присутствующие знали, что это всего лишь иллюзия, и каждый из них мог бы сотворить подобную, но всё-таки они были людьми, и руки многих, большинства, почти всех, непроизвольно потянулись вверх, голосуя за воплощение красивой картинки в жизнь. Ну и сорок тысяч золотых, уже выделенных на будущую стройку, тоже сделали своё дело – сумма говорила о том, что намерения у Велианора Солийского более чем серьёзные. А значит, можно приложить руку в начале и вложить малую толику, и впоследствии воздастся каждому по его усилиям.

В итоге предложение о строительстве Храма Справедливости было принято единогласно, а глава гильдии Карающей Длани с довольной улыбкой покинул сцену и вернулся на своё место.

Вместо него вышел тучный седовласый мужчина и, выждав несколько секунд, чтобы стихли тихие разговоры, произнёс:

– Благодарю уважаемого Велианора Солийского за замечательное предложение и поздравляю с его принятием. Благодаря таким достойным начинаниям мы и не даём никому забыть, что высшие ценности нашего общества – это справедливость во всём и всегда, праведность, смирение, человеколюбие. «Нет ничего важнее жизни, ибо это мой вам главный дар!», – сказано в книге откровений Великой Судии, и наш долг – этот дар холить и лелеять, делая его краше, насколько это в наших скромных силах, – мужчина выдохнул и продолжил: – На этом, уважаемые коллеги, наше собрание подходит к концу. Не будем дожидаться, пока сие прекрасное пернатое создание, – он указал на парящую над ним разноцветную птицу, – отправится в завтрашний день! Я приглашаю всех вас пройти в банкетный зал и воздать должное искусству наших кулинаров!

Маги оживились и начали было вставать со своих мест, но тут откуда-то с верхних рядов раздался громкий голос, сухой и трескучий, словно кто-то ломал тонкий лёд:

– Меня обещали выслушать, господин маг-распорядитель.

Все присутствующие замерли, а маг-распорядитель сморщился, будто положил в рот дольку лимона. Но, видимо, выслушать этого кого-то действительно обещали, так что маг-распорядитель поднял руку и сказал:

– Прошу прощения, уважаемые коллеги. Прошу вас занять свои места. Действительно, уважаемый господин Шимиз Бессловесный просил, как бы это странно не звучало, предоставить ему слово. Он настолько редко, я бы даже сказал – никогда, пользуется возможностью поделиться с нами своей мудростью, что я совсем позабыл об этой просьбе. Господин Шимиз, прошу вас, выходите.

По ступеням на сцену стал спускаться высокий мужчина неопределённого возраста и с удивительным лицом – посмотри на него, отвернись и уже не сможешь описать его, вспомнишь только, что он был абсолютно лыс. А ещё он был единственный в зале, кто носил одеяние тёмно-серого цвета.

Он вышел на середину сцены и окинул собравшихся безразличным взглядом, под которым многие почему-то поёжились.

– Вы меня знаете, – начал новый оратор, – я Шимиз Бессловесный, глава гильдии Хаоса, – при этих словах на лицах некоторых магов, то ли самых смелых, то ли самых глупых (да, были и такие среди них) появились усмешки, которые не остались незамеченными, – и единственный её член. А если не знаете, то мне нет до этого дела. Также мне нет дела до Храма Справедливости и высших ценностей вашего общества. И с Великой Судией мы существуем параллельно: она не обращает внимания на меня, а я на неё, – тут возмущённый ропот наполнил зал, послышались даже выкрики с требованием наглецу покинуть сцену, но Шимиз продолжил как ни в чём не бывало, – и если я стою здесь, значит, нас обоих это устраивает.

Он ещё раз пробежался глазами по рассерженным лицам, потом задрал голову вверх и уставился на птицу, всё также висящую в воздухе. Понятно было, что он намерен был дождаться, пока утихнут перевозбуждённые маги, и можно будет продолжить.

– Уважаемые коллеги, – на край сцены выпрыгнул маг-распорядитель, – вы все знаете закон: каждый из нас абсолютно свободен в своих словах под куполом Светлой Ратуши, даже если эти слова неприятны и неосмотрительны! Я прошу вас успокоиться, и пусть господин Шимиз уже поскорее закончит… – он запнулся, явно проглатывая слова «и уберётся», – и займётся своими, без сомнения, важными делами!

Речь мага-распорядителя возымела действие: маги затихли, предпочитая потерпеть ещё немного, а потом выкинуть из головы этого выскочку и невежу.

Шимиз оторвался от созерцания птицы и, устремив взгляд куда-то поверх самых верхних рядов, продолжил: